Владимир Грызун - Как Виктор Суворов сочинял историю

• Название: Как Виктор Суворов сочинял историю
• Автор: Владимир Грызун
• Издательство: ОЛМА-ПРЕСС
• Жанр: История
• Год: 2004
• ISBN: 5-224-04373-5

Книга представляет собой научно-популярное сочинение с элементами сатиры на псевдоисторические концепции начала Великой Отечественной войны и задумывалась как опровержение идей В. Суворова, но в ходе работы авторы пришли к убеждению, что без освещения реальной картины хода событий тех лет выполнить задачу невозможно. Поэтому особенностью издания является то, что серьезные исторические проблемы излагаются в доступной широкому читателю, не чуждой юмора форме.

Прокомментированы все известные на данный момент издания этого скандального автора, посвященные началу Великой Отечественной войны: «Ледокол», «День „М“», «Последняя республика», «Самоубийство», «Очищение».

Кроме того, данный труд отличается глубиной проработки материала.

Авторы не ограничиваются критикой общих положений Суворова-Резуна, в книге выдвигаются контраргументы к каждому из приводимых Суворовым доводов, обнажающие всю нищету его доказательной базы.

С этой целью в книге имеются специальные подглавы, где в юмористической форме наглядно отображается применяемый Суворовым механизм введения читателя в заблуждение.

---

Не могу не согласиться с Геббельсом по поводу «глубокой трагедии». Только трагичность заключается как раз в том, что если бы Гитлер сделал ставку на СА, Второй мировой войны вполне могло бы не быть вообще, по той простой причине, что оные штурмовики были большими мастерами штурма пивных, но не вражеских позиций. Так что, боюсь, что «революционизированный» рейхсвер в бою с реальным противником был бы не многим лучше «революционизированной» Красной Гвардии образца 1917 года. Та тоже сначала была страшно революционной, сделанной на крайне «народной закваске». Только воевать у нее патологически не получалось. Именно поэтому Троцкий всеми правдами и неправдами заманивал в РККА бывших царских офицеров.

Раз уж Суворов обслушался геббельсовских истерик до настолько невменяемого состояния, что хочет нас уверить, что оный Геббельс, вопя об упущении «момента для революционизирования рейхсвера» посредством Ремовских революционеров «от сохи» (вернее «от бутылки»), был пророчески прав, не лишним будет напомнить что представляли из себя эти «заквасочные» вояки в реальности.

Поможет нам в этом Бруно Винцер — «солдат трех армий», умудрившийся побывать в рейхсвере, вермахте, бундесвере, и потом от полноты впечатлений дернувший в ГДР. Кстати, Суворов, «от социализма люди бегут» или «к социализму»? Так вот, этот самый Винцер имел сомнительное удовольствие быть лично знакомым с виднейшим лидером штурмовиков — Карлом Эрнстом, главой их берлинской организации. Разговаривая с его младшим братом, Густавом Эрнстом, Винцер был буквально убит тем, как делаются карьеры в СА.

«— В каком он, собственно, звании, если сравнить, например, с нами, с рейхсвером?

— Ну, по крайней мере полковник или генерал, да, конечно, генерал; в этом роде, во всяком случае.

— А сколько лет твоему брату?

— Тридцать один год. Почему ты спрашиваешь?

Я предпочел не отвечать на встречный вопрос. Я размышлял про себя. У нас нужно маршировать полных четыре года, чтобы стать ефрейтором, а потом, может быть, унтер-офицером. А Карл Эрнст стал генералом, но за всю свою жизнь ни единого дня не был солдатом».[808]

Будучи заинтригованным такими карьерными аномалиями, Винцер (тогда ефрейтор рейхсвера) получил аудиенцию у Карла Эрнста. Вот впечатления, которые у него остались:

«Перед зданием стояли два штурмовика, ремни от каски затянуты у подбородка. Они устроили такой спектакль, как если бы я желал проникнуть к самому Господу Богу. Но когда я им сообщил, что самолично договорился с группенфюрером по телефону о встрече, они проявили чрезвычайное усердие. Они вызвали вестового, который — все же после долгих расспросов и разговоров — в конце концов, быстро провел меня наверх. Там повторился с самого начала тот же спектакль. Я должен был пробиться через два или три караульных помещения, пока я добрался до адъютанта. Этот, наконец, был в курсе дела. Однако я должен был еще подождать, потому что у Карла Эрнста как раз был посетитель.

Таким образом, у меня было достаточно свободного времени, чтобы приглядеться к обстановке в высшей инстанции берлинских штурмовых отрядов. Тот, кто носил на мундире какие-либо звездочки, считал, что должен разговаривать особенно крикливо, чтобы доказать, что он кое-что значит. Тот, кто не имел звездочек, держался не менее шумно; входя и уходя, он щелкал каблуками и орал „хайль Гитлер!“. И каждый — при звездочках или без оных — громко хлопал дверью. Это, видимо, должно было свидетельствовать о воинственности. У нас в штабе полка обстановка тоже не напоминала девичий пансион или монастырскую школу, но все же здешний цирк производил буквально отталкивающее впечатление — во всяком случае, на солдата. Эти желтые мундиры, и околыши фуражек, весь этот парад напоминал оперетту. Мне это не слишком понравилось.

