Акияма Хироси - Особый отряд 731

• Название: Особый отряд 731
• Автор: Акияма Хироси
• Издательство: Издательство иностранной литературы
• Жанр: История
• Год: 1958

В книге Особый отряд 731 автор — очевидец и соучастник чудовищных преступлений японской военщины против человечества — описывает деятельность японского бактериологического отряда в Маньчжурии.

Книга подтверждает и дополняет факты, вскрытые на судебном процессе в Хабаровске в 1949 году.

---

Акияма Хироси Особый отряд 731

От издательства

В 1956 году в Японии вышла книга «Особый отряд 731». Она представляет собой попытку очевидца, выступающего под псевдонимом X. Акияма, рассказать об одной специальной части Квантунской армии — бактериологическом отряде, который тайно вел в Маньчжурии усиленную подготовку к бактериологической войне в больших масштабах.

Книга состоит из трех частей и послесловия.

В первой части говорится о том, как автор попал в отряд и стал служить в нем. Во второй части дается описание массового культивирования смертоносных бактерий, опытов на людях, диверсионных вылазок с целью заражения населения и т. п. Наконец, в третьей части автор рассказывает о поспешной ликвидации Отряда 731 в связи с быстрым продвижением наступавших советских войск и о чудовищных злодеяниях этого отряда, которые можно поставить в один ряд с преступлениями, совершенными в Освенциме, Бухенвальде и Майданеке.

Преступная деятельность японского бактериологического отряда была вскрыта в 1949 году в Хабаровске на судебном процессе по делу двенадцати бывших военнослужащих японской армии, обвиняемых в подготовке и применении бактериологического оружия. Следствием было установлено, что, планируя и готовя агрессивную войну против СССР и против других государств, японские империалисты для достижения своих разбойничьих целей намеревались в широких масштабах использовать и частично использовали бактериологическое оружие. Факты грубого нарушения законов и обычаев войны бывшей японской императорской армией были также установлены Международным военным трибуналом в Токио в 1946 году.

Приводимые автором факты не только целиком и полностью подтверждают материалы следствия, но и значительно дополняют общую картину преступлений. Это отмечается и в послесловии японского издательства.

Таким образом, книга «Особый отряд 731» является еще одним и притом весьма убедительным доказательством преступлений против человечества, совершенных японской военщиной во главе с императором, по указу которого и был создан бактериологический отряд. Она служит обвинительным документом не только против тех, кто совершил преступления, но и против тех, кто в наши дни замышляет новые преступления против всего миролюбивого человечества.

Выпуская данную книгу на русском языке, издательство надеется, что она послужит делу скорейшего запрещения бактериологического оружия наряду с другими средствами массового поражения.

Часть I

Должность с неизвестными обязанностями

Я попал в Маньчжурию в конце марта 1945 года по мобилизации учащихся. К этому времени Япония уже потеряла Манилу, остров Иводзиму, американская армия приближалась к Окинаве. Несмотря на это, я, тогда еще подросток, ученик четвертого класса средней школы, верил в конечную победу Японии. Несколько моих товарищей оставили школу и добровольно записались — кто в авиацию, кто в специальные офицерские училища. Я тоже твердо решил посвятить себя великому делу защиты родины и при первой возможности поступить в армию.

И вот однажды классный руководитель вызвал меня и спросил, не хочу ли я пойти в армию добровольцем.

Никаких подробностей он мне не сообщил, а только намекнул, что придется ехать в Маньчжурию, в Квантунскую армию. Это как раз совпадало с моей давней мечтой попасть на материк. Я находился под влиянием модных тогда военных рассказов и авантюрных романов о похождениях японцев на материке, но больше всего на меня действовали открытки, которые присылал служивший на СМЖД[1] брат. Виды на этих фотографиях были очень похожи на те прекрасные картины, какие я рисовал в своем воображении. Да и рассказы брата во время его приездов на побывку разжигали мое мальчишеское любопытство.

— Да, я хотел бы поехать туда, — ответил я. И учитель тотчас послал меня домой заручиться согласием родителей и велел к вечеру вернуться в школу с окончательным ответом.

Мой старший брат служил в армии, и от него давно не было вестей, поэтому родители, естественно, не хотели отпускать меня. Правда, отец протестовал не так уж сильно.

— Видно, уж ничего не поделаешь, коль ты решил ехать… — сказал он, но мать пыталась уговорить меня остаться.

— Все равно тебя скоро призовут, так зачем же очертя голову лезть в добровольцы?

Однако я твердо решил ехать, и все увещевания матери, которую беспокоила моя судьба, не могли изменить моего решения.

