Наталья Котрасева - Город

• Название: Город
• Автор: Наталья Котрасева
• Жанр: Фэнтези

Рассказы из жизни одного Города.

---

— Укун! — укоризненно проговорил Суаньцзан, спешиваясь. — Будь вежливым со старым человеком!

— Да учитель, — покорно сказал тот, сразу понижая тон. — Но я ведь говорю правду, а он не верит!

— Он действительно говорит правду. Поверьте, мы монахи, а монахам врать запрещено, — Сюаньцзан сам теперь обратился к Мазаю.

— Ну ладно, ладно, будь по-вашему, — дед не то чтобы поверил, просто решил что спорить себе дороже. — Так значит, вы сейчас идете на выход? Городская стена там.

— Уже вечер, — сказал Сунь Укун, — мы оба устали. Поэтому мы хотели узнать, не найдется ли в Городе для нас ночлега и плошки риса.

— Да конечно найдется. Приют Непомнящих недалеко…

— Там мы были, — печально сказал Сюаньцзан. — Но только у них уже сегодня пять постояльцев, для нас места нет.

— Целых пять? — ужаснулся Мазай. — Что же это делается-то! Вот времена настали! Вам тогда нужно идти во Дворец, к Правителю на прием. Но сейчас там уже закрыто. Ну ладно, может, тогда у меня переночуете? Места у меня не много, и условия не те, конечно, но хоть что-то.

— С радостью, — сказал Сунь Укун. — Мы не привередливые.

Вот так и получилось, что у Мазая появились постояльцы. Они перед сном немного поболтали, и оказалось, что этот, похожий на обезьяну, не такой уж страшный. Наглый только очень. Но когда он зарывался, второй ставил его на место.

Мазай поговорить любил. Поэтому так получилось, что рассказывал в основном он. Монах начал было какую-то историю про странствие за пределами Города. Мазай вежливо послушал пять минут, а потом перевел разговор на другое. Потому что история была настолько невероятна, что и дураку ясно — все это враки. Враки слушать Мазай не любил.

В результате, монах по имени Сюаньцзан и обезьяна по имени Сунь Укун узнали и о зайцах (дед умолчал о своей болезни) и о странной дочке печника. Последний случай живо заинтересовал обезьяну.

— Так ты говоришь, она пропала, а потом вернулась сама не своя? А посмотреть на нее можно?

— А зачем тебе? — насторожился Мазай. Вдруг эта обезьяна страдала антропофилией? Тут никогда не знаешь…

— Да сдается мне, что она оборотень! — ответил Сунь Укун.

— Оборотень? — старик недоверчиво хмыкнул. — Скажешь тоже! Откуда в нашем Городе оборотень? У нас здесь их с роду не бывало. Ну, только про одного мне сосед рассказывал. И еще семья живет в Городе Зимы. И за стеной, конечно, но так это за стеной…

— И еще один утащил меня и пытался сварить вместе с килограммом лука и десятком морковок, — благозвучным голосом сказал монах, сложив руки, как для молитвы. — Будда Амитабха, как же это утомительно, все время встречать оборотней!

— Вы знаете учитель, — хихикнула обезьяна, — я думаю, что это карма. Скажите, что вы такого совершили в прошлой жизни? Съели бедного невинного оборотня, чтобы достичь бессмертия?

— Укун!

— Я просто шучу! — торопливо пояснила обезьяна и снова переключилась на Мазая. — Так ты можешь мне сказать, где живет этот твой друг-печник? А я бы слетал и мигом все выведал…

— Ну ладно… — Мазай не был до конца убежден, что поступает правильно, но все же назвал адрес. — Это не далеко отсюда. Пять минут пешком.

— Значит, пять секунд летом! — с этими словами обезьяна ловко перекинулась мухой и исчезла за окном.

— Будда Амитабха! — заметил монах, закатив глаза.

— Так вы тоже Будду уважаете! — наконец-то дошло до старика. — Вы знаете, я хожу в один центр, где нам дают читать литературу, представляющую определенный интерес. Вот «Алмазную сутру» на днях читал. Интереснейшая книжка, хотя и банальна временами. Вы читали такую? А то могу одолжить!

Монах ничего не ответил и почему-то выглядел шокированным.

Сунь Укун вернулся быстро, как и обещал, хотя пешком и через дверь. За собой он тащил упирающуюся дочь печника, а сам печник бежал чуть поодаль и причитал:

— Да что же это такое делается, люди добрые! Куда катится Город? Посреди бела дня дочь уводят!

На расстоянии метров пяти за печником следовала небольшая толпа. Когда печник вбежал следом за обезьяной и девушкой внутрь, толпа, немного поколебавшись, осталась снаружи, ждать развязки под дверью.

