Сергей НАУМОВ - Iskatel 1979 3

• Название: Iskatel 1979 3
• Автор: Сергей НАУМОВ
• Жанр: Научная Фантастика

---

ПРИЛОЖЕНИЕ К ЖУРНАЛУ ЦК ВЛКСМ
скатель
■I' UJ1 Н : ИКД « ГГРИК 1HJ41 МНЯ \9?Ч

СОДЕРЖАНИЕ
Сергей НАУМОВ — Взведенный курок . . 2 Евгений ЗАГОРОДНИЙ — Все решат пушки… 36 Геннадий МАКСИМОВИЧ — Секрет моло
дости ……………………………………..
Ал. АЗАРОВ — Островитянин .
№111

90 107
ДЕВЯТНАДЦАТЫЙ ГОД ИЗДАНИЯ

Сергей НАУМОВ

курок
взведенный
Повесть

КАПИТАН СТРИЖЕНОЙ

Н
а девятом непонятное, товарищ капитан… Обнаружен след в наш тыл… Старшина Ива Степанович Недозор стоял навытяжку, напряженно. Знаменитые на весь отряд запорожские усы чуть шевелились. Начальник засжавы Андрей Стриженой знал эту привычку старшины после доклада бормотать еще что-то неслышное. Капитан проснулся мгновенно, как только скрипнула дверь. С тех пор как уехала Нина, он не запирал двери на ночь. Стриженой взглянул на часы — четыре часа ночи. —Так что же непонятного на девятом, Ива Степанович? — След непонятный, товарищ капитан… В единственном числе.., И опять же вроде шаровая молния границу нарушила…

—   Кто у нас на девятом?

—   «Эстет»… простите, товарищ капитан, Агальцов —десять минут тому назад он включил в розетку и доложил, что видел своими глазами удивительное и редкое явление природы—шаро вую молнию больших размеров на расстоянии примерно полу километра.

—    След на контрольно-следовой полосе?

-КСП на участке проходит по ложбине, там и и сухое-то время мокро, а сейчас — озеро должно быть… След обнаружен у сломанной ольхи, что над ручьем. Агальцов решил молнию проследить. Пока бежал, молния исчезла в лесу, тогда он не­много углубился в тыл, тут и увидел след. Он его Лапником закидал, чтобы не смыло, и к розетке бегом. Задача, ему по­ставлена: держать след, пока не прибудет Гомозков с МушкеттР

—Так…

«На девятом — это плохо. – думал Стриженой, — плотный лес с густым кустарником, два оврага, ручей, выводящий к

старому замку. И Агалцюв………. Молодой, неопытный солдат…
«Эстет»-… Придумают же.-»
Капитан быстро оделся, оглядел старшину. Тот стоял, выпя­тив грудь, всем видом показывая, дто готов возглавить поиско вую .группу.
«Не потянет,, — мелькнула мысль, — пятьдесят два года, три ранения, две контузии. Пойду сам. Обидится старик. Отца вспомнит. Потом объясню…» '

—   Ива Степанович, — мягко сказал Стриженой, — остане тесь за меня. Оповестите все пограничные наряды, позвоните соседям. Сообщите в отряд о нарушении. И вот еще что — Гордыню с Даниловым к старому замку…

Старшина опустил голову.

—   Есть…

—   А я с «тревожной».., Буду звонить…

Туман и мелкий моросящий дождь. Хуже погоды не придут-, маешь. А ведь еще не шумела осенняя ярмарка листопада, не кричали в небе журавли, хотя осень и чувствовалась в звонко­сти воздуха по утрам, в шорохе усыхающих на болоте камы­шей, в легкой багряности осиновых листьев. А дни-то какие

стояли — тихие, солнечные. И вдруг, словно по чьему-то при­казу, погода изменилась в одну ночь. Заволокло небо и заморо­сил нудный затяжной дождь. Из распадков и низин хлынул ту­ман и укутал горы в плотную вату.

Пятый год пошел, как Стриженой принял заставу, а все не привыкнет к таким вот природным метаморфозам.

Внезапный порыв ветра рванул космы тумана, и провода антенны натянулись и тягуче заябедничали ветру: «Сты-нем, стын-ннем». В тумане прошелестели чьи-то большие крылья.

И аистам не спится. Тревога разбудила птиц. Счастливая за­става, говаривали в отряде, — на трубе гнездо аисты свили. А оно, гнездо это, еще до войны было, а потом при отце, ког­да он принял заставу, аисты вернулись.

Мысли об отце знакомым теплом толкнулись в сердце, и оно защемило застарелой болью.

