Александра фон Лоренц - Любовь крестоносца

• Название: Любовь крестоносца
• Автор: Александра фон Лоренц
• Жанр: Исторические любовные романы

Два дара достались в наследство золотоволосой Радмиле — редкая красота и доброе сердце. Натолкнувшись в лесу на раненого крестоносца Ульриха фон Эйнштайна, испытывая сострадание даже к врагу, девушка спасает жестокого воина от неминуемой смерти. Но красавица и вообразить не могла, к каким невероятным событиям приведет ее опрометчивый поступок.

---

— Святая дева … хоть один глоток воды… воды! — тихо шептали бледные губы. Ульрих закрыл глаза и попытался вспомнить последние события:

«Лед, красный от крови, затрещал…. раненные лошади. Братья, пытающиеся ухватиться за края льдин… они просят о помощи… ледяная обжигающая вода… Ноги уже не чувствуются… холодное железо, прилипающее к коже и обрывающее плоть.… вода! Кругом вода! Лотарь! Мой верный конь! Ты меня увидел! Еще чуть-чуть! Да!.. Тяни меня!.. Тяни…»… — мысли неслись кувырком, обрываясь и путаясь.

— Мой меч… он здесь…во имя Христа! Мне бы немного сил… я не могу встать… Лотарь! Ты молодец! Ты спас меня! Тело плохо слушается …Еще усилие… я в седле! Вперед, Лотарь! Лес… Темень… И боль! — вдруг Ульрих осознал, что он жив.

Боль — острая пронизывающая, пульсирующая боль растекалась по всему телу. И холод. Боль и холод.

— Значит, еще не конец! Чей-то силуэт… Юноша. Нет, женщина в мужской одежде… Высокая… Что ей надо? Может, это дева Мария? Нет, славянка! Ей нужен мой меч! Лучше смерть, чем позор плена!

Тысячи мыслей блуждали в голове у Радмилы.

«Нет, это уже не воин! Скоро умрет, рана слишком опасная, и крови много потерял. Нечего его бояться…. что же мне теперь, домой пешком идти? Или ждать, пока Голуба убедится, что она здесь лишняя? А если она не сразу это поймет? Скоро сумерки… волки. И лошадь жалко. Красавец. Ладно! Будь что будет! Этот все равно помрет через час, другой! А то и по дороге!

Радмила нагнулась и с опаской посмотрела на рыцаря. Запекшиеся губы слегка шевелились, глаза полузакрыты. Радмила быстрым движением выхватила меч из слабой руки и бросила на снег рядом с собой

— Что же нам делать? А, Голуба? Заберем твоего кавалера и его хозяина? — девушка погладила мощный круп. — Значит, потянем волоком, благо снег еще не растаял, веревка есть, и топор тоже. Радмила оценивающим взглядом окинула могучие ели, затем достала небольшой топор и связку веревок из кожаного мешка. Ей понадобилось совсем немного времени, чтобы большая куча еловых веток стала похожа на некоторое подобие волокуши.

— Готово! Ну, как тебе, Голуба, такая повозка? — улыбнулась Радмила, довольная своей работой. Лошадь с интересом поглядывала то на хозяйку, то на рыцарского коня, затем посмотрела в сторону лежащего без сознания крестоносца.

— Тяжелый, наверное. Надо веревки под мышками пропустить. Голуба поможет его подтянуть.

Девушка с трудом немного приподняла верхнюю часть закованного в железо тяжелого тела. От напряжения на лбу выступили капельки пота. Радмила уже давно привыкла к непосильным для женщины тяжестям. Когда впереди зима, с ее суровыми морозами, некогда задумываться над тем, что тяжело, а что легко, получится или не получится.

Сомневаться в чем-либо — это было не в ее характере.

— Матушка! Прошу… Помоги мне! — Радмила напрягла свои последние силы, и наконец толстая веревка была протянута под массивными руками.

— Ну, давай, Голуба! — оставляя глубокие следы в рыхлом снегу, сквозь который уже проглядывалась первая трава, громоздкое тело потянулось к изделию Радмилы. Еще несколько усилий — закованный в железо крестоносец с распростертыми руками был надежно привязан к еловым саням. Кобыла нетерпеливо заржала

— А — а! Волки! Сейчас, Голуба! Только отдышусь немного! — уставшая Радмила вытерла рукавом тулупа раскрасневшееся лицо.

— Домой, родная! — Радмила еле взобралась в седло, — теперь все зависит от тебя, Голуба! Не подведи‚ — и ласково похлопала лошадь по мускулистой шее.

— Ты шутишь, Радмила! — Голуба гордо глянула на хозяйку карими глазами. Да, это был не груз для крепкой лошади. Полные сани дров были намного тяжелее. Мощные мышцы перекатывались под гладкой зимней шерсткой, переливаясь под лучами солнца, уже покидавшего небосвод.

Как и надеялась Радмила, преданное животное, раненное и измученное, сразу же последовало за своим хозяином, приветствуя его глухим ржаньем.

— Ты у меня умница! Что бы я делала без тебя? Теперь надо как-то определить твоего нового друга и накормить вас обоих! — разговаривала девушка со своей любимицей по дороге домой.