— Укун! — шокированно воскликнул Сюаньцзан. — Что же ты… это ж… зачем же…

— Вот-вот! — печник был на грани слез. — Честную девушку хватают и волокут непонятно куда. То есть, уже понятно куда, но непонятно, кто и зачем! Как же она после этого сможет людям в глаза смотреть! Опорочили мне дочку!

— Учитель, не спешите с выводами! Это вовсе не дочь печника! Я-то вижу ее истинную суть. Это вообще не человек, а оборотень!

— Да что ты несешь, глупая обезьяна! — в один голос сказали печник и монах. Даже интонация у них вышла одинаковая.

— Сейчас я вам докажу! — Сунь Укун вытащил из уха посох, и тот начал послушно расти.

Совершенно ясно было, что доказывать Сунь Укун собирается именно им.

— Подожди, подожди! — теперь к хору монаха и печника присоединился и Мазай.

— Чего ждать-то? Дам ей посохом по башке, она и покажет настоящую форму. Посмертно!

— Я не допущу! — печник испуганно замахал руками.

Монах тоже открыл было рот, но было поздно — нетерпеливая обезьяна ловко размахнулась, девушка закричала, печник охнул и схватился за сердце, Мазай просто охнул. И тут случилось две неожиданные вещи. Во-первых, Сунь Укун девушку так и не ударил. В сантиметре от ее головы посох замер. Во-вторых, дочка печника вдруг съежилась и как-то вся иссохлась. До такой степени иссохлась, что с нее свалилось платье, и дочка осталась стоять в исподнем. Она жутко побледнела, что не было удивительным. Что удивляло, так это то, что она вдруг стала какой-то пушистой. К тому же, уши у нее вытянулись на четверть метра, не меньше.

Все застыли, открыв рты. Один Сунь Укун победно улыбался.

— Я же говорил! Это оборотень! Кролик-оборотень!

— Я не кролик, — пропищало белое и пушистое. — Я заяц.

— Ну, рассказывай, — предложил Сунь Укун, предусмотрительно не убирая посох, — как ты докатился до жизни такой. И куда дел настоящую дочку!

Заяц оглядел людей, испустил вздох, полный раскаяния, и сказал:

— Вам лучше присесть. Это долго.

Все послушно расселись.

— Я жил в лесу и никого не трогал, — начал заяц, сложив лапки на груди, что сразу придало ему невинный и внушающий доверие вид, — пока не начался потоп…

Как оказалось, заяц был среди тех, кого спас дед Мазай. Его этот поступок поразил до глубины души. Благодарный заяц остался с простудившимся дедом Мазаем и, в меру своих сил и понимания, ухаживал за больным. Он также искренне и внимательно слушал рассказы дворника — как о делах повседневных, так и о делах духовных. Именно он приходил, когда Мазай появился в избушке во второй раз.

В результате, заяц серьезно увлекся буддизмом. Он начал по ночам наведываться в Город, в библиотеку, что для него не составило труда — заяц был матерый, лет четырехсот отроду, в человека превращаться научился давно. Там он прочел все, что имело хоть какое-то отношение к буддизму, в том числе «Путешествие на Запад». Книга была довольно интересной, про монаха, который шел за священными писаниями вместе со своими учениками, и про оборотней, которые постоянно пытались этого монаха съесть.

Один эпизод привлек особое внимание. В нем рассказывалось о Красном Ребенке, малолетнем оборотне, которого взяла в ученики бодхисатва милосердия, Гуаньинь. Читая о том, что Красному Ребенку для усмирения надели на руки, ноги и голову особые браслеты, заяц, обладавший острым аналитическим умом, сложил два и два. Он вспомнил о том, что Мазай рассказывал ему про посетителя, приходившего к дочери печника и заподозрил, что это вполне мог быть тот самый ребенок. Нет, все сходилось — девушка вела добродетельную жизнь, не грешила, уважала старших, наверняка она этим заслужила признательность верхов. Уж если к кому и мог явиться посланец бодхисатвы, так это к ней. Заяц поспешил к девушке. Им двигал бескорыстный порыв — для себя он ничего не хотел. Единственным его желанием было рассказать посланцу о деде Мазае. Заяц желал наград для своего благодетеля.

Девушку он нашел без труда. Но она, когда заяц спросил о посланце, повела себя очень странно. Закричала, что не знает таких и никогда не видела, и что вообще она честная женщина и не может разговаривать с посторонними незнакомыми мужчинами. Постороннего незнакомого мужчину она бы так провела, но зайца подобными глупостями не обманешь — от комнаты девушки вниз по лестнице и дальше, к окраинам Города, тянулся отчетливый след. Пахло святым присутствием.

По следу заяц дошел до старого закрытого колодца, куда и заглянул. Красный Ребенок сидел внизу, связанный и очень недовольный. Заяц ребенка развязал, и тот, обругав коварную девушку, сумевшую избавиться от посланца с помощью наглого обмана и хитрости, и пожаловавшись на буддийский запрет убивать живые существа, улетел обратно на небо.