Николай Симонов - Миллениум

• Название: Миллениум
• Автор: Николай Симонов
• Жанр: Научная Фантастика

Кн. 3 "Миллениум" содержит заключительные главы романа и Эпилог, из которых читатель узнает о том, как московский журналист Дмитрий Павлов возвратится в XX век, а его родной брат-близнец станет свидетелем событий 3798 года — последней даты, упомянутой великим Нострадамусом. Параллельно развивается сюжет о судьбе прототипа главного героя и его жены Елены Сергеевны, с которых программист Геннадий Галыгин списал исходные данные, преобразованные программой "ЭП-Мастер" в художественные образы нового Мастера и Маргариты.

---

………………………………………………………………………………………………………

Орландские амазонки хоронили своих подруг по особому обряду и без присутствия посторонних. Даже родители покойных к погребальному костру не допускались. Для Павлова Центурион Сансара и ее "старухи" сделали исключение: пригласили на похороны Забавы и Младшей Доси, которые скончались от ран на третий день после его прибытия на Красные Камни. Перед этим они предложили ему принять посвящение, которое они сами проходили после достижения 40-летнего возраста.

Отказать Центуриону Сансаре в ее просьбе Павлов не мог. Вечером после совершения "хвалебной" тризны по Верховному вождю Гонорию он отправился вместе с ней на ее ладье в летний военный лагерь, который расположился неподалеку от Разрушенной башни, — той самой которую когда-то пожаловали Тибулу Храброму в награду за победу над хунхузами. Его "Лимузина" стояла на якоре в ста метрах от берега у подножья Верблюжьей горы. Капитан Тарас с тремя вахтенными и шеф-повар Рутений остались на корабле. Остальные его люди находились в летнем военном лагере орландских амазонок. Воспользовавшись моментом, Сансара решила не тянуть с выполнением своего обещания обучить юношей из Эльдорадо фехтованию и приемам орландского рукопашного боя.

Посвящение Павлова в Рыцаря Вечного Света произошло на закате солнца, на дне глубокой пещеры на склоне Верблюжьей горы. Кроме семи "старух" свидетелем таинства была бывший Центурион Агата. Прошептав на древнем языке иллинойцев священное заклинание, Старая Ядвига попросила его взглянуть в янтарное зеркало, в котором он с удивлением, граничащем с ужасом, увидел себя в своем подлинном облике 25-летнего Дмитрия Васильевича Павлова, а, немного погодя, в облике 18-летнего охотника Сороки (Тибула Храброго) из рода Белохвостого Оленя. Он почувствовал приближение обморока, но не упал, так как его подхватили под руки, положили на крестообразную дубовую скамью и при свете семи факелов продолжили обряд, во время которого он узнал множество интересных вещей о Человеке и Космосе, о которых никогда не подозревал.

Вследствие посвящения у него открылся дополнительный орган чувств, который не имеет никакого отношения к религиям, вере, мистике, медитациям и так далее. В тот момент, когда в ночи запылало пламя погребального костра, на котором кремировались тела Забавы и Младшей Доси, он увидел их, словно живых. Пока безжалостный огонь пожирал их физические тела, их бесплотные души прощались с видевшими их, также как и он, "старухами", а потом подошли к нему, легким дыханием поцеловали в уста и обещали в другой его жизни с ним когда-нибудь обязательно встретиться.

На память о себе каждая из них вложила ему в ладонь правой руки маленький изумруд и попросила передать эти камушки "женщине, которая его любит и ждет его возвращения". Изумруды, сверкнув тончайшими гранями, тут же исчезли, и он подумал, что подарок бестелесных воительниц имеет какой-то тайный смысл, который перед ним, возможно, очень скоро откроется.

Поминок с объедением и обильными возлияниями по поводу кончины своих боевых подруг орландские амазонки не устраивали. Центурион Сансара объяснила ему, что у них это не принято, поскольку враг может объявиться в любой момент, а пьяный и сытый воин — это уже не боец, а живая малоподвижная мишень.

После похорон Забавы и Младшей Доси Павлов пешком отправился на причал к бывшему подворью Кочубея. Ириска и ее свита находились там, еще не зная о предстоящем переселении в резиденцию Верховного вождя Колывана. Сансара выделила Павлову двух провожатых: Дину и Асю, — дочерей покойного Аггея из рода Черного Кабана. Вместе с ними отправилась и бывший Центурион Агата, которой было по пути, — она возвращалась в свой родной приют Росомахи.

Несмотря на поздний час, было не так уж темно. Прибывающая луна хорошо освещала тропу, по которой они шли. Спустившись с крутого каменистого холма и пройдя вдоль русла высохшего ручья, они вошли в березово-сосновую рощу, считавшуюся лесным наделом рода Белохвостого Оленя. В этой роще "белохвостые" заготавливали хворост для растопки, держали свою пасеку, качали мед, собирали грибы-ягоды и лекарственные травы.

