Инаятуллах Канбу - Книга о верных и неверных женах

• Название: Книга о верных и неверных женах
• Автор: Инаятуллах Канбу
• Издательство: Главная редакция восточной литературы издательства «Наука»
• Жанр: Древневосточная литература
• Год: 1964

«Бехар-е данеш» Инаятуллаха Канбу принадлежит к числу многочисленных произведений на персидском языке, которые с одинаковым правом могут быть отнесены к памятникам и персидской, и индийской культуры. «Бехар-е данеш» представляет собрание рассказов, притч и сказок, связанных в одно целое в так называемой «обрамленной» повести о любви принца Джахандар-султана и красавицы Бахравар-бану. Такое «рамочное» построение было широко распространено в повествовательной литературе древней Индии, откуда оно перешло в Иран и другие страны ислама.

Своеобразный арабский «декамерон»

---

Как— то спустя год одна женщина из этого города, торговавшая браслетами, решила оставить на время насиженные места и отправилась в город, где поселились те грешники. Она открыла там лавку, чтобы заработать себе на жизнь, и стала заниматься своими делами. Однажды она шла по улице с лотком для браслетов и случайно оказалась около дома той проклятой жены. Она стала зазывать покупателей, и служанка повела ее в покои хозяйки. Продавщица браслетов сразу же узнала беглянку и долго не могла от удивления слова вымолвить. Она оглядела ее внимательно и, когда укрепилась в своих подозрениях, обратилась к ней:

— О счастливая госпожа! Ведь ты переселилась из этого бренного мира в мир вечный, наложила на сердце мужа клеймо, краснее тюльпана, заставила его потерять рассудок и скитаться в долине безумия. Как же случилось, что ты из тайника небытия вновь вышла на поле жизни? Ради бога, расскажи мне свою удивительную историю, а не то я тут же сойду с ума.

Но хитрая женщина притворилась, что ничего не понимает, не выдала себя. Она назвала торговку браслетов сумасшедшей и выгнала ее из дому.

А эта торговка хорошо знала ее мужа, так как они были соседями, и когда она вернулась в родной город, то пошла к нему, стала расспрашивать и утешать его, а потом — распространяться о верности его жены. Муж, как только услышал о жене, стал проливать потоками слезы, громко рыдать, и безумие вновь овладело им.

— Эх, простодушный муж! — сказала ему торговка. — Жена твоя жива, пребывает в объятиях любовника, услаждает его живительным напитком из своих уст и своим прелестным телом, подобным букету свежих роз. А ты от горя извиваешься, как змея, оцепенел, как могильный камень, и сгораешь от тоски, собирая все горести земные. Стряхни с себя этот прах и, если сможешь, обратись во прах в служении пречистому творцу.

Муж рассердился на нее за такие слова и закричал:

— Эй, глупая женщина! Что это за безумные речи? Что это за шутки со мной? Ведь мою печень пронзила стрела, а сердце испепелило пламя скорби. Нехорошо так говорить! Как может покоиться в объятиях любовника моя жена, да попадет душа ее в рай? Ведь останки ее покоятся под холмиком земли, а кости смешались с прахом в склепе!… Быть может, Мессия снизошел с неба и коснулся ее истлевших костей своим животворным дыханием [43]?

— Ничего ты не смыслишь в хитростях и уловках женщин, — ответила ему торговка браслетами. — И не следует тебе называть меня лгуньей. Если хочешь во всем этом разобраться и узнать тайну, то вставай и пойдем со мной. Освети свои глаза лицезрением любимой, когда никого не будет рядом с тобой.

Эти слова бросили мужа в море изумления, и он в сопровождении торговки отправился туда, где поселилась его жена с любовником. Он без стука вошел в дом и увидел свою жену, которая сидела, сияя красотой и счастьем. При виде этакого чуда у мужа вино рассудка вылилось из чаши ума, и он остановился перед женой безмолвный, словно истукан. Он не понимал, наяву это все или во сне. Но однако же спросил жену, которая все еще казалась ему невинной и верной:

— Ведь ты собрала свои пожитки в этом бренном мире и скрылась под землей… Как ты смогла выйти оттуда и вновь испить чашу жизни этого мира?

Но коварная жена не ответила мужу и стала звать на помощь.

— О соседи-мусульмане! — кричала она. — Помогите мне! К нам в дом вошел какой-то безумец и хочет убить меня.

Тут со всех сторон сбежались люди, чтобы схватить его, но муж твердо и вразумительно объяснил, в чем дело, и все только кусали пальцы от удивления и не могли вымолвить ни слова.

Слух об этом распространился по городу в мгновение ока, и все, стар и млад, стали кричать: «Воистину ваши хитрости велики» [44]. О случившемся доложили и правителю города, и, после того как все расследовали как следует, «истина прояснилась» [45]. Жену отправили с позором прямой дорогой в ад, а служанку повесили и тем препроводили в обитель грешников. А муж от скорби покинул людей и прожил остаток дней в отдаленной пустыне и на пути служения богу еще до смерти обратился в прах.

Шестой рассказ

Один из тех доброжелательных надимов дал волю своему языку и залился, словно соловей, трелями красноречия в этом цветнике книги.

