Николай Симонов - Миллениум

• Название: Миллениум
• Автор: Николай Симонов
• Жанр: Научная Фантастика

Кн. 3 "Миллениум" содержит заключительные главы романа и Эпилог, из которых читатель узнает о том, как московский журналист Дмитрий Павлов возвратится в XX век, а его родной брат-близнец станет свидетелем событий 3798 года — последней даты, упомянутой великим Нострадамусом. Параллельно развивается сюжет о судьбе прототипа главного героя и его жены Елены Сергеевны, с которых программист Геннадий Галыгин списал исходные данные, преобразованные программой "ЭП-Мастер" в художественные образы нового Мастера и Маргариты.

---

— Курандера, то есть помощник вам не нужен? — встрял в их разговор Ницше.

— Ну конечно. Pourquoi pas? Будете во время сеанса читать стихи, поднимающие дорожное настроение. Желательно, чтобы в них упоминались море, ветер, волны и корабли, — охотно принял предложение Дон Аурелио.

Ницше ненадолго задумался, потом хлопнул себя по лбу и спросил:

— "Бессонница, Гомер, тугие паруса". И так далее. Подойдет? — и, не дожидаясь ответа, с небольшими запинками прочитал известное стихотворение Осипа Мандельштама:

"Бессонница, Гомер, тугие паруса.

Я список кораблей прочел до середины:

Сей длинный выводок, сей поезд журавлиный,

Что над Элладою когда-то поднялся.

Как журавлиный клин в чужие рубежи —

На головах царей божественная пена —

Куда плывете вы? Когда бы не Елена,

Что Троя вам одна, ахейские мужи?

И море, и Гомер — все движимо любовью.

Кого же слушать мне? И вот, Гомер молчит,

И море черное, витийствуя, шумит

И с тяжким грохотом подходит к изголовью".

— Отлично! То, что надо! И не будем терять времени. Сейчас 16.30. К ужину, надеюсь, управимся, — весело сказал Дон Аурелио, и Павлову ничего не оставалось, кроме как согласиться.

Дон Аурелио предложил Павлову прилечь на койку, вытянуть руки по швам, закрыть глаза, расслабиться и несколько раз сделать глубокий вдох и выдох. Ницше с волнением и дрожью в голосе начал читать стихи Мандельштама. В этот момент Павлов почувствовал себя в состоянии повышенной умственной чувствительности и расширенного восприятия, которое, правда, ни сопровождалось никакими галлюцинациями. Он уже собрался было встать со своей койки, поблагодарить Дона Аурелио за добрые намерения, и извиниться за свою невосприимчивость к гипнозу, как увидел себя в темноте, окруженной сферой чистого, но не слепящего яркого света.

— Иди и смотри! — услышал Павлов чей-то голос, и, сделав несколько шагов, упал, ударившись коленом о какой-то предмет.

III

Потирая рукой ушибленное место, Павлов даже не заметил, как окружавшая его темнота и сфера неяркого света рассеялись, и он, встряхнув головой, с удивлением обнаружил себя в совершенно непроходимой лесной глуши. Над его головой щебетали птицы, клубились комары, а под ногами качалось болото. Вместо больничной пижамы на нем была одежда, которой он обычно пользовался в весенний и летний период, отправляясь в геологические экспедиции, а именно: противоэнцефалитный костюм (брюки и куртка с капюшоном) из плотной палаточной ткани, камуфляжный жилет и резиновые сапоги с ботфортами.

За спиной у него был тяжелый рюкзак, за поясом — охотничий нож; на правом плече висело одноствольное ружье шестнадцатого калибра. Как ни странно, но обстоятельства места и времени ему показались очень знакомыми. Он вспомнил, как пять лет тому назад заблудился в глухой приангарской тайге, следуя по маршруту: поселок Проспихино — деревня Вожжа. У него компас тогда почему то взбесился, а по солнцу из-за ненастной погоды он сориентироваться не смог. Свои часы марки "Восток" он накануне проиграл в карты, что также не способствовало выходу из затруднительного положения. Так и блуждал бы он по лесам и болотам неизвестно сколько, если бы случайно не встретил знакомых охотников.

Павлов достал из жилета компас. Магнитная стрелка на этот раз вела себя совершенно спокойно, и он, с облегчением вздохнув, направился на северо-восток, намереваясь выйти к большой воде, то есть к Ангаре. В голове мелькнула мысль: "Я же во сне", — которая заставила его остановиться и задуматься. Проснуться — затем, чтобы вернуться в "палату N6", ему совсем не хотелось, но там оставалось его бренное тело, которое, все же, было жалко. С другой стороны, Дон Аурелио, обещал ему встречу с родным братом-близнецом, с которым, судя по всему, его разлучили в роддоме, равно как и с родной матерью.

