О'Cанчес - Пинка Удаче

• Название: Пинка Удаче
• Автор: О'Cанчес
• Жанр: Социально-психологическая фантастика

Аннотация от автора:

Мой новый роман. Место действия — современный Петербург. Действующие лица — реальные и вымышленные, писатели, политики, бандиты, школьники: Лук, Хрущев, Николай Второй, Владимир Путин, Сальваторе Реина, Вадим Тиберьевич Тушин, двойняшки Леонид и Маша… Роман отнюдь не скучен, по крайней мере, для тех, кто привык к моей манере писать. Это самый светлый из всех моих романов.

---

— Не сочинить, твоя правда.

— Еще бы! — разгорается темпераментом Лук. — Это тебе не физика, здесь нужен хладный ум, неспешный и ясный, а вдобавок к этому — не затуманенное предрассудками сознание и потребность постоянно генерировать новое! И, уж извини за высказанную в лицо правду, солидный запас ранее накопленных знаний! И умение ими пользоваться!

— Ты — собираешься дверь открывать? Не тормози, Лук, тяни на себя.

За привычным трепом друзья не заметили, как миновали квартал и добрались до намеченной точки. Лук, по своему обыкновению, держался на полшага впереди, он первым поднялся на ступеньки, ведущие в кофейню, и теперь стоял, повернувшись боком к стеклянному одностворочному входу, не замечая, как две дамы средних лет замерли по другую сторону двери и, видимо, робеют выйти, напуганные резкой, громкой речью и зверскими гримасами какого-то мужика, перегородившего им выход.

— Оу!.. Прошу прощения, сударыни, за невольное… проходите, пожалуйста. — Лук распахнул дверь и посторонился, подчеркнуто расторопно. — Это не я, это все вон тот тип… Но он тоже не очень виноват, потому что у него техническое образование.

Женщины молча проходят мимо Лука — неприятный незнакомец оказался безопасен и теперь для обеих в полном игноре — но одна из них, та, что помоложе, успевает обнять смягчившимся взглядом широченные плечи и мужественную полуулыбку того, второго, который «с техническим образованием»… и, увы и ах… с кольцом на правой руке. Нет, нет, этот тоже… лицо у него толстовато.

Девушка-официантка — судя по баджику на кармашке, ее зовут Лена — уже тут как тут перед новыми посетителями, она улыбается им обоим и каждому поочередно, улыбается не только малиновым ротиком, но и глазами цвета негустого чая, и голосом, и словами, то есть, неформально, чуть ли не игриво, на правах долгого знакомства.

— Добрый, добрый день, господа! Редко захаживаете, мы по вам соскучились!

Лук, после ответной улыбки, широко распахивает глаза куда-то в неконкретное далеко и словно впадает в короткую прострацию, предоставив Меншикову привилегию разговора и первенство заказа. Луку в данный миг важнее поразмыслить над грамматической правомочностью только что услышанного выражения «по вам».

— Разве редко? А мне кажется — только что были. Леночка, мне эспрессо, двойной, ну, вы знаете…

— Сделаем, знаем! А вам — тоже как обычно? Капуччино простой?

Лук с важностью кивает, а сам с подозрением глядит на друга, на его не сходящую с физиономии широкую ухмылку.

— Что-то ты очень весел с утра, как я погляжу! Очередную технарскую премию дали?

— Вроде того, вдобавок, смешинка в рот попала, сейчас пройдет. Но почему ты меня технарем величаешь, в то время как я физик, адепт естественных наук? А технари, кстати, ничем не хуже физиков.

Премию Меншикову действительно выписали, но получать ее аж в конце июня, и веселит его отнюдь не премия, но сам Лук, его повадки.

Долгое одиночество — а Лук устойчиво одинок — неминуемо оделяет своих кавалеров странностями в быту, в мировоззрении, так называемыми чудачествами — и чудачеств у Лука хватает. Одно из них — наводить тень на плетень. В прошлую «недомашнюю» встречу, например, они были в заведении «Лапута», и там их тоже встретили как завсегдатаев, но если Меншикову девушка, принимавшая заказ, принесла «как всегда» двойной эспрессо, то Луку — простой черный чай… «да, да, да я помню, вам как всегда: черный, без присадок, с двумя кусочками сахару! Бегу, несу!»

А есть места, где Лук пьет кофе только с молоком, или только квас, или кока-колу. И, насколько Меншиков помнит за долгие годы дружбы, Лук никогда не сбивается, четко распределяет свои предпочтения по присутственным местам, согласно однажды утвержденным. Зачем? Лук неоднократно пытался объяснить это другу, но всякий раз туманно, с незначительными вариациями: де, мол, если твои знакомые уверены, что хорошо тебя знают, то не стоит им в этом чинить помехи, даже наоборот, и вообще им так легче и проще.

— Им, нам, быть может и легче. А тебе?

— А я привык.

— Угу. Ты, Лук, темнила, причем сугубо кустарного производства. Зачем закрываться от людей, нет ведь в этом позитива, это не конструктивно, Лук!