Тем временем из комнаты Карла Эрнста вышло несколько командиров штурмовых отрядов. Один из них, длинный как жердь и однорукий, был, очевидно, Хейдебрек. Лицо у него было чрезвычайно желтое, с явными следами того, что он потребляет в день не меньше литра коньяку. Он славился как пьяница, а его померанские штурмовые отряды отличались штетинскими попойками, во время которых они имели обыкновение стрелять из револьверов в зеркала и люстры. Они производили „чистку“. Видимо, и на совещании у Карла Эрнста фюреры снова выпили: они разговаривали шумно, перебивали друг друга.

Теперь примчались ординарцы и принесли портупеи. Один из них помог Хейдебреку закрепить ремни, и тот в знак благодарности дал ему пинок в зад. Ничего подобного в рейхсвере я не видел.

Когда я вошел в комнату Карла Эрнста, бокалы из-под коньяка еще стояли на столе. Он приказал подать еще один и поднес его мне. После обычных вопросов: „Как поживаете?“ и „Нравится ли вам служба в рейхсвере?“ и после еще нескольких бокалов коньяку он выложил свое дело:

— Не перейдете ли к нам?

Меньше всего я ожидал, что мне будет сделано такое предложение, и это, соответственно, отразилось на моем лице. Очевидно, Карл Эрнст решил, что я согласен, и неверно истолковал мое изумление. Он продолжал:

— Вы удивлены, не так ли? Между нами, мой дорогой, в вашей конторе неблагополучно по вине канцелярских крыс, этих дурацких генералов, живущих вчерашним днем. Вам абсолютно незачем сокрушаться по поводу расставания с рейхсвером, там еще многое изменится.

Я взглянул на него вопросительно.

— Рейхсвер окостенел, офицерский корпус устарел. Туда надо влить свежую кровь и хорошенько проветрить. Никак не угадаете, что вскоре произойдет. Рейхсвер станет национал-социалистской народной армией; унтер-офицеры, рядовые и некоторые молодые офицеры за нас. Вы ведь знаете, кто такой Эрнст Рем, начальник штаба штурмовых отрядов? Это человек, знающий дело, он реорганизует рейхсвер».[809]

Ну как, знакомые речи? Похоже на Геббельсовские откровения образца 1945 года, которыми нас Суворов пыжится убедить? Не кажется, что от этой «свежей крови» пахнет как-то несвеже? Коньячком и гамбургскими подворотнями. Вот от такой «свежей крови» да «народной закваски», по мнению Суворова, у РККА должны поджилки от страха затрястись? Вояки в опереточной форме, нагружающиеся коньяком прямо на совещаниях, а в реальности не держащиеся в седле не то что под огнем, а даже на параде, представляли бы большую угрозу РККА, чем вермахт? Организация, генералы которой вербуют на личных встречах ефрейторов рейхсвера, а те отпираются, и боком, боком за ворота? Суворов, вы что, всерьез считаете, что эти паяцы продвинулись бы хотя бы на метр от нашей государственной границы? Боюсь, что с такими противниками РККА за две недели вышла бы к границам Бельгии, а День Победы отмечался бы 22 июля.

Опять выходит, что Суворов или дурак, или лгун, сознательно пытавшийся представить нам штурмовиков как достойную смену «окостеневшему» рейхсверу-вермахту.

«А не пора ли задуматься над странным обстоятельством? Перед войной Сталин уничтожил гениальных полководцев, но завершил войну с несокрушимой армией и целым ансамблем не менее выдающихся генералов и маршалов… А Гитлер свою армию не обезглавливал, но завершил войну с разгромленным государством, с разбитой и безголовой армией… А ведь трагедия германской армии налицо. И заключалась она в том, что Гитлер к войне не готовился, генералов сотнями перед войной не стрелял… О величии и ничтожестве стратегов судят по результатам войны. Так давайте же судить по конечным результатам, давайте же цыплят по осени считать!» (с. 20) — надрывается дальше наша бристольская пифия.

Давайте. Давайте считать. Население СССР на начало войны? Бронетанковые силы СССР на начало войны? Авиация СССР на начало войны? А потери СССР в начале войны? Кто все книги напролет вопит о более чем трехкратном танковом превосходстве РККА над вермахтом на 22 июня 1941 года? А численное превосходство авиации? И армии, кстати, тоже. А результат — немцы у Союза половину его европейской части оттяпали, вернув только после тяжелейших, более чем двухлетних боев. Наши войска только в середине 1944 года на линию госграницы СССР вышли.

Вот уж воистину, казус Суворова: у СССР танков лучших — море, самолетов лучших — океан, дивизий — со счета сбиться можно, офицеры от генерала до лейтенанта «прорежены» НКВД, а значит — титаны. А против немцы — танки в сельских кузницах деланы, глава авиации — дурак и толстяк, офицеры — отбросы (как же, ведь их никто не расстреливал!). Вот такая, по словам Суворова, картина на лето 1941 года. А теперь вспомним, что последовало за этим не в заливистых песнях Суворова, а в реальности. РККА, терпя тяжелейшие потери, под ударами «дураков» отступает 2 года подряд, полностью теряет 6 (и большую часть Карело-Финской ССР) из 16 союзных республик. Еще два года уходит на то, чтобы все это вернуть обратно. Вам не кажется, что суворовские сказки и реальность не стыкуются?