— Раз все равно придется ехать, так не лучше ли сделать это раньше? Так можно быстрее продвинуться по службе, — сказал я родителям.

Настояв на своем, я поспешил обратно в школу и сообщил учителю, что родители согласны. Учитель провел меня в приемную, где нас ждал вербовщик из армии, объезжавший средние школы ближних префектур.

Вербовщика звали Накано. Он являлся младшим армейским чиновником («ханнинкан»)[2] и носил нагрудный знак — белую звезду на темно-зеленом фоне и погоны с одним золотым просветом. Я с большой завистью смотрел на него, стараясь представить себе, как сам буду выглядеть в такой же великолепной форме.

— Учитель рассказал мне о твоих успехах в учебе, — ласково обратился ко мне Накано. — Такие молодые люди нам нужны. Мобилизация учащихся, которую мы проводим, равносильна призыву на военную службу, и ты должен гордиться этим…

Накано расспросил меня о состоянии здоровья, о семье, но о том, что мне хотелось знать больше всего, — о моих будущих обязанностях, — не сказал ничего определенного. Он вручил мне триста пятьдесят иен на подготовку к отъезду и предупредил:

— Жди повестки и будь готов отправиться в любой момент.

В то время триста пятьдесят иен были большими деньгами, и такая крупная сумма невольно вызывала какую-то тревогу даже в моей детской душе. Мне было известно, например, что старший сын наших соседей, который, окончив среднюю школу, поступил на службу в сельскую управу, получает всего тридцать пять иен в месяц, а месячное жалованье директора начальной школы было что-то около ста иен. «Что бы это значило? Интересно, что же мне придется делать?» — спрашивал я самого себя.

— Ну, Хиротян, у тебя будут, наверное, очень серьезные обязанности… Мы тебя хорошо соберем в дорогу! — cказали мне дома.

— Правда, сейчас ничего не купишь ни за какие деньги, — жаловалась соседям мать. Казалось, она была даже расстроена тем, что мне выдали столько денег. Может быть, ее страшила мысль, что эти деньги зачтут потом как компенсацию, которую получают родные погибшего. В самом деле, о каких расходах на так называемое «снаряжение в дорогу» могла идти речь, когда за деньги нельзя было достать не только одежду или обувь, но даже сладостей.

Об отъезде меня известили открыткой через четыре дня. Отец, обычно не баловавший нас своим вниманием, на этот раз заявил:

— Я пойду проводить тебя!

В пальто с бамбуковыми пуговицами, одетом поверх ученической формы из грубой материи темно-зеленого цвета, по рисунку напоминавшему москитную сетку, в ботинках старшего брата я покинул родной дом. Стоя у ворот, мать долго провожала меня взглядом. Вместе с отцом я пришел, как было указано в открытке, в городскую гостиницу.

Там уже было трое подростков. Один из них, Кусуно, оказался моим земляком, двое других были родом из соседней префектуры. В сопровождении родных, кроме меня, пришел только один Кусуно, тихий на вид мальчик.

Испытывая одинаковое чувство горечи расставания с детьми, мой отец и мать Кусуно разговорились.

— Мой мальчик еще ни разу никуда не уезжал, и меня очень тревожит, как ему там придется… Вы уж, пожалуйста, не обижайте его, очень прошу вас всех… — сказала мать Кусуно, простая на вид женщина, и даже поклонилась нам.

— Ничего, мой сынок тоже еще нигде не бывал… Они сразу подружатся. Ведь они солдаты-одногодки… — успокоил ее отец.

Он с гордостью произнес слова «солдаты-одногодки» и засмеялся. Мать Кусуно начала рассказывать ему про свою жизнь.

— Мой муж умер давно, и мне с трудом удалось отдать своего младшего в среднюю школу… Но я решила, что нельзя оставаться в стороне в такое время… да и учитель очень советовал.

Волосы ее уже тронула седина, и мы все трое с любопытством смотрели на эту пожилую женщину, прислушиваясь к ее словам. Кусуно, по-видимому, заметил это и сконфузился.

— Будет тебе, мама! — стыдливо проговорил он и умоляюще посмотрел на нее.

Вскоре мы остались одни. Накано заговорил с нами уже не так, как в первый раз. В его голосе звучали совсем другие нотки.

— С сегодняшнего дня вы находитесь на службе в армии. Вы должны проникнуться новым духом и быть стойкими и мужественными.

Из гостиницы мы отправились в Ионэхара. Там на платформе нас поджидали еще восемь подростков из разных префектур вместе со своим вербовщиком Такаяма.