Роберт Сильверберг - Журнал "Если" 1999, номер 11

• Название: Журнал "Если" 1999, номер 11
• Автор: Роберт Сильверберг
• Жанр: Социально-психологическая фантастика

В этом номере:

Майкл КОУНИ. Я ПОМНЮ ПАЛЛАХАКСИ

Роберт СИЛВЕРБЕРГ. ТОРГОВЕЦ ИНДУЛЬГЕНЦИЯМИ

Джим КОУЭН. ЛОПАТА РАЗУМА

ДЖОН СЛЕЙДЕК. МАЛЬЧИК НА ПАРОВОМ ХОДУ

Вл.ГАКОВ. ЗАТМЕНИЕ СВЕТИЛ

Леонид ШКУРОВИЧ. «МЫ — ОПТИМИСТЫ!»

КУРСОР

ПЕРСОНАЛИИ

---

Товар, а идеология и есть товар, следует продавать в привлекательной упаковке. Но кто сейчас не знает, что в рекламном деле самый верняк – это дети и животные. Пришелец Альф похож одновременно и на тех, и на других. Вот постепенно и пропитываются американцы мыслью о том, что их страна настолько хороша, что является пределом мечтаний не только для жителей стран третьего мира, но и вообще для всех обитателей обозримой Вселенной.

Смешно даже предполагать, что Патчет и Фаско в работе над сериалом хотя бы на миг задумались над тем, как им получше оформить базовые идеологемы американского общества! Другое дело, что на кинорынок допускаются (иными словами – финансируется создание) такие проекты, которые служат не «очернительству», а восхвалению, пусть даже весьма тонкому и еле заметному. Поэтому неудивительно, когда четверка смешных персонажей из «Третьей планеты от Солнца» изо всех сил старается остаться на Земле; неудивительно, когда компьютерный джинн Лиза отказывается от волшебного мира и' возвращается к двум прыщавым придуркам, и так далее и тому подобное… И даже снежный человек Гарри в одноименном телесериале не хочет вернуться в первозданность лесов, предпочитая дом очередных простых американцев.

Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы представить себе, в каком ключе наши режиссеры сподобились бы снять похожий сериал о пришельце, оказавшемся в российской семье, – вот было бы, наверное, не продохнуть от крика, надрыва, склок и мордобоя…

Константин ДАУРОВ

Майкл Коуни Я ПОМНЮ ПАЛЛАХАКСИ

Знаменитый американский фантаст Майкл Коуни спустя четверть века обратился к своему любимому детищу – роману «Здравствуй, лето… и прощай» (постоянные читатели «Если» могли ознакомиться с ним в № 2 за 1995 г.).

Действие нового романа происходит на той же планете много-много поколений спустя, так что главные герои «Лета…» – Дроув и Кареглазка – успели стать для потомков героями легенд.

Новый роман публикуется по рукописи автора, поэтому отечественный читатель прочтет его одновременно с американским.

ПРОЛОГ

В тот день, когда мне исполнилось семнадцать, я чуть было не утонул. Ярко сияло солнце, цепочка белых домиков Носса на берегу гляделась широкой улыбкой, гладкие воды эстуария лениво сползали в море. Легкий бриз раздувал мой парус, и я весело распевал, направляя скиммер к устью реки. Грум уже начался. Это совершенно особое время года, когда океанское течение, опоясывающее наш мир, приносит к нам с Великого Мелководья удивительно плотную и тяжелую воду – грум. Рыбаки меняют килевые суда на плоскодонки, вроде моего скиммера, и навешивают на сети и снасти добавочные грузила. Рыбы в эту пору невпроворот, ведь плотная вода выталкивает наверх придонных морских обитателей.

Чуть позже появляются свирепые наездники грума. Они стремительно несутся по поверхности моря, отталкиваясь мощными ластами, и атакуют все, что попадается на пути, даже зумов. А уж зум покрупнее груммера раз в двадцать! Что-то в этих хищниках смутно меня беспокоит и даже пугает. Возможно, вспышка памяти одного из предков? Рано или поздно я выясню это, хорошенько покопавшись в воспоминаниях.

– Эй, на скиммере!

Глубоко задумавшись, я пропустил крик мимо ушей.

– Эй! Смотри, куда плывешь!

Девушка, которая кричала и махала мне рукой, сидела в гребной шлюпке, дрейфующей под обрывистым берегом. Такие лодки с округлым днищем и глубокой осадкой крайне неустойчивы во время грума, но девушка непринужденно удерживала баланс, и будь я чуток поумнее… Но где там! Эти водяные ящерицы из Носса считают, что море принадлежит только им. Нет уж, буду делать все, что захочу.

И тут мой скиммер рванул вперед, как перепуганный локс, хотя ветер совсем не изменился. Вода ужасно брызгалась и плескалась, что было очень странно, ведь грум хлюпает и стекает с бортов тонкими струйками. Я не успел додумать эту мысль: скиммер сбавил ход, да так резко, что меня швырнуло вперед, потом остановился… и начал погружаться в воду.

В безумной панике я вскочил на ноги, и суденышко опасно перекосилось. Рухнул парус, опутав голову и руки, вода моментально поднялась до колен. Она была не теплее ледяной руки Ракса, и я испустил отчаянный вопль. Освободиться никак не выходило, а если бы и удалось, плавать я все равно не умею, как и любой сухопутник.