Подходя к приюту, они еще издали услышали протяжную заунывную песню. У Павлова тревожно забилось сердце, и он на ломаном орландском языке спросил у бывшего Центуриона:

— Не помер ли кто?

Агата, которая была в курсе всех событий, происходивших в жизни рода Белохвостого Оленя, внимательно на него посмотрела и сказала следующее:

— Я полагаю, что они справляют поминки по Виктории — дочери Корнея и Музы. После ее смерти прошло девять дней. Давай ненадолго к ним заглянем? Я думаю, что они будут очень рады тому, что командир, под руководством которого их Виктория вступила в битву с врагами племени, почтил ее память своим присутствием.

— У меня никаких подарков с собой нет. Неудобно как-то, — растерянно сказал Павлов.

— Ты сам для них будешь лучшим подарком, и особенно — для Гарегина Плотника, которого надо морально поддержать, — настаивала Агата, и Павлов согласился.

Центурион Сансара успела ввести его в курс последних политических новостей, рассказав ему о том, что Совет старейшин с утверждением Кочубея в должности Верховного вождя орландов не спешит, и хочет рассмотреть другие кандидатуры. Причиною этого, очевидно, стало трусливое поведение старшего сына покойного Гонория во время сражения в Красивом каньоне. К тому же большинство орландов не переносили на дух его мать Черную Лису из племени кайяпо, считая ее ведьмой. Главы старших родов в качестве альтернативы Кочубею выдвинули среднего сына Гонория Аркадия, а главы младших родов — Гарегина Плотника из рода Белохвостого Оленя.

В приюте Белохвостого Оленя их встретили именно так, как обещала Агата, то есть с искренним радушием. Старейшина "белохвостых" Михей велел их усадить на другом конце стола напротив себя. Дина и Ася встали за спинами Павлова и бывшего Центуриона, особым образом скрестив копья, а Ерофей Чернобородый вынес штандарт рода Белохвостого Оленя и стоял с ним за спиной Михея.

В своей краткой речи Павлов выразил соболезнование родителям Виктории и всем ее сородичам Он говорил медленно, словно иностранец, с трудом подбирая нужные слова. Но присутствующие за столом его поняли правильно. Женщины после его речи расплакались, а мужчины встали и, молча, склонили головы.

В своей ответной речи Михей поблагодарил знатного чужеземца за то, что он посетил их приют, и выразил надежду на то, что боевое братство орландов и людей, поселившихся на реке Шакти, будет от года в год крепнуть.

Почтительно выслушав старейшину "белохвостых", Павлов и Агата, пригубили из деревянных кружек крепкое пиво, и встали, давая понять, что их визит окончен. Проводить их из-за стола вышли все, подходя к ним в таком порядке: первыми самые младшие, последними самые старшие. Мужчины крепко жали ему руку, а женщины приседали в низком поклоне. Когда к нему подошла и поклонилась Березка, Павлов почувствовал в правой ладони легкое покалывание.

Последним к нему подошел Михей. Было очень заметно, что физически за прошедшие четыре года дед сильно сдал, но в его глазах по-прежнему сверкали веселые огоньки.

— Жаль, что ты джурджени, а не наш соплеменник. Иначе быть бы тебе Верховным вождем. Привет супруге Ириске. Пусть она тебе нарожает кучу здоровых детей! — сказал, прощаясь с ним Михей, а затем, хлопнув в ладони, подозвал к себе Корнея Весельчака, Юлия Бортника и Гарегина Плотника. Он велел им зажечь факелы и проводить дорогого гостя до подворья Кочубея.

В следующие дни, общаясь с Верховным жрецом Колываном, Павлов с огорчением узнал о том, что его визит в приют Белохвостого Оленя Гарегину Плотнику скорее навредил, чем помог, поскольку вызвал у других родов чувство завистливой ревности.

IХ

Павлов назначил временем отплытия "Лимузины" 21-е число месяца луктор (июнь) от вспомогательного причала неподалеку от приюта Росомахи, велев капитану Тарасу прибыть туда за три часа до полудня. Он не хотел привлекать к своему отбытию повышенное внимание, однако народу, желающего поглазеть на "королевича джурджени и распрекрасную Ириску" на запасном причале собралось немало.

Пришли все "росомахи" и соседние с ними "куницы" и "кабаны", пришел единоутробный брат Ириски Аркадий со своими женами и старшими детьми, а также члены семьи и слуги Верховного жреца. Сам Колыван в это время находился на заседании Совета старейшин в резиденции Верховного вождя, и Павлов простился с ним до скорого свидания заблаговременно. Старейшины должны были, наконец, принять решение по вопросу о разделе между родовыми общинами доставшихся орландам рабов и прочие трофеи. Голосование кандидатуры нового Верховного вождя было назначено на завтра, то есть за сутки до Дня летнего солнцестояния и всенародного праздника Благодарения Авесалома.