— Наконец-то мы дома! — Радмила, весело улыбнувшись, потрепала белую гриву кобылы. — Тебе придется немного потерпеть неприятную компанию, но это совсем недолго. Пошли! — с этими словами Радмила открыла тяжелые двери, впустив Голубу с ее «обозом» и прихрамывающего коня.

— Вот вам вода и сено, сейчас из амбара принесу овес! Что же ты так хватаешь! Доходяга! Несчастное животное! Сейчас займусь твоей раной! Как тебя назвать? Ярек? Нет? Не нравится? Я же не знаю твоего настоящего имени! — Радмила вышла из загона.

В уже остывшей печи стоял котел с кипяченой водой, еще слегка теплой — то, что надо! Еще нужны чистые тряпки — обмыть и перевязать рану. И надо приготовить специальный настой из смеси трав, чтобы остановить воспаление.

Домом Радмилы была обычная деревенская изба, когда-то срубленная из больших вековых сосен отцом и его братом. Изба стояла на опушке леса. Жить в лесу была идеей отца — он был заядлым охотником. Посреди сруба была перегородка, которая разделяла его на просторное отапливаемое помещение и холодную прихожую, служившую заодно и кладовой. К срубу прилегал другой, поменьше, также отапливаемый, — там было стойло для лошадей, помещение для скотины, птичник. Когда-то они с матерью держали корову, овец, коз. Сейчас Радмилы осталась лишь пара коз с козлятами, да штук десять кур. В сильные морозы помещения для животных приходилось отапливать. Оба сруба были обнесены высоким забором.

Внутри дома было чисто и опрятно. Но никакой ценной утвари в избе не было, кроме большого сундука с огромным ржавым замком, где, как думала Радмила, хранилось приданое матери.

Радмила не знала, что находится внутри сундука, да и вообще не проявляла к нему никакого интереса. Она была уверена, что там какой-нибудь хлам. Мать не разрешала туда заглядывать, делая вид, что там что-то ценное. Радмила так считала: будь там какие-нибудь ценности, они бы так не бедствовали в последнее время, когда болела мать. Да и откуда у сельской знахарки могут быть дорогие украшения или же роскошные наряды? Единственно, чем привлекал сундук Радмилу, так это своим размером: в нем было удобно хранить ценные вещи — мыши туда ни за что не проберутся. Но не хотелось портить замок, мать спрятала ключ, но где — перед смертью не успела сказать.

В окружении своих подруг-звезд в маленькое оконце уже стал заглядывать молодой месяц. Радмила зашла в свое скромное жилище, заперла массивную дверь. Теперь можно спать. Она бросила взгляд на кровать с теплыми одеялами и принялась снимать одежду. Но что-то ее тревожило. Присутствие чужого. Врага. Некоторое сожаление о своем поступке проскользнуло в голове. Как-то было не по себе. Стало медленно подкрадываться ощущение опасности. Не спалось. Свеча еще не догорела.

— Зачем я притащила его в свой дом? — девушка медленно встала и, накинув на плечи теплый платок, взяла слюдяной фонарь. Она подошла к дверям конюшни и прислушалась. Какие-то непонятные звуки. Решительно открыла дверь — порыв воздуха чуть не загасил фонарь. В лицо ударило резким духом конского навоза, смешанного с пронзительно-неприятным запахом крови и мокрого железа. Лошади стояли смирно. Радмила глянула в угол загона. На том месте, где она отвязала от седла кобылы веревки, на еловых ветках было… пусто! Ужас овладел каждой частицей ее тела. Как будто опустилась какая-то холодная пелена и покрыла ее всю.

— Жив! — Радмила подняла взгляд. То, что она увидела, заставило ее глаза округлиться. Немного поодаль, возле конской кормушки, опираясь на локоть, полулежал ее пленник, пытаясь отхлебнуть воды из кадки.

Девушка потеряла дар речи от такой картины и, не имея возможности вымолвить хотя бы слово, хватала губами воздух. Тевтонец медленно, тяжело повернул лицо в ее сторону и опустил глаза. Она не знала, что ей делать, стояла и смотрела на это печальное зрелище. Первый раз в жизни не знала. Позвать мужчин из села? Но они его прикончат! Она не хотелось стать причиной его смерти, она привыкла лечить, а не убивать! И никого еще не убивала, кроме зайцев, куропаток и другой мелкой дичи.

Стрела по-прежнему торчала у него из груди, давая знать о себе новым кровавым пятном, все больше расползавшимся по белой материи плаща при каждом движении рыцаря. Радмила подошла к мужчине и стала внимательно рассматривать раненого.

Липкие от крови пряди светлых волос закрывали высокий лоб и линию тонких золотистых бровей. У него был прямой нос правильной формы, небольшой рот. Мужественный, волевой подбородок указывал на решительный характер. Вроде бы ничего необычного в его лице не было, но все-таки оно казалось каким-то чужим.

Тевтонец сделал попытку встать, опираясь на перегородку конюшни. Но, по-видимому, силы покинули его, и рыцарь повалился на солому. Радмила, как зачарованная, смотрела на него. Рыцарь опять предпринял попытку встать, на сей раз удачную. Он встал во весь рост, держась за перекладину конского загона, и перевел свой взгляд на девушку. В нем не было агрессии, это был взгляд человека, измученного телесными страданиями. Радмила, не зная, что ей делать, попятилась и выскочила из конюшни.