— Тот ветеран, — подумал Павлов, — который набросился на батю в Парке культуры в День Победы, очевидно, и был моим родным отцом. Недаром он смотрел на меня со смесью страха, мольбы, удивления и отчаяния. Наверное, он узнал во мне своего пропавшего младшего сына и моего брата-близнеца. Тогда все становится на свои места, и мне, коли представилась такая возможность, следует выполнить свой долг, без страха и сомнений. К тому же я парень холостой. Дома меня никто не ждет. Кроме двоюродной сестры Людмилы и тетки Зои, никто из родственников меня не любит и не жалует…

С такими мыслями Павлов выбрался из болота на мокрую, но уже надежную почву. Прошагав пару километров по еле заметной тропинке, сквозь хвойную чащу и труднопроходимый подлесок, он заметил просеку, которая вывела его на пологий берег большой реки, поросший осотом и мелким кустарником.

Оглядевшись по сторонам, он растерянно начал ощупывать себя с головы до ног, все больше убеждаясь в том, что все пережитые им страсти-мордасти, это — не иллюзия, не бред, не наркотические галлюцинации. Вскоре, однако, он почувствовал усталость и остановился на короткий привал. Первым делом он осмотрел свой рюкзак. Кроме шерстяного свитера, пары носок и образцов породы он нашел в нем свои документы, фонарик, запасные батарейки, бумажник, мясные консервы, галеты и даже фляжку со спиртом.

Спустившись к самой кромке берега, он опустился на колени, зачерпнул ладонью воду, напился, а затем внимательно вгляделся в свое отражение. Самоидентифицировавшись, он приступил к изучению обстановки.

Никогда еще ему не приходилось видеть такого колдовского, туманного рассвета. Казалось, он стекал с безжизненной синевы неба на листву деревьев, опускался на зем-лю и, едва приподнявшись, еле уловимыми клубами ворочался в кущах смешанного хвойно-лиственного леса по обеим сторонам большой реки. Настороженный, дремотный покой владел в эти минуты природой и невольно овладевал всем его существом, и вместе с ним рождалась какая-то боль неизвестной, надвигающейся тревоги. Он прошел вдоль берега и натолкнулся на плот, сбитый из различных пород хвойных деревьев.

— Люди! Есть кто-нибудь? — просипел он и испугался, чувствуя, что с голосом у него что-то не ладное. Точнее говоря, не с голосом, а с голосовыми связками.

Он повторил попытку и от огорчения чуть не заплакал. Говорить он не мог. Надо было что-то предпринимать. Сидеть на плоту в ожидании, что его когда-нибудь заметят проплывающие мимо люди, было очень неразумно.

Он выдернул колья, которыми плот крепился к берегу, и его медленно понесло по течению. Для управления плотом не хватало хорошего шеста. Еловая сушина, которую он подобрал на берегу, для этой цели не очень годилась, и он надеялся на то, что по пути найдет более подходящую заготовку.

Спускаясь вниз по реке, он внимательно рассматривал окружающий его растительный мир и пернатых, обитающих в прибрежных зарослях, пытаясь определить географическую широту, соответствующую ареалу распространения тех или иных видов растений и птиц. Все указывало ему на то, что он находится в Восточной Сибири.

Ближе к правому, низкому берегу забелели песчаные отмели, и он направил плот туда. Пройдя около километра, он увидел отпечатавшиеся на песке следы голой человеческой ноги. Следы шли вдоль кромки воды, а затем поворачивали в сторону леса. От волнения у него сильно забилось сердце. Немного поразмыслив, он позволил плоту застрять на мели и спрыгнул на берег. Судя по отпечаткам ног, какой-то человек проходил здесь около часа тому назад. Человек пришел со стороны леса, а затем вернулся назад. Может, приходил набрать воды или искупаться?

Павлов пошел по следу, который вывел его на опушку леса, где он увидел белую палатку и стоящего возле нее человека, одетого в плотно облегающий тело костюм серовато-зеленого цвета, наподобие комбинезона. Рядом с палаткой весело потрескивал костер, подбрасывая вверх легкие искры. Непокрытая голова незнакомца блестела на солнце, как следует блестеть голове совершенно лысого человека.

От радости Павлов подпрыгнул и, мыча и размахивая руками, побежал навстречу к людям, от которых надеялся получить помощь.

Лысый незнакомец, увидев его, вскрикнул, и направил на него какой-то блестящий предмет, похожий на пистолет. Раздался сухой щелчок и Павлов, не чувствуя боли, повалился на траву и потерял сознание. Когда же он пришел в себя, то обнаружил, что одежды на нем нет и что его, как младенца спеленали какой-то плотной белой тканью. Потом он услышал звук, похожий на жужжание шмеля, и увидел зависший над верхушками деревьев летательный аппарат в виде серебристого диска диаметром 10–12 метров. И тогда до него дошло, что это — НЛО, а люди, которых он принял за своих соотечественников, скорее всего пришельцы. От этой мысли ему стало совсем не по себе. Он попытался крикнуть, но в результате промычал что-то нечленораздельное. Однако это оказалось достаточно для того, чтобы на него обратили внимание.