— В обширной и привольной Бенгалии, — начал он свой рассказ, — жил правитель в самом разгаре молодости. Он обладал прекрасной внешностью и ясным умом, умение говорить сочеталось в нем с добрым нравом. Благодаря его приветливости сердца друзей были преисполнены любовью к нему, а в груди у врагов поселился страх из-за его ярости. Он взял себе в подруги кумир четырнадцати лет, лицо которой сверкало как четырнадцатидневный месяц на небе красоты. Ее объятия были для него сладостными плодами жизни, он непрестанно предавался утехам любви и пил из погребка близости напиток наслаждения. Опьяненный страстью, он приносил в жертву локонам девы свое сердце. Кокетливая юная жена гордилась своей красотой, искала единения с ним и соблазняла его своими прелестными ужимками. Она хитрила и водила его за нос своим показным целомудрием.

Однажды этот великий муж сидел в гареме со своей красавицей женой и рассматривал рисунки и изображения, изготовленные искусными художниками и выдающимися мастерами, не уступавшими знаменитому Мани. Рядом с ним сидела его кумироподобная чаровница. Вдруг среди рисунков они увидели портрет красивого юноши. Жена, которая была воплощением хитрости и коварства, мгновенно набросила на лицо покрывало. Падишах изумился такому поступку и спросил:

— С какой стати ты набросила на лицо покрывало, ведь в гареме нет постороннего мужчины?

А плутовка отвечала ему на это:

— О любимый! Я застыдилась портрета этого незнакомого юноши. Ведь его глаза глядят словно живые! И я невольно прикрыла лицо, не желая, чтобы на меня смотрел даже портрет постороннего мужчины.

Падишах, видя такое целомудрие и чистоту жены, безмерно возликовал и всей душою поверил в ее преданность, убедился в ее неприступности и добродетели.

После этого прошло некоторое время. Однажды падишах по своему обыкновению возлежал на подушках, отдыхая, закрыв глаза в дремоте, а чуть поодаль сидела его прекрасная жена. Вдруг в комнату вошла пестрая кошка, перекувырнулась несколько раз у ковра и превратилась в молодую красивую женщину. Целомудренная жена падишаха обняла ее крепко, оказала ей почет и уважение и посадила рядом с собой. Решив, что муж ее весь во власти опьяняющего сна, она стала без обиняков разматывать клубок слов, спросила, зачем пожаловала пришелица, а та объяснила, кто ее послал, а потом стала излагать суть дела.

— Твоя сестра, — говорила она, — передает тебе наилучшие пожелания, а потом доводит до твоего сведения, что дочь твоей сестры уже вышла из-за завесы девственности и сегодня ночью возляжет на брачное ложе. Все, что нужно для радости и веселия, уже готово, но без тебя свадьба не будет озарена радостью. Все остальные пресветлые госпожи дожидаются тебя с нетерпением.

Вина, музыка и розы — все готово, и, однако,
Пир без милой невозможен. Где любимая моя? [46]

— Если ты, — говорит твоя сестра, — во имя нашей давней дружбы и любви прибудешь к нам, если своим присутствием озаришь дворцы твоих доброжелателей, это будет очень хорошо. Этой ночью в твои тенета угодит юноша, в которого ты страстно влюблена и покорить которого уже давно мечтаешь. А чистое розовое вино, которое дарит щекам радостный румянец, налито в кубки желания и бурлит, словно соловей поет на зеленой ветви.

Та красавица со станом пери приложила в глазам пальцы в знак согласия, вся расцвела и ответила:

— Настала ночь, о которой я молилась долгими часами до самого утра, на востоке желания сверкнула зарница счастья, лужайка мечтаний о друге заколыхалась от ветерка желания, и потому мне подобает спешить туда. Удостоиться счастья свидания с тем статным юношей, чьи завитые кудри пленили мое сердце и чья неприступность похитила мое терпение, — это величайшее наслаждение.

Хорошо добиться разом исполненья двух желаний!

— Еще никогда, — продолжала она, — всевышний бог не даровал ни одному существу такой радостной ночи, — ведь это на самом деле живая Лейли [47], к каждой косичке которой привязана тысяча мешочков с мускусом.

Эта ночь для уединившихся, словно ночь ниспосланья Корана [48].

— Когда падишах заснет крепким сном, я в мгновение ока прибуду в то собрание, подобное раю.

Дав такое обещание, жена падишаха отпустила посланницу. А в те края, куда она решила отправиться, было триста фарсахов пути, и падишах, который слышал весь их разговор, был сильно поражен и никак не мог сообразить, как это див в облике пери пройдет за одну ночь такой путь, который не в состоянии пройти ни один человек, и как вернется оттуда. Он был уверен, что если она даже оседлает вместо коня ветер, и то не сможет проделать этот путь за одну ночь. Но тем не менее он решил раскрыть эту тайну, закрыл глаза, перестал двигаться и захрапел как во сне. А жена от хитростей которой даже див убежал бы на расстояние столетнего пути, не медля облачилась в царственные одеяния и стала прихорашиваться. Затем она позвала жену везира, они вдвоем перекувырнулись на ковре, превратились в пестрых кошек, быстро вышли из комнаты, потом из дворца и направились за город.