Николай Симонов - Солнцеворот

• Название: Солнцеворот
• Автор: Николай Симонов
• Жанр: Научная Фантастика

Кн.2 "Солнцеворот" повествует о том, как московский журналист Дмитрий Павлов вместе со своим Наставником из параллельного мира попадают в неведомые геологические и исторические времена, когда озеро Байкал соединялось проливом с Тихим океаном, а Уральские горы были выше Гималаев. Человеческая цивилизация, в которой они очутились, приблизительно, соответствует бронзовому веку, подобному микенской и гомеровской Греции. Главного героя ждут опасные приключения, военные подвиги, а также любовь и предательство. Параллельно развивается сюжетная линия о программисте Геннадии Галыгине, влюбленном в Елену Сергеевну Павлову — жену прототипа главного героя, которая догадывается о том, что ее муж скрывает какую-то тайну.

---

— Кто это? Бах? Букстехуде? Пахельбель? Фрескобальди? — раздумывал он, поражаясь сходству пения песков и органа — "короля инструментов".

— В это невозможно поверить! Это — сочинение Шестипалого для 40-струнной арфы! — воскликнул удивленный Толемей-хан, который хорошо разбирался в музыке.

Шестипалым джурджени звали своего соплеменника из города Альхон, который лет двести тому назад навел порядок в музыкальном наследии иллинойцев и джурджени и придумал то, что можно назвать сольфеджио. Изобретателем фонетической письменности джурджени, скрепя сердцем, вынуждены были признать легендарного царя иллинойцев Мельхисдека. Другое изобретение, не менее великое — нотную запись, состоящую из семи символов, позволившую передавать потомкам звуки и музыку, — джурджени приписали Амирхану по прозвищу Шестипалый. У него, как сообщали старинные летописи, на руках было по шесть пальцев, и на всех музыкальных инструментах он играл, как илинойский бог Аполлон, то есть в совершенстве.

— О боги, смилуйтесь над нами! — взволнованно воскликнул кто-то рядом.

Павлов обернулся и увидел Алексхана с горящим факелом в руке.

— Не бойся, мальчик! Это поют пески на острове Эрика, — попытался успокоить его Павлов и затем попросил у него факел, чтобы осветить себя в преддверии предстоящего выступления перед экипажем. Но напрягаться ему не пришлось, поскольку, кроме него и Толемей-хана, на "Клементине" присутствовали люди, способные объяснить причину происхождения таинственных звуков.

— Ти-хо! — зычным голосом произнес старпом Зелемхан из города Айхеной, обращаясь к проснувшимся и высыпавшим на верхнюю палубу гребцам и матросам.

Матросы и гребцы замолчали, и Зелемхан объявил о том, что всем им выпала великая честь в последний час своей жизни услышать пение Ариэля — ангела Смерти. Гребцы и матросы в ответ на его слова крепко зажали ладонями уши и зажмурили глаза, чтобы ничего не видеть и ничего не слышать. Денщик Алексхан, уронив факел, в страхе уткнулся Павлову лицом в спину и обхватил за талию.

Напряженную обстановку разрядил Виктор Дорохов (Виктор-хан). Выбравшись на верхнюю палубу из своей каюты на носу галеры, он выстрелил из пушки двойным пороховым зарядом, чтобы вывести экипаж из состояния неосознанного ступора. И это ему удалось. Как только эхо орудийного выстрела пронеслось по округе, звуки невидимого органа смолкли. Офицеры, матросы и гребцы пришли в чувство, и после приказа Тезей-хана: "Вольно! Разойдись!" — отправлялись, спотыкаясь, на свои спальные места.

Павлов подозвал к себе Зелемхана и Виктор-хана. Первому он объявил выговор за то, что он ввел рядовой состав в заблуждение, а второго пожурил за то, что он пальнул из пушки без его разрешения. Оставаться на верхней палубе после окончания "концерта органной музыки" Павлову уже не хотелось, и он в сопровождении Алексхана отправился в свою каюту. Раздевшись при свете масляного светильника, он забрался под пуховое одеяло и, чувствуя, что вот-вот провалится в глубокий сон, пробормотал:

— Лукреция! Ну, где ты?…

Алексхан затушил светильник, и, забравшись в свой парусиновый гамак, горько заплакал, ощутив себя беспомощным и одиноким, неприемлемым для мужчин и неприятным для женщин.

VII

Мыс Турали, глубоко вдающийся в море, считался пограничной вехой между разбойничьей Валенсией и провинцией Айхеной. На западной и восточной стороне от мыса находились два поселения с созвучными названиями: Кельт и Кольт. Кельтом управляли пираты, а Кольтом — архонт (глава местной администрации) из Айхеноя. Между двумя поселениями у подножья Крепостной горы на месте древнего амфитеатра расположился невольничий базар. Здесь валенсийские пираты выставляли на продажу в рабство похищенных ими людей, что властями провинции Айхеной рассматривались как вполне заурядное явление. Администрация Агесилай-хана IV по инициативе Тезей-хана, то есть Павлова, два года тому назад попыталась прикрыть этот "вертеп", разместив на Крепостной горе небольшой гарнизон, но знатные люди Айхеноя, имевшие свою долю в нелегальной работорговле, под каким-то предлогом добились у Государственного Совета империи отмены этого решения.

"Клементина" пришла в бухту Кольта и встала на якорь как раз в один из тех дней, когда на невольничьем базаре предлагалась к продаже в рабство крупная партия пленных из четырехсот голов (человек). В бухте Кольта столпились купеческие суда из Айхеноя. На больших суднах имелась вооруженная охрана. Узнав о прибытии военного корабля под штандартом опального принца Тезей-хана, архонт Кольта илиноец Челомей сильно встревожился и лично отправился на своей ладье на аудиенцию. Выслушав его льстивое приветствие, Павлов заявил, что желает проинспектировать невольничий базар лично, и для этого намерен высадиться на берег с сотней гоплитов.

Пока он со своим отрядом добирался до невольничьего базара, и наводили там порядок, Челомей попытался совершить захват "Клементины" с помощью вооруженной охраны купеческих кораблей и местных жителей (по сути — тех же пиратов). Двумя выстрелами носового орудия Виктор Дорохов отбил у нападающей стороны охоту не только приближаться к "Клементине", но и продолжать свое дальнейшее присутствие у мыса Турали.

Невольники, выставленные на продажу, предлагались к осмотру потенциальным покупателям в двадцати шатрах (балаганах), установленных в древнем амфитеатре. Прибывшие из Айхеноя купцы осматривали невольников, как животных, с тою только разницею, что этот товар сам давал о себе отчет живым голосом. К великому удивлению Павлова две трети выставленных на продажу в рабство пленников оказались его собственными "дулами" и "дулями", то есть рабами и рабынями, которые восприняли его появление в сопровождении роты гоплитов, как божий промысел.

Пираты-работорговцы и прибывшие на торги купцы разбежались, не оказав никакого сопротивления. С теми из своих мучителей, которые замешкались, невольники расправились сами. Наконец, Павлов оказался в окружении своих дворцовых слуг, служанок и наложниц, которые плакали от радости и целовали ему руки и полы одежды. Понять, что происходит, было невозможно, пока к нему не пробилась Марина — супруга управляющего летнего дворца Казимир-хана. Бросившись ему на шею, она объяснила ему причину их неожиданной встречи.

Оказывается, после посещения летнего дворца на мысе Принцессы Грез эскадрой из шести военных кораблей управляющий Казимир-хан составил подложный договор поручения, согласно которому Тезей-хан, задним числом, разрешал ему продать свою дворцовую прислугу и девушек из гарема по цене сиракузского невольничьего рынка, а вырученные средства, за вычетом комиссионных, внести в государственную казну. К мошенничеству его подговорил младший брат императора Кучум-хан, не подозревая о том, что его пропавшая дочь Алевтина находится на "Клементине", переодетая в мужскую одежду. Чтобы избавиться от лишнего свидетеля, предприимчивый мажордом в качестве наложницы гарема продал купцам из Альхона заодно и свою супругу Марину. Он поступил противозаконно, поскольку по своему правовому статусу Марина считалась "условно свободной женщиной свободного гражданина". По пути в Альхон купеческий караван взяли на абордаж валенсийские пираты и, воспользовавшись попутным ветром, за двое суток доставили трофей к местам своего постоянного базирования.

Придя вместе с освобожденными невольниками в селение Кольт, Павлов приказал повесить вероломного Челомея и предложил "добрым людям Кольта совместно с добрыми людьми Кельта" самим выбрать себе главу местной общины. Что делать со своей дворцовой прислугой и девушками из гарема он не представлял.

После обсуждения этого вопроса со своими советниками (Урханом и Толемей-ханом) Павлов приказал конфисковать два 30-весельных купеческих судна под названием "Медуза" и "Дельфин", стоявших на якоре в бухте Кольта. Затем он собрал своих бывших слуг и наложниц на митинг, то есть народное собрание, и предложил им следовать за ним за границы империи для того, чтобы основать отдельное поселение и начать новую жизнь в качестве свободных граждан.

Бывшие невольники восприняли его предложение с большой радостью, и после бурных дебатов объявили его своим царем и заступником. Незадолго до отплытия к ним присоединились большая группа женщин и подростков, которым ночью удалось сбежать из Девичьей пещеры — секретной тюрьмы в селении Кельт, где пираты содержали пленных, предназначенных для продажи на невольничьем рынке в Сиракузах.

Ровно трое суток простояла "Клементина" в бухте Кольта. За это время Павлов сформировал на "Медузе" и "Дельфине" новые экипажи и приказал установить на каждом из них вторую наклонную мачту с треугольным парусом. Капитаном "Медузы" он назначил старпома "Клементины" Зелемхана. Капитаном "Дельфина" Павлову пришлось назначить 16-летнего "Алексхана". Более подходящей кандидатуры из числа грамотных моряков у него не было. В помощь к новым капитанам он направил десять старших матросов с "Клементины". Под их руководством бывшие невольники (мужчины и юноши) начали в ускоренном режиме осваивать азы морской профессии.