Олег Верещагин - Я иду искать. История первая

• Название: Я иду искать. История первая
• Автор: Олег Верещагин
• Издательство: Ленинградское издательство
• Жанр: Боевая фантастика
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-9942-0140-4

Ты можешь только стоять. До конца. До смерти. До понимания жизни... Либо умереть, как лягут карты судьбы. Как человек. Или как тварь дрожащая. Тебе выбирать.

Молодость и ненависть против расчета, закон против совести, режущий глаза «свет цивилизации» против утренних туманов без запаха химии... Война на уничтожение.

В этом мире редко доживают до тридцати.

---

рез спутник. Компьютер... — он пригляделся, определил уверенно: — «Макинтош», только вашего, местного производства. А ты что, не знал?

— Таких я ещё не видел, — признался Йерикка. — А ты работать умеешь?

— Я данванского линейного алфавита и языка не знаю, — напомнил Олег. — Да тут ничего сложного. Если на обычном умеешь, то и с этим справишься.

— Да? — с лёгким сомнением наклонил голову вбок Йерикка. Не очень понятно добавил: — Ладно, отшлифуем... Спасибо, Вольг.

— Какой? — невозмутимо спросил Олег. Йерикка наконец обернулся к нему и удивлённо поднял брови:

— Что?

— Какой бог должен меня спасти? — уточнил Олег. — Ты сказал «спасибо», а это усечённое «спаси бог тебя». Так какой?

— Рад видеть, что у тебя исправилось настроение, — Йерикка сощурил глаза, явно хотел ещё что-то спросить, но передумал и отвернулся.

— Я пойду? — спросил Олег в его спину, радуясь, что Бранка, конечно, уже ушла и проклиная Йерикку за то, что он позвал его в такой момент.

— Угу, — безразлично откликнулся рыжий, склонившись к ноутбуку...

...Никуда она не ушла.

* * *

— Серые глаза — рассвет,
Пароходная сирена,
Дождь, разлука, серый след
За кормой бегущей пены.

Чёрные глаза — жара,
В море — знойных звёзд скольженье,
И у борта до утра
Поцелуев отраженье...

— А про мои глаза? — тихо, но требовательно спросила Бранка. Олег улыбнулся, поднёс палец к её губам и продолжал читать:

— Синие глаза — луна,
Вальса белое молчанье,
Неизбежная стена
Ежедневного прощанья.

Карие глаза — песок,
Осень, волчья степь, охота.
Скачка — вся на волосок
От паденья и полёта.

Нет, я не судья для них!
Только — без суждений вздорных —
Я четырежды должник
Синих, серых, карих, чёрных.

Как четыре стороны
Одного того же света
Я люблю — в том нет вины! —
Все четыре эти цвета... [45]

Дома — на Земле — Олег никогда не читал девчонкам стихов, хотя и немало их знал. Не попадались такие, которым можно было почитать... Да и вообще — сложными были отношения Олега с девчонками, не то что у Вадима, который отбоя от них не знал, общался-то даже нехотя от пресыщения.

Кто бы мог подумать, что за ТАКОЙ девчонкой придётся попасть на другую планету?!

Они с Бранкой стояли недалеко от большого поля, на котором шумно играли в гулу две команды. Олег впервые услышал об этой игре от Гоймира во время той охоты, потом несколько раз видел её, но такими многочисленными и буйными команды ещё ни разу не были — может быть потому, что представляли разные племена. Происходящее напоминало знаменитую игру в футбол кирпичом на минном поле из анекдота. Впрочем, Олег не слишком присматривался — ему хватало переживаний от того, что стоял он рядом с Бранкой. И от того, что ей нравились стихи, которые он читал, хотя и не все она, наверное, понимала.

А может, ей просто плевать было, что говорит Олег — лишь бы говорил?

... Мимо прошёл, высоко подняв голову, молодой священник в длинной рясе, с жидкой бородкой. Лицо у него было замкнутое и гордое, как у великомученика. На великомученика он, может, и не тянул, но обычным мучеником его назвать было можно — следом за ним, шагах в десяти, приплясывала целая толпа мальчишек из разных племён — кривляясь, они распевали звонкими и вредными голосами:

— Хоп, хоп, хоп, хоп —
Самогонку гонит поп!
Попадья чухонится —
Самогон не гонится!

— повторяя дразнилку снова и снова. Олега это покоробило, но Бранка посмотрела злорадно и крикнула:

— Эй, скопец долгополый! Одно они тебе юбку-то отреплют, гляди! — а потом плюнула вслед.

— Зачем ты так? — поморщился Олег. — Он никому ничего не делает.

Бранка скривилась, плюнула снова и процедила недобро:

— Чтоб его Белая Девка расцеловала, да покрепче... Чего заступаешь, чем они хороши — с языка мёд капает, да только мёд тот на данванской кухне наварен!

— Ладно, — пожал плечами Олег, — это ваши дела.

