Вера Лукницкая - Николай Гумилев

• Название: Николай Гумилев
• Автор: Вера Лукницкая
• Жанр: Искусство и Дизайн

---

Их сердца горят перед тобою,

Восковыми свечками горят.

Но тому, о Господи, и силы... и т. д.

Вот человек предполагает, а Бог располагает. Приходится дописывать письмо стоя и карандашом.

Вот мой адрес: 102 полевая контора. Остальное все как прежде. Твой всегда Коля".

Из воспоминаний ротмистра Ю. В. Я н и ш е в с к о г о:

"С удовольствием сообщу... все, что запомнилось мне о совместной моей службе с Н. С. Гумилевым в полку улан Ее Величества. Оба мы одновременно приехали в Крачевицы (Новгородской губернии) в Гвардейский запасной полк и были зачислены в маршевой эскадрон лейб-гвардии уланского Ее Величества полка. Там вся восьмидневная подготовка состояла лишь с стрельбе, отдании чести и езде. На последней больше 60% провалилось и было отправлено в пехоту, а на стрельбе и Гумилев, и я одинаково выбила лучшие и были на первом месте.

Гумилев был на редкость спокойного характера, почти флегматик, спокойно храбрый и в боях заработал два креста. Был он очень хороший рассказчик и слушать его, много повидавшего в своих путешествиях, было очень интересно. И особенно мне - у нас обоих была любовь к природе и скитаниям. И это нас быстро сдружило. Когда я ему рассказал о бродяжничествах на лодке, пешком и на велосипеде, он сказал: "Такой человек мне нужен, когда кончится война, едем на два года на Мадагаскар..." Увы! Все это оказалось лишь мечтами".

В 1914 году н а п и с а н о:

Зимой 1913/14 года - стихотворение "Китайская девушка".

Конец 1913 - начало 1914 года - поэма "Мик и Луи".

Начало года - стихотворение "Юдифь".

1 марта - стихотворение "Как путник, препоясав чресла...".

16 марта - стихотворение: "Долго молили о танце мы вас, но молили напрасно...", посвященное Т. П. Карсавиной.

Первая половина года - стихотворения: "Почтовый чиновник", "Какая странная нега...".

Конец мая - стихотворение "Как этот вечер грузен, не крылат..."; рассказ "Африканская охота".

Первая половина июля - рассказ "Путешествие в страну Эфира".

20 июля - стихотворение "Новорожденному" ("Вот голос, томительно звонок...") - на рождение сына М. Л. Лозинского.

Первые числа октября -стихотворение "Наступление"(написано на фронте)

С 20 по 25 октября - пишет "Записки кавалериста".

Не позже первой половины ноября - стихотворение "Война".

Декабрь - пишет "Записки кавалериста".

Конец года -стихотворение "Солнце духа"(написано на фронте).

Н а п е ч а т а н о:

Стихотворения: "Долго молили о танце мы вас..." (в юбилейном сборнике Т. П. Карсавиной. Изд-во "Бродячей собаки", 26 марта); "Мотив для гитары" ("Ушла, завяли ветки...")- (Новая жизнь, No 3); "Китайская девушка" (Русская мысль, No 7); "Африканская ночь" (приложение к жур. "Нива", No XI); "Пролетела стрела..." (Лукоморье, No 1); "Юдифь" (Новая жизнь, декабрь); "Наступленье" (Аполлон, No 10).

Переводы: Вьеле Гриффен, "Кавалькада Изольды" со вступительной заметкой (Северные записки, No 1); Роберт Броунинг. "Пиппа проходит" (Северные записки, No 3, 4).

Статья. "Умер ли Менелик?" (Нива, No 5). В статье приведена одна абиссинская песня в переводе Н. Гумилева.

"Письма о русской поэзии":

1. "О. Мандельштам. Камень"; "В. Комаровский. Первая пристань"; "И. Анненский. Фамира-Кифаред"; "Федор Сологуб. Жемчужные светила" (Аполлон, No 1 - 2);

2. "С. Городецкий. Цветущий посох. Изд-во "Грядущий день". СПБ."; "Анна Ахматова. Четки. Гиперборей. СПБ."; "Павел Радимов. Земная риза (Казань); "Георгий Иванов. Горница. Гиперборей. СПБ."; "Владислав Ходасевич. Счастливый домик. Изд. "Гальциона", 1914" (Аполлон, No 5).

О Г у м и л е в е:

Рецензии на "Эмали и камеи" - Н. Венгерова (Современник, No 11); Л. Войтоловского (газ. "Киевская мысль", No 103); Н. Я. Абрамовича (Новая жизнь, No 9); М. Дол[инова] (сборник "Петроградские вечера". Кн. IV), М. (газ. "Раннее утро", No 84); Н. Н-ского (газ. "Саратовский вестник", No 92); Аркадия А-това (приложение к жур. "Нива", No 4); А. Левинсона (бесплатное приложение к газ. "День", No 97); С. Городецкого (Речь, No 127).

Б. Садовский. Конец акмеизма (Современник, кн. 13 - 15).

П. Пиш. В борьбе за землю (Новый журнал для всех, No 3).

1915

И наши тени мчатся сзади...

ИЗ ДНЕВНИКА ЛУКНИЦКОГО

13 января 1915 г. приказом по Гвардейскому кавалерийскому корпусу от 24 декабря 1914 г. за No 30 Гумилев награжден Георгиевским крестом 4 ст. No 134060. 15 января 1915 г. за отличие в делах против германцев произведен в унтер-офицеры.

