Максим Лучинин - Повестка в космос

• Название: Повестка в космос
• Автор: Максим Лучинин
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Научная Фантастика
• ISBN: 978- 5-699-44993-4

Война случилась неожиданно. Так же неожиданно свалились землянам на голову истанты со своими галактическими технологиями, проблемами выживания цивилизаций и нечеловеческой логикой принятия решений. Вот только что Гришка Ивашов и его друзья-коллеги сидели в конторе, не спеша доделывали проект, и вдруг… военкомат, сборный пункт, пустынная планета Ка-148, где их вместе со сйерками, диштами и всякими прочими кэссами превратили в бойцов вселенской армии, сражающейся с Красными Зед — саранчой, пожирающей целые звездные системы. В одном из боев станция, куда Григория определили координатором, закончила свое существование, положив начало его скитаниям и приключениям в очень, очень далеком космосе…

---

Снуп хмыкнул — и тут же корабль рвануло вбок. Не успел мой желудок закричать от ужаса, как нас швырнуло вниз. Каменные стены шахты замелькали расплывающимся узором, мы падали с огромной скоростью.

Хорошо, что меня вытошнило заранее, иначе я испортил бы весь интерьер. «Почему вниз? — пронеслась мысль. — Зачем вниз? Ведь внизу Сохаба-ра!» Преодолевая давление в ушах, которые залило свинцовой тяжестью, я приготовился обматерить Снупа и приказать ему лететь наверх. Но тут мы вдруг выпали из шахты, вверх ушла огромная каменная поверхность — и тут же скрылась из виду. Холодная тьма блеснула звездами. Я снова оказался в открытом космосе.

Огни звезд окружили нас. И ужас от падения в пропасть Мгновенно сменился щемящей болью в груди — сладкой, как детский сон. Я даже успел ощутить, как податливы мои эмоции, как легко стали они отзываться на происходящее. В памяти вспыхивали одна за другой картинки из прошлого: вид с командной площадки станции, вид с эвакуационного корабля, — я снова оказался в безмолвии космоса, которое приложило столько усилий, чтобы меня уничтожить, и при этом и знать не знало о моем существовании. Что космосу человек? Один человек? Ничто. Не поддающаяся учету в статистике значимых событий единица, ценность которой стремится к нулю и, можно сказать, благополучно этого нуля достигает. А человек не в силах удержаться от восхищения холодной красотой звездного пространства и мнит себя единым с ним, как всегда слишком преувеличивая свое значение.

Снуп развернул картофелину — мощно, быстро, — и я снова увидел «бриллиантовый путь» — россыпь драгоценностей на черном бархате космоса. То же самое жемчужное колье, что явилось мне на изуродованном взрывом корабле, когда я оживал после взрыва. Все так же светило оно миллионами огней, зажженными в бездне.

— Снуп, ты все-таки скажи мне, здесь космос или Не космос? Мы полетели вниз шахты, там должен был быть Сохаба-ра, а оказались в космосе.

— А почему не космос? — отозвался Снуп, даже не поинтересовавшись, почему я назвал его таким именем. — Самый натуральный космос: планеты, астероиды. Вот только, прилетев в другой конец галактики, ты рискуешь оказаться в дне пути от места старта. Ну и в дороге всякие аномалии встретятся не раз.

— Охренеть.

— А я тебе о чем? Надо убираться отсюда. Нечего здесь делать. У меня от местных чудес чесотка начинается. Я хочу назад, в нормальный мир.

— Во-во, у меня то же самое. Океан наклонный, дыры всякие. Одни ен-чуны чего стоят! От них зрение портится сильнее, чем от компьютера. Скажи, ты не знаешь, почему они такие расплывчатые?

— Ен-чуны? По мне, они вполне обычные. Что ними не так?

— Да их же разглядеть невозможно! — возмутилс я. — Я никак не могу увидеть их отчетливо и ясно.

— А, вот что… — промолвил Снуп. — Наверное, тебя похожего образа в сознании нет, поэтому ты не можешь их разглядеть.

— Это как так? — не понял я.

— Ну как… Ты что, думаешь, раз ты что-то видишь, то это на самом деле такое? Как же! У тебя есть опыт, ты привык к определенным формам, фактурам. Тем более ты из другого мира сюда попал. Ен-чуны ни на что тебе известное не похожи, вот зрение и сбоит.

— Да на китайцев они похожи! Только размытые, ни черта не разглядеть.

— Ну, значит, не до конца похожи. Мне в этом плане хорошо, у меня восприятие полиморфизма от мамочки заложено.

Я обалдел от его высказывания. Прежде всего от того, откуда он знал столько слов. Или, вернее, откуда столько слов знал я. Общение с ен-чунами вспоминалось как страшный сон. Т-ли и И-са, конечно, тоже говорили хорошо (или я понимал их хорошо), но они — боги. А этот дылда, к тому же сам чужеземец? Мне никто и никогда не говорил здесь слова «полиморфизм», а если бы сказал, то я бы ни за что не понял. Откуда же я его знаю?

— Снуп, я ни черта не понимаю. Почему я не могу увидеть? Пускай это новая форма. Пускай новая фактура

Увидел раз — удивился. Дальше — нормально… Или подожди… — Я, кажется, начинал понимать даже без его объяснений. На ум пришло одно сравнение. Давно, еще на старушке Земле, когда все было просто и без приключений, я замечал, что новое незнакомое слово, произнесенное кем-то, часто не воспринимается. Оно звучит по-русски, все звуки его известны, но мозг с трудом его распознает. Приходится просить повторить его раз, а то и несколько, прежде чем становятся ясны все слоги. Возможно, здесь происходило то же самое. Глаза-то видят, да мозг никак не может выстроить законченную картинку. Через какое-то время он научится, прорисует все детали, даст объяснение в известных ему величинах, — и тогда резкость изображения ен-чунов перестанет сбоить. Не факт причем, что полученное изображение будет соответствовать реальности, но мозгу уже будет все равно: он осознал, воспринял, записал. А пока что он мечется, не знает, как идентифицировать эти создания. Подсовывает мне образ китайцев, но этого образа категорически не хватает для полного описания, отсюда и деформации. И, кстати, фокусы с лицом старика Чингачгука — из этой же серии. Что-то было в его мимике, