Лев Канторович - Кутан Торгоев

• Название: Кутан Торгоев
• Автор: Лев Канторович
• Жанр: История

---

Прошли три недели после выхода Кутана из больницы.

Кутан сильно изменился за это время, хотя в его внешности не было особо заметных перемен. Может быть, только его загоревшее, бронзовое лицо слегка похудело и осунулось. Но манера держаться и говорить стала совсем иной, чем раньше. Необходимость приказывать, необходимость убеждать людей, вести их за собой заставила его научиться говорить коротко и веско, держаться уверенно, личным поведением давая пример всему отряду. Он теперь много думал о вещах, которые раньше никогда не приходили ему в голову. Он вспоминал командира партизан, коменданта, пограничников и невольно старался подражать им. Прирожденный ум и чутье помогли ему. Он превращался в настоящего вожака, командира. Джигиты уважали его и слушались беспрекословно.

Быстрыми ночными переходами отряд двигался к аулу Зындан.

Аул этот был расположен в глубокой лощине, у слияния двух горных рек. В километре от аула, на горе стояла пограничная застава Зындан - застава самая отдаленная, самая близкая к сыртам. Кутан рассчитывал, окончательно сформировав свой отряд, в ауле Зындая ждать приказания коменданта и вместе с кзыл-аскерами начинать наступление на басмачей.

Когда отряд был еще в ущелье, не доезжая нескольких километров до Зындана, Кутан услышал стрельбу со стороны аула. Кутан пустил коня рысью. Доброотрядцы, растянувшиеся по ущелью, догоняли его. Выстрелы становились все громче и чаще. Потом четко затарахтел пулемет. Было похоже на то, что возле аула разгорается бой.

Ночь была на исходе, брезжил рассвет.

Кутан подхлестнул коня и перевел его на галоп. Каче, погоняя свою лошадь, скакал рядом с ним.

- Басмачи около заставы, - сказал он, - стреляют выше аула.

Подскакав к концу ущелья, Кутан осадил коня. Остальные окружили его. Солнце взошло, и хотя в горах был еще полумрак, на равнине стало светло.

- Каче, - сказал Кутан. - Оставь лошадь, лезь на сопку. Если надо будет, на дерево лезь. Посмотри, что там.

Каче был маленького роста и ловок, как обезьяна. Он спрыгнул на землю, снял винтовку с деревянными сошками и через несколько минут вскарабкался на верх почти отвесной скалы.

- Видишь? - крикнул Кутан.

- Нет, лезу на дерево, - донесся голос Каче.

Разгоряченные скачкой, лошади не стояли на месте, плясали, крутились и нетерпеливо просили повод.

- Хей! - крикнул Каче. - Хей! Басмачи там. Много басмачей...

Пулеметная очередь заглушала его голос.

- Где бьются? Пограничники где? - крикнул Кутан.

- Басмачи к заставе идут. У заставы бьются. Близко...

Снова загремели выстрелы.

Кутан стегнул коня и с места в карьер поскакал к выходу из ущелья. Снимая винтовки, доброотрядцы неслись за ним. Осталась только лошадь Каче, привязанная к стволу дерева, она тянула повод, била ногами и рвалась вслед за остальными.

Доброотрядцы выскочили из ущелья.

Низкие сопки еще скрывали от них заставу.

И кони и всадники увлеклись бешеной скачкой, обгоняли друг друга, летели все скорее и скорее.

Силач и великан, кузнец Гасан-Алы поравнялся с Кутаном. Он крутил винтовку над головой и нахлестывал лошадь. Отчаянным галопом лошади вынесли джигитов на гребень сопок, и картина боя открылась перед ними. Оставляя справа аул, толпа басмачей широкой цепью мчалась к заставе, низенькие глинобитные домики которой едва были видны на вершине пологой горы. Пулемет лихорадочно захлебывался. Пулеметчики сидели на сотню метров впереди заставы, скрытые большим камнем, но этот-то камень и не давал возможности обстреливать атакующих по всему фронту. Правое крыло басмачей, заворачивая и совсем приближаясь к заставе, грозило отрезать пулемет.

Кучка красноармейцев на самой заставе отстреливалась изо всех сил.

Кутан задержал передних доброотрядцев, чтобы успели догнать отставшие. Басмачи наседали на заставу. Они не видели, как с тыла из-за сопки вылетели всадники.

Гасан-Алы, опьяненный атакой, визгливо и пронзительно запел старый боевой клич:

- Иль-алла! Илла аллах!..

- Дурак! - крикнул Кутан. - Замолчи, дурак! - и, оборачиваясь назад, он закричал: - Ура, кзыл-аскеры! Бей баев!

- Бей баев! - заревел Гасан-Алы.

- Бей баев! - подхватили доброотрядцы.

Басмачи были близко. На всем скаку Кутан вскинул винтовку, и басмач впереди него упал с лошади. Звук выстрела был едва слышен из-за грохота и шума вокруг, но выстрел Кутана был сигналом. Доброотрядцы открыли огонь. Грянули старые кремневые ружья и берданки.

- Бей баев!

Только тогда басмачи поняли, в чем дело.

Смятые неожиданным натиском доброотрядцев, они метнулись с правого фланга и попали под огонь пулемета. Все смешалось в пыли. В панике басмачи повернули к горам. Доброотрядцы разворачивались, чтобы преследовать их.

Впереди басмачей на сером коне скакал киргиз огромного роста, очевидно курбаши. Кутан узнал его. Это был Кара-Мурун. Кутан крикнул Гасан-Алы и ринулся в погоню.

Пулемет смолк. Из заставы скакали пограничники.

Быстрый конь Кара-Муруна вынес его далеко от остальных. Повернув, он гнал к ущелью. Он был уже у самого входа. Кутан и Гасан-Алы скакали ему наперерез. Несколько раз Кутан стрелял, но не мог попасть в басмача, а стрелять в коня он не хотел.

Кара-Мурун обернулся назад, поднял маузер и выпустил всю обойму, Гасан-Алы вместе с лошадью покатился на землю.

Кутан один влетел за басмачом в ущелье.

Увлекшись преследованием, он не замечал, что басмач сдерживает своего коня. Кара-Мурун видел, что Кутан один, и, когда Кутан был совсем близко, он внезапно остановился. Летя на басмача, Кутан выстрелил, но винтовка только щелкнула, - патронник был пуст. Тогда Кутан схватил винтовку за дуло, готовясь, как палицей, бить прикладом. Кара-Мурун выдернул из-за пояса клыч.

В прохладной тени ущелья кони сшиблись и разлетелись в разные стороны. Кара-Мурун со всей силы ударил клычом, но Кутан отразил удар прикладом. Клинок скользнул по дереву и, наткнувшись на сталь, переломился пополам. Удар был так силен, что Кутан еле удержался в седле.

Кара-Мурун снова пустился удирать, и Кутан хотел продолжать погоню, когда сверху, со скалы, раздался выстрел. Басмач пошатнулся, но не упал. Кутан ринулся за ним.

- Стой, Кутан! - раздался голос сверху, и Каче с дымящимся мултуком скатился с откоса. - Назад, скорей назад! - говорил он, отвязывая свою лошадь, спрятанную в кустах. - Там басмачи, много басмачей!

Кутан колебался.

- Скорей! Кзыл-аскеров предупредить надо, - крикнул Каче и поскакал к равнине.

Кутан догнал его.

Когда доброотрядцы пошли в атаку, Каче замешкался, слезая с дерева. Случайно он обернулся и увидел, что по руслу реки, примыкающей к ущелью, движется группа всадников. Каче узнал среди них многих басмачей. Впереди ехали Касым Малыбашев и Джаксалык Оманов. Басмачи ехали шагом. Каче тихо спустился вниз, завел свою лошадь в кусты, привязал ее там и снова вернулся на свой наблюдательный пост. Он видел, как Касым послал вперед разведку, как разведчики вернулись и, очевидно, доложили о бое у заставы. Касым спорил о чем-то с Джаксалыком. Потом Касым крикнул какое-то приказание, и джигиты спешились. В это время Кара-Мурун и Кутан влетели в ущелье. Каче выстрелил по басмачу и вместе с Кутаном ускакал на равнину.

Басмачи сдавались пограничникам и доброотрядцам. Всего было захвачено двадцать человек, не считая четырнадцати убитых.

Кутан и Каче рысью ехали к группе всадников, стоявшей на пригорке возле заставы. Увидев Кутана, командир пограничников тронул лошадь и поехал ему навстречу. Кутан узнал Винтова. Они обнялись, как старые приятели.

Каче рассказал все, что он видел из своей засады.

Винтов приказал готовиться к обороне. Пленных, обезоруженных басмачей заперли в сарае, и двое часовых были поставлены там. Лошадей отвели под прикрытие, бойцы стали по местам. Кутан послал несколько человек во главе с Гасан-Алы и Каче в аул, чтобы собрать там джигитов. Гасан-Алы поехал на лошади басмача, так как его лошадь убил Кара-Мурун.

Винтов рассчитывал, что басмачи выйдут из ущелья, и хотел дать бой на ровном месте. Но прошло два часа, а басмачи не появлялись.

Стоя на плоской земляной крыше заставы, Кутан рассказывал Винтову о погоне за Кара-Муруном. Внимательно выслушав до конца, Винтов долго молчал.

- Ты, конечно, молодец, Кутан, - заговорил он по-киргизски, - и твои джигиты здорово помогли сегодня заставе. Но ты себя вел неправильно. Ты не обижайся, подожди. Дослушай до конца. Разве годится командиру бросать свой отряд и лететь сломя голову черт его знает куда?

- Зачем черт знает, - по-русски ответил Кутан. - Кара-Мурун, убить, мой враг убить, а не черт знает.

- Верно, - продолжал Винтов, все также по-киргизски. - Верно, Кара-Муруна убить надо. Но ты - командир. Ты должен прежде всего думать об отряде, а не о своих личных врагах. Понял? Надо было поймать Кара-Муруна. Не спорю. Но надо было послать за ним джигитов, а не бросать отряд и самому скакать за ним. Это басмачи так дерутся, а нам надо...