В конце января Гумилев был командирован в Петроград с поручением от полка.

Друзья, воспользовавшись счастливым случаем, устроили в "Бродячей собаке" вечер в его честь. Они гордились Гумилевым, ведь он, единственный из сотрудников "Аполлона", так решил свою судьбу - в трудный для Отечества час пошел его защищать.

ИЗ ДНЕВНИКА ЛУКНИЦКОГО

24.03.1926

1914 год - последний год, когда АА была в "Бродячей собаке". Перестала бывать с началом войны. После объявления войны была только раз, когда Николай Степанович приезжал с фронта и его чествовали. Но АА пришла в "Собаку" тогда очень ненадолго - сейчас же ушла.

Сказочным, наверное, ему показался тот вечер - свечи, голубые кольца сигарного дыма, тихий звон бокалов, его стихи в любимом подвале, и слова восхищенные о нем... Над Петербургом кружилась метель, завеса снежного ветра, как занавес меж домами и улицами... а чуть дальше - завеса из пороха, гари и смерти - фронт и гибель... Торжественные слова о себе слушать и сладостно, и страшно, и странно.

Через несколько дней - снова на фронт, и снова - рейды, разъезды, засады, атаки, наступления и отступления. И так полтора месяца без передышки.

Зима была поздняя, стояли сильные морозы. Гумилев простудился: всю ночь провел в седле, наутро - жар, бред. Оказалось - воспаление почек. Его привезли в Петербург и поместили в лазарет деятелей искусств. Лазарет находился на Введенской (ныне Олега Кошевого) улице, в доме No 1.

Гумилев пролежал два месяца. В лазарете за ним ухаживала сестра милосердия А. Бенуа. Две недели он лежал терпеливо, а потом ему показалось, что он поправился, стал выходить на улицу. Но его снова и надолго уложили.

В лазарете он познакомился с М. А. Струве43, подружился с ним, постоянно играл с ним в шахматы.

Врачи, по состоянию здоровья Гумилева, признали его негодным к военной службе, но он выпросил переосвидетельствования и признания его годным и добился-таки - уехал на фронт. Весь июль - в непрерывных боях. За один из них Гумилев был представлен ко второму Георгиевскому кресту 3-й степени (получен 25 декабря 1915 года приказом по 2-й Гвардейской кавалерийской дивизии за No 148-б).

В конце лета получил передышку в несколько дней.

Желанный отпуск. Много людей жаждет видеть Гумилева, вопрос у всех один: как там на войне? И Гумилев рассказывает - о крови, о бессмысленности убийства, о человеческом терпении, о беззащитности людей перед судьбой. Он вспоминает чью-то понравившуюся ему мысль о том, что главная опасность всех народолюбивых ораторских выступлений в том, что они создают у народов впечатление, будто ради спасения мира что-то делается. А что сделано на самом деле? Ровным счетом ничего...

В сентябре он приехал в Петроград, немного пожил в Царском, на Малой, 63, ожидая перевода в 5-й Александрийский гусарский полк. Организовывал собрания - хотел объединить литературную молодежь, надеялся, что эти собрания в какой-то степени заменят распавшийся перед войной "Цех". На собраниях бывали: Мандельштам, Шилейко, Лозинский, Струве, Тумповская, Берман...

Несколько раз посетил он и заседания "Кружка Случевского"44. На одном из них познакомился и подружился с Марией Левберг, переводчицей, начинающей поэтессой. Прочитал сборник ее стихов "Лукавый странник":

"Стихи ваши обличают вашу поэтическую неопытность. В них есть почти все модернистские клише, начиная от изображения себя, как рыцаря под забралом, и кончая парижскими кафе, ресторанами и даже цветами в шампанском... Конечно, это еще не книга, а только голос поэта, заявляющего о своем существовании.

Однако во многих стихотворениях чувствуется подлинное поэтическое переживание, только не нашедшее своего настоящего выражения. Материал для стихов есть: это - энергия солнца в соединении с мечтательностью, способность видеть и слышать и какая-то строгая и спокойная грусть, отнюдь не похожая на печаль".

ИЗ ДНЕВНИКА ЛУКНИЦКОГО

5.04..1925

АА: "Затем 24 декабря мы уехали. До Вильно - вместе. Потом я поехала в Киев (одна). Погостила в Киеве у мамы. В начале января я вернулась в Царское Село. Это уже пятнадцатый год? Да, пятнадцатый...

Вот тут, в конце января, читала в Думе стихи Николая Степановича.

Я знаю, что в конце января это было. Весной 15 года переехали в Петербург (из Царского) на Пушкарскую улицу... "Пагода" тот дом назывался. Была серая и темная комната, была очень плохая погода, и там я заболела туберкулезом, т. е. у меня сделался бронхит. Чудовищный совершенно бронхит. Это было в первый раз в жизни, что я так кашляла. И вот, с этого бронхита и пошло все. Я так себе представляю - что я, вероятно, апрель, май там провела, вот так... Потом уехала в Слепнево. (В мае или в июне я уехала.) Вот это - военные письма Николая Степановича относятся к этому времени. В Слепневе я очень заболела - туберкулез стал развиваться, и было решено меня отправить на юг, в Крым. Я приехала в Царское одна - летом 15 года, чтобы отправиться оттуда.