Отец. Он погиб здесь такой же дождливой осенью.
Случилось это в тысяча девятьсот сорок девятом году. По­граничники и истребительные отряды из местных комсомольцев теснили и дробили банды националистов-бандеровцев. Самоле­ты выслеживали дымы костров в глухих лесах, местные люди проводили воинские подразделения сквозь непроходимые боло­та, крестьяне отказывали бандитам в продовольствии.
Осенью сорок девятого их разгромили. Отдельные банды ста­ли прорываться через границу. Целью ставилось — пробиться в Западную Германию. Самый короткий путь туда был через тер­риторию Чехословакии. Прорыв границы осуществлялся сразу в нескольких местах.
Удар одной из банд пришелся на заставу капитана Павла Стриженого. Высланное подкрепление задержалось в пути — бандеровцы взорвали мост через горную реку. Застава, подня­тая в ружье, заняла оборону на участке от старого замка до стыка с соседней заставой. Два часа длился неравный бой. Бан­дитов сдерживал ручной пулемет, за которым лежал сам на­чальник заставы. Его поддерживал огнем автомата сержант Ива Недозор. Древняя разрушенная башня замка прикрывала по­граничников.
Оуновцы открыли по башне огонь из минометов, а выкатив­шийся невесть откуда грузовичок, обложенный мешками с пес­ком, почти вплотную приблизился к развалинам замка, и оттуда застрочил из двух спаренных пулеметов.
Капитан приказал Недозору подорвать грузовичок с пулеме­тами гранатами, сам же сменил позицию и внезапно ударил по врагу из-под козырька сохранившейся крыши.
Двумя связками гранат сержант подорвал бандеровский «бро­невик», но был ранен в плечо и в голову и потерял сознание.
Стриженой, трижды раненный залетавшими под каменный козырек осколками, продолжал сдерживать банду, пока пущен­ная бандеровским снайпером пуля не сразила его.
А вскоре подоспела помощь из отряда, и банда была почти вся поголовно уничтожена.
…«Тревожная» группа ждала во дворе заставы — лучший сле­допыт отряда Гомозков с неразлучным Мушкетом, рядовые За­боров и Колашник. Во дворе урчал мотором «газик». Капитан заметил в кабине водителя Хачика Месропяна.
Через минуту они уже мчались сквозь косую пелену дождя.
«Так что же случилось в девятом квадрате, — думал Стри­женой, — вода скрыла следы на контрольно-следовой полосе. И каким же чудом заметил единственный отпечаток у ручья ря­довой Агальцов? На девятом много воды — вот она разгадка; болота, ручей и дальше три озерца и еще дождь, который сде­лал ручей полноводным, а болотце почти непроходимым. Поч­ти — на границе нет такого понятия. И не с божьей помощью перемахнул нарушитель КСП. Агальцов заметил след, когда, увлекшись погоней за шаровой молнией, вышел к ручью. Ручей на девятом близко подходит к КСП. Значит, нарушитель про­шел то воде с сопредельной стороны и, пользуясь непогодой, дошел до ручья. А может быть, он даже заметал след. И вот ошибся. Один-единственный раз. И не заметил этого. Или не захотел заметить, не придал столь незначительному факту вни­мания. А вот глазастый Агальцов заметил след и поднял трево­гу».
Капитан думал о совпадении. Агальцов увидел молнию и за­тем в том же квадрате обнаружил след. Какой же он давности? След не мог быть старым, иначе его бы смыло дождем. Зна­чит, след мог появиться сразу вслед за молнией. Уж не с ней ли связано нарушение границы?
Стриженой в запрошлом году сам видел шаровую молнию. Перед грозой. Огненный шар величиной с футбольный мяч, слов­но живое существо, медленно двигался над склоном горы, пока не пропал в ущелье.
«Нужно расспросить Агальцова, что же он видел с расстоя­ния в пятьсот метров, да еще в тумане. Но это потом. Главное сейчас — перекрыть выходы к шоссе, ведущему в город. Имен­но туда и будет стремиться нарушитель. Район заблокируют. Если нарушитель не успеет за полтора часа добраться до шос­се, что мало вероятно, то он в мышеловке. На что же он надеет­ся? Может быть, на шоссейке его ждут с машиной и он идет по самой короткой прямой. И все равно ночью в лесу быстро не пойдешь. За полтора часа к дороге не выйти. Тогда что же?..»
Стриженой ставил себя на место нарушителя, искал выход И не находил.
Капитан годами приучал свой мозг в минуты наивысшего на­пряжения выполнять только одну работу — сопоставлять, ана­лизировать, делать неторопливые выводы. Мысли образовывали как бы замкнутый круг: слышу, вижу, вспоминаю, сопоставляю и думаю, думаю, ищу единственно верное решение.
Стриженой никогда не считал нарушителей глупыми — и тут сказывается опыт его предшественников и его собственный опыт, он проштудировал сотни документов, лаконично повест­вующих о задержании, просмотрел огромное количество стено­грамм допросов пойманных нарушителей, в свое время подивил­ся их изощренности в подготовке перехода границы, их остроум­ным внезапным ходом. И теперь Стриженой понимал, что имеет дело с хитрым и коварным врагом, скорее всего человеком местным, возвращающимся из-за кордона.
На небольшом, в сущности, клочке земли поведется ожесто­ченная борьба умов, характеров, опыта n интуиции. Капитан предполагал — нарушитель имеет резервный вариант на случай неудачи, возможен и обратный прорыв границы, поэтому он и поднял заставу по тревоге. Через час пробудится весь район и круг замкнется. Отряды колхозных дружинников заблокируют непроходимые чащи, протянутся цепью вдоль скалистых скло­нов, как бы отрезая полный тайн мир пограничной полосы от шумного, многолюдного мира городов и сел, от вечно живых артерий — дорог.
Солдаты из пограничного отряда, поднятые по тревоге, за­кроют все проходимые и непроходимые черные тропы, умело за­маскировавшись, замрут, застынут в ожидании, чутко вслуши­ваясь в шорохи, отыскивая среди них тот единственный, кото­рый рождает шаг человека.
Стриженой знал, как редко случается на границе задержать настоящего матерого нарушителя. Иной прослужит всю жизнь, но так и не столкнется с человеком, который долгие годы гото­вился к переходу. Асы разведки не каждый –день прорывают границу. Но ты готовишься к этой встрече всю жизнь и, если настал твой час, отдаешь всего себя борьбе, поиску, схватке.

—    Агальцов;.. — сказал Гомозков, нарушая раздумья коман дира.