– Ради Фа! Прекрати скулить и вылезай из-под паруса. Это был голос ангела, не иначе.

– Не могу, – жалобно прорыдал я, чувствуя себя обреченным. А ведь мне всего лишь семнадцать лет… Какая потеря для мира! Ледяное объятие тесно сдавило грудь, тонущий скиммер выскользнул из-под ног. Что-то двинуло мне под ребра и потащило в сторону. Чья-то рука сдернула парус с лица, и я увидел пару внимательных глаз.

– Хватит! Увидят люди – смеху не оберешься. Считай, что я тебя спасла. Можешь промямлить слова благодарности, если возникнет желание, а пока заткнись.

Верхняя моя половина оказалась в шлюпке, остальное болталось за бортом. Парус по-прежнему обвивал тело, а на ребрах возлежала мачта скиммера. Золотое солнышко Фа светило прямо в лицо, и все вокруг было необычайно ярким и теплым, включая великолепные карие очи моей спасительницы.

Это очень редкий у стилков цвет глаз, и наша культура придает ему особое значение. Благословенный дар, напоминающий о легендарной Кареглазке! Вместе со своим возлюбленным Дроувом сия мифическая личность неким непостижимым образом избавила нас от зла… Так или иначе, но всхлипывать я перестал и невнятно пробормотал «спасибо».

– На здоровье. Послушай, если ты подтянешься на руках, то вылезешь из этого кокона. Я придержу мачту, чтобы скиммер не ушел на дно.

Потом мы сушились на россыпи каменных обломков. Скиммер вытащили на песчаный пляж, и он смиренно лежал бок о бок со шлюпкой.

– Ты наверняка сухопутник, – сказала девушка. – Земляной червяк. И все-таки мог бы сообразить, что на скиммере не ходят вверх по течению. Там же пресная вода, понятно? Только что все было в порядке, и вдруг… Бултых! – Она сделала выразительный жест маленькой пухлой ручкой. – Скиммер рассчитан только на грум, для обычной воды у него слишком мала площадь.

– Угу, – пробурчал я, погибая от стыда. Девушка внезапно хихикнула.

– Знаешь, – сказала она мягко, – в жизни своей не видела человека, который тонул бы так быстро. У тебя на самом деле почти не было шансов.

– Угу, – промычал я, глядя на эстуарий, бледно-голубое небо и куда угодно, только не на нее.

– Как тебя зовут?

– Э-э… Харди. Иам-Харди.

– Так ты из Иама? – удивилась она. От Носса до моей родной деревни полдня езды на мотокаре. – Должно быть, ты важная персона? Неужто я облагодетельствовала цивилизацию, – она усмехнулась, – когда спасла тебя из водяной могилы?

– Мой отец – Иам-Бруно, – объяснил я, стараясь не сиять, как медный пятак.

– Бруно? Брат вашего предводителя? – Казалось, это произвело на нее впечатление. – Ведь он сейчас в Носсе, не так ли? Я видела его мотокар.

– Отец приехал на переговоры с вашими предводителями.

– Переговоры? О чем?

– Ну, товары, торговля и все такое. Планирование. Словом, высшие материи. Тебе будет неинтересно.

– Ты хочешь сказать, что и сам не знаешь?

Пора сменить тему, решил я. В конце концов, кто эта девушка? Я уже почти пришел в себя и теперь видел, что лет ей примерно столько, сколько и мне, и что она невероятно хороша собой. Круглые, теплые, карие глаза, россыпь очаровательных веснушек на пухлых щечках и ослепительная улыбка, способная затмить Фа. Я не привык к близости такой красоты… У мужчин и женщин мало общего в нашем мире.

– Ты не сказала мне, как тебя зовут. Девушка немного поколебалась.

– Чара. Носс-Чара. Имя, конечно, необычное, – заторопилась она, – но мать назвала меня так в честь родовой реликвии. – Она потянула за шнурок, убегающий в горловину платья из дорогой земной материи, и продемонстрировала подвешенный к нему сияющий кристалл.

Я ничего не понимаю в драгоценностях, но в этот миг я испытал самое мощное озарение в своей жизни… Кристалл и красивая девушка!

– О, – сказала она, пристально глядя на меня.

– Что?

– Нет, ничего.

Настала ее очередь разглядывать эстуарий. Плоская масса океана лежала по левую руку от нас, и миллионы бледных птиц с пронзительным криком падали вниз, подбирая уснувшую на поверхности рыбу. Скиммеры бороздили воды сетями, собирая щедрый урожай грума, за долю которого отец в это время усиленно торговался, ведь зерновые в нынешнем году не уродились.

А я сидел на теплых камушках со скользкой ящерицей из Носса.

Всем известно, что у береговиков странные привычки да к тому же перепонки между пальцами ног. Они настолько отличаются от нас, что некоторые склонны считать их другим видом разумных существ, но кое-какие малопристойные события доказывают обратное. Образ жизни у береговиков примитивный: мужчины ловят рыбу, женщины ее обрабатывают, и все они зависят от ежегодного грума, а не от собственной сообразительности. Мистер Мак-Нейл, представляющий землян в нашей округе, называет их охотниками-собирателями.