Павел Молитвин - Возвращение Ктулху

• Название: Возвращение Ктулху
• Автор: Павел Молитвин
• Издательство: Азбука-классика
• Жанр: Социально-психологическая фантастика
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-395-00091-0

В сборник вошли лучшие рассказы и повести отечественных авторов, использовавших в своих произведениях мифологию Говарда Филиппа Лавкрафта, одного из создателей жанров «черной фантастики» и «хоррора».

Лавкрафт не получил признания при жизни, но с годами его произведения приобретали все более широкую известность и породили новое направление в литературе, которое условно можно назвать «Ктулхианой». В разных концах света есть общества почитателей его творчества, а созданная им мифология нашла отражение во всех слоях современной культуры: литературе, музыке, кино, компьютерных, настольных и ролевых играх.

Имена Ктулху, Азатота, Шуб-Ниггурата, Ньярлатотепа и других мифологических персонажей давно стали нарицательными. Эти монстры не перестают ужасать, а порой и смешить читателей, неизменно заставляя вспомнить, что сказка — ложь, да в ней намек…

---

— Да, — согласился священник. — Они теперь будут сторониться вас… какое-то время.

Пока не привыкнут, со скрытой иронией подумал он, к Арчи-то они привыкли.

— Как прокаженного? — горько спросил Аттертон.

— Да…

— И Элейна?

— Она тем более, я полагаю.

— Но я… — Он запнулся. Потом продолжил: — Это же и ради нее. Ради нас. Это дело всей моей жизни, а она всегда разделяла со мной все. Она — замечательная женщина.

В его голосе слышались не свойственные ему прежде интонации, взывающие к сочувствию и пониманию, — у Арчи он уже слышал такие. Странно, подумал он, а вслух спросил:

— Как вы себя чувствуете?

— Неплохо, — удивленно сказал Аттертон. — Вы знаете… я не представлял себе… я думал, это будет… омерзительно, ужасно… но я словно… у меня прибавилось сил. Нет, не могу описать! Но что я, вы только взгляните сюда!

Он сбросил с плеча ремень полевой сумки и опрокинул ее на песок. Блокнот, выпавший из нее, затрепетал листами, точно белая ночная бабочка.

— Все это я нашел там!

Тончайшие, как лепестки, золотые маски с эмалевыми глазами; геммы с вырезанными на гладкой поверхности незнакомыми письменами; спирали из слоновой кости, хрупкие, словно спинки насекомых. Отец Игнасио присел на корточки, осторожно коснулся лазурных крылышек золотой стрекозы с рубиновыми фасеточными глазами.

— И это еще не все… там… — Аттертон задохнулся. — Это не поддается описанию!

— Все, что присуще человеку, поддается описанию человеческим языком, — сказал священник.

— Но это… нечто потрясающее, то, что изменит все наши взгляды на… перевернет мир… научный мир, по крайней мере.

— И не будь дагора, — услужливо подсказал священник, — вы бы не сумели увидеть этого.

— Да. Да!

— Вам это не кажется странным?

Лорд Аттертон тоже присел на корточки. В сумерках его лицо неожиданно показалось юным и беззащитным.

— Теперь я думаю, — сказал он, — что именно для этого он и предназначен. Чтобы помочь нам увидеть. Это… послание… весть… прибор. Вроде подзорной трубы или микроскопа — понимаете?

— Отлично понимаю, — сказал отец Игнасио. Он помолчал, потом спросил: — И все же, как вы намерены избавиться от него? И когда?

— Избавиться? — удивился Аттертон. — Но зачем?

Потом, словно спохватившись, сказал:

— Да, конечно. Но я еще не думал над этим. Мне надо… я хотел принести эти вещи, эти сокровища к ногам Элейны. Но я…

— Да?

— Должен вернуться. Понимаете, то, что там, — это нельзя оставить вот так… ждать еще ночь, целую ночь… Я должен…

— Это может быть опасно, — сказал отец Игнасио.

— Что вы! Это совсем… это нечто… благосклонное… прекрасное… Я хочу попытаться…

Он безумен, подумал священник. Что такого он там видел, что свело его с ума? Его надо остановить, не пускать. Но как? Увести его отсюда — силой? И как далеко нам удастся уйти?

— И долго вы намерены там пробыть? — спросил он.

— К утру вернусь, вероятно.

— Возьмите хотя бы факел.

— Зачем? — удивился Аттертон. Он покачал головой, не отводя взгляда от черного провала в скалах. — Там свет. Дивный свет. Больше, чем свет. Он льется наружу, играет на волнах, вон там…

— Аттертон, — сказал отец Игнасио устало, — там ничего нет.

— А это? — спросил Ричард, кивнув на россыпь мерцающих драгоценностей. — Впрочем… возможно, вы правы, а я — нет. И все, что я вижу там, иллюзия. Прекрасная иллюзия. Но если во что-то веришь… чего-то очень желаешь… не становится ли оно реальностью рано или поздно? Интересный вопрос, верно? Обсудим его завтра, святой отец.

Он нетерпеливо махнул рукой и вновь вступил в воду, теперь совсем темную, играющую фосфорическими вспышками.

— Вы забыли сумку, — сказал отец Игнасио, — и блокнот.

— Ах, но мне это больше не нужно, — отмахнулся Аттертон. — И вот это, возьмите это. Это мне тоже не нужно.