— На себя лучше посмотри, конструктор. У меня две трубки, два канала для оперативной связи с внешним миром. А у тебя вообще ни одной! Людям он открыт! Я вообще твоего голоса по телефону не слышал… еще и учит!..

— Слышал ты мой телефонный голос, не преувеличивай.

— Ну… разве что в прошлом веке, а в этом десятилетии — ни разу не довелось.

Девушка приносит Меншикову эспрессо и воду в гладком прозрачном кувшинчике, а Луку объемистую бочонкообразную чашечку с капучино. Лук засматривается на придвинувшийся бюст в полупрозрачной сиреневой блузке, и вышколенная девушка вежливо с ним заигрывает:

— Вау! У вас новый имидж!?

— Вроде того. Что, плохо?

— Нет, короткая стрижка — хорошо, это современно! Вы так гораздо моложе.

Лук легким наклоном головы показал, что повелся, что польщен, рад комплименту, и несколько секунд смотрит вслед удаляющейся девушке, но Меншиков знает цену Луковой доверчивости, на его памяти Лук раз сто выслушивал все эти: «О-о! Вы решили отращивать шевелюру?.. У вас они так красиво вьются сзади! Нет, нет, не стригитесь, в этой благородной седине вы, именно по контрасту, смотритесь заметно моложе!» «Вы, все-таки, решили подровнять? Очень удачно, очень вам идет, сразу несколько лет сбрасываете!»

Лук ложечкой собирает пенку, и, наконец, делает первый глоток. Меншиков за это время успевает опорожнить свою чашку на три четверти, но этот дисбаланс кажущийся: все у них идет правильно, по ритуалу.

Друзья угнездились за столиком согласно обыкновению каждого: Меншикову больше нравится рассматривать входную дверь и мельтешение улицы за стеклянной стеной, а Луку внутренности кофейни и обслуживающий персонал, обе представительницы которого улыбчивы и весьма симпатичны.

— Эх, Валерка!.. Против природы не попрешь, но знал бы ты, как мне грустно слушать все эти чертовы щебетания про омолаживающие прически! Это же геронтологический диагноз на уровне приговора. Мне.

— А я и так знаю. Ты уже лет пятнадцать над этим неустанно хнычешь да причитаешь. Но, если верить светской хронике, тебе все еще дают — и зрелые дамы, и юные девицы…

— Врут, Валера, всё врут, безбожно врут.

— И ты в этом первый среди равных. Я имею в виду — во вранье, — безжалостно возражает Меншиков, высоким взмахом руки показывая девушке Лене, что созрел для второй чашки двойного эспрессо. — Впрочем, что можно ждать от… извините за выражение… от гуманитария!

— Ох, ни хрена себе! Дожили, называется, до светлого дня: технарь! посмел! возвысить голос в моем присутствии! С каких это пор писатель, получивший высшее психологическое образование в Большом Университете им. Товарища Жданова, является гуманитарием?

— Ну, а кем?

— Естественником, вот кем. Естественником, мой бедный научно-производственный друг.

— Тогда уж противоестественником. И хватит ложкой нашкрябывать, возьми еще один, я ведь сегодня плачу, у меня же премия, забыл?

Лук легко соглашается и потирает руки. Меншиков хорошо знает этот жест: сейчас Лук якобы спохватится с якобы забытым вопросом, и начнет выпытывать у него насчет принципов работы истинного зеркала… Можно ответить в общих чертах, почему бы и нет? Тема в данном конкретном аспекте открытая, а сам Лук — человек надежный, тысячу раз проверенный, с ним можно и чуть пооткровеннее.

Но Лук, хоть и прет из него любопытство, хоть и смотрится шалтай-болтай богемой, осмотрителен, весьма себе на уме: приступит к атаке не раньше, нежели девушка Лена принесет ему второй капуччино и ретируется обратно в недра служебных помещений.

— Кстати, Валера… хочу тебя спросить… НО НЕ О ЗЕРКАЛЕ, КАК ТЫ СЕБЕ ТОЛЬКО ЧТО ВООБРАЗИЛ! — Лук хохочет на весь пустой зальчик, громко, хохот его резок, и даже медные музыкальные тарелки от ударной установки в соседнем углу начинают ему подзванивать.

Две девичьи головки нырк, нырк с разных сторон в пространство общего зала — все нормально, это правильный шум, посетителям в меру весело, а значит им хорошо… — и опять спрятались…

— Нет, не о зеркале, а совсем об иных вещах. Но и о нем тоже спрошу, с твоего позволения, только чуть позже. Ок?

Меншиков вновь поднимает брови, уже в знак согласия, однако под добродушием его улыбки скрывается легкая досада: все-таки Лук пронырливый разумом тип, такой мог бы стать неплохим аналитиком… быть может даже физиком-теоретиком… Обхитрил. А вот он, Меншиков, в данном пустяковом эпизоде проявил себя незадачливым лаборантом, горе-ученым, допустив непростительную методическую оплошность: позволил парадигме превратиться в прокрустово ложе, вместо того, чтобы непредвзято, не забегая вперед, оценивать факты…