— Наши, — грустно подтвердила Бранка и посмотрела в небо, словно пытаясь определить, не пойдёт ли дождь. — Вольг, станешь может быть тут ещё? Своей машинкой. Я б тебя встречала там прямо...

— Машинку отдать придётся, — покачал головой Олег. — Ещё один канал для вас... Бранка, дурочка, — неожиданно мягко вырвалось у него, девчонка посмотрела удивлённо, — ты подумай только, ты ж меня себе выдумала... Чем я лучше ваших парней? Ничем. Просто не отсюда, вот ты и сочинила себе такого «человека со звезды», понимаешь? А так — я ведь такой же.

— Я тебе совсем ровно с остальными? — еле слышно спросила Бранка, продолжая смотреть в небо. — Совсем-совсем ровно — что я, что другие? Или у тебя та есть на Земле, что ты крепче всего света любишь? Ты скажи — я вот больше словом не обмолвлюсь.

Это был простой и приятный выход — соврать ей, что на Земле ждёт девчонка. Но мысль о том, что Бранка станет ему сразу чужой, порвётся какая-то глупая и приятная нить, что их связала — эта мысль так испугала Олега, что он поспешно и испуганно ответил:

— Нет у меня никого, а ты мне очень нравишься... — и осекся, увидев, как откровенно и радостно просияло лицо Бранки.

— У нас девушки сами выбирают, — мягко сказала она. — Одно я тебя выбрала, не Гоймира — страшного в том нет. Понимаешь?

Олег ошалело моргал. Такая постановка вопроса ему, выросшему на принципе, что мужчина выбирает себе пару, а не наоборот, казалась почти кощунственной. А Бранка продолжала:

— Я понимаю, вижу — дружбу замарать боишься. Так?

— Так, — кивнул Олег, и она погрустнела. Потом спросила:

— А правду ли говорил, когда уйти с тобой предлагал? Или плёл?

— Правду, — твёрдо ответил Олег.

— Ушла бы, — вздохнула Бранка. — Ушла бы, Вольг, с тобой — ушла бы... Да ведь оно в баснях ради любви всё кидают и на край света бегут. А в жизни такое есть, что не кинуть. Земля родная — как её кинешь?

Олег молчал. На языке вертелись кощунственные слова, что в его мире многие родную землю «кидают» во всех смыслах даже не ради любви, а просто так. Но он чувствовал — Бранка не поймёт. Да и самому ему эти мысли казались сейчас неуместными. Наконец он выбрал нейтральную тему:

— Ты странная девчонка, — искренне сказал он, глядя на Бранку. — Наши не такие.

— Троерукие? Или глаз во лбу? — усмехнулась она.

— Не такие, — повторил Олег. И Бранка ответила:

— Пошли спляшем.

Неподалёку гудела волынка, подвывали рожки и слышался смех. Олег протянул Бранке руку:

— Пошли.

* * *

Наколка дала о себе знать ночью, как только Олег уснул. В суматошном сне вновь пришедший Перун коснулся своим тупиком груди мальчишки — и прикосновение обжигало, как пламя. Олег проснулся от этой боли.

Грудь горела. Олег полез под рубашку — опухоль захватила всю левую сторону, была горячей даже сквозь повязку. Казалось, татуированная рысь вгрызается в тело. Знобило и выкручивало суставы, как при высокой температуре. Сейчас мальчишка раскаивался в своём дневном решении. «Загнусь ещё от заражения крови, — с испугом подумал он. И вспомнил, что горцы ничем не болели. За всё то время, пока он тут был, он не видел ни единого случая, если исключить травмы, ран и всё такое. — Значит, и лечить такое они не умеют... У, блин!»

Уснуть не получалось, хотя очень тянуло. Стоило задремать — тупик Перуна возникал из качающейся мути и касался груди, вызывая новую острую вспышку боли. В конец концов Олег сел, прислонился к тележному колесу и приготовился ждать, когда боль спадёт.

Было душно. Волны тяжёлого воздуха грузно перекатывались над Ярмарочной Долиной, небо затянули слои туч. Звуки казались слишком отчётливыми, стояла гробовая тишина в природе — ни ветерка, ни посвиста птиц, ничего. «Гроза будет,» — подумал Олег, невольно кривясь от боли. Судя по всему, не он один плохо спал — тут и там среди телег шатались люди.

Сидеть было тошно. Усталость брала своё. Тело просилось в сон, боль из него выдёргивала. Проклиная всё на свете, Олег поднялся, не обуваясь и не застёгивая ремня, сунул наган в карман джинсов и отправился шататься вокруг в надежде найти собеседника.

Росы на траве не было — ещё один верный признак грозы. Когда он встал, то увидел нависшую над дальним краем, над горами, жуткую фиолетовую тучу. Тучу пришивали к горам белые стежки неслышных молний. Гроза шла покруче той, что они с Бранкой пережили в лесу.