— Там могут подстерегать опасности, — напомнил отец Игнасио.

— Нет. Никогда. Нет ничего более мирного. Послушайте, отец Игнасио, я вернусь и расскажу вам все. Завтра…

— Завтра, — эхом откликнулся отец Игнасио, и слово его ушло по темной воде. — Простите меня.

— Но за что?

— Я хотел вам помешать. Но оказался слаб. Не смог. Не смог.

— Я рад, что не смогли, — крикнул над водой Аттертон новым, молодым голосом.

Отец Игнасио спрятал руки в рукава и побрел вдоль кромки воды. За песчаным холмом, в крохотном лагере, белокурая женщина встала ему навстречу.

— Где он? — сказала она сдавленным голосом.

— Ушел. Опять ушел.

— Ночью? Почему?

— Там, в скалах, было нечто, и оно позвало его.

— Он вернется? — тихо спросила она.

— Не знаю…

Она прерывисто вздохнула.

— Если бы я… если бы встретила его на берегу, он бы остался?

— Я думаю, — сказал отец Игнасио, — он все равно ушел бы. Полагая, что делает это ради вас. В вашу честь, ради грядущей славы… Не казните себя, Элейна. Он и впрямь одержим. И он просил передать вам вот это.

Он бросил сумку Аттертона рядом с костром.

Золото и лазурь, казалось, испускали свой собственный свет.

— Ух ты! — медленно сказал Томпсон.

— Ну, — кивнул отец Игнасио, — можно сказать и так…

— И там такого полно, да?

— Возможно. Не знаю. Это надо спросить у него.

Он кивнул в сторону Арчи, который продолжал неподвижно сидеть на песке, сам по себе, человек без дагора…

— И, как бы то ни было, — заключил он, — нам туда не пройти. Кстати, Томпсон… — Он понизил голос до шепота и поманил охотника рукой, — Когда он возвращается, его видно издалека. Если он будет не один, если с ним будет кто-то еще…

— Да? — с интересом спросил Томпсон.

— Кто-то оттуда… ну, вы понимаете, то…

— Да?

— Просто держите карабин наготове. Не знаю, что там обитает в этих скалах, но к человеку это не имеет ни малейшего отношения.

* * *

На горизонте, словно темные облака, вставали дальние горы. В тростниках кричала какая-то птица.

— Черт, мы ничего не нашли, — сказал Томпсон. — Бултыхались там, в этой проклятой воде, ни входа, ничего. Ты ж говорил, там ступени и какая-то дверь…

— Я видел ее тогда, — бесцветно проговорил юноша, — теперь не вижу.

— Значит, правда, что туда можно пройти только с этой тварью. Она вроде ключа. Ничего не выходит, святой отец. — Он обернулся к отцу Игнасио, на руках, на лице все еще блестели капли воды. — Аттертон ушел со своим дагором, а остальным туда путь закрыт.

— Как вы думаете, — Элейна сжимала и разжимала пальцы, — что с ним?

— Ну, если честно, мэм… Он мог сломать ногу. Упасть. Провалиться в какую-нибудь ловушку. Я слышал всякие рассказы про заброшенные храмы. Там всегда ловушки, разве нет? От грабителей могил и все такое…

— Вчера он тоже ходил туда, — заметил отец Игнасио, — и благополучно вернулся. Причем в полной темноте.

— Он же взял факел? — с надеждой спросила она.

— Нет. Он сказал, там свет. Такой свет, что не нужен никакой иной.

— Что это значит?

— Не знаю.

— Зато он знает! — Мэри вскочила и, подобрав юбки, побежала по песку к Арчи, сидевшему поодаль с опущенной головой. — Почему он молчит? Что там было? — Она глядела на юношу с какой-то странной, требовательной яростью. — Что это было?

— Не важно, — сказал юноша тихо. Сейчас, под беспощадным солнечным светом он выглядел выгоревшим, почти бесцветным. — Ведь я все-таки вернулся.

Он поглядел на Элейну, и отец Игнасио увидел, как под его взглядом она краснеет — краска залила даже виски.

— Это из-за тебя я вернулся, Элейна. Я думал о тебе. Не он.

— Замолчи, — нервно сказала она. — Мы подождем… Мы ведь подождем? — Она с надеждой смотрела на Томпсона, на отца Игнасио.

— Конечно подождем, мэм, — вежливо ответил Томпсон, — сколько сможем.

* * *

Молоты грохотали у него в голове, и отец Игнасио поднялся на сухом тростнике, служившем ему ложем. Песчаные блохи лениво разбрелись в разные стороны. Это лихорадка, подумал он, если бы она отпустила… на час… на полчаса… если бы голова стала ясной, я бы сказал им… Убедил бы их уйти — здесь больше нечего ждать, не на что надеяться.

Но женское упорство — вещь почти неодолимая, тем более Мэри неожиданно поддержала Элейну. Он, конечно, вернется, сказала она — будет просто нехорошо взять вот так и уйти, когда, быть может, он взывает о помощи, ранен или просто заблудился во тьме пещер. Но время шло, леди Элейна напрасно сидела на берегу, кусая губы, а он, отец Игнасио, трясся от жары и холода одновременно, и молоты в его голове все грохотали.

В голове? Он неверными шагами направился к костру, где Томпсон деловито паковал заплечный мешок. Он затянул ремни и уставился на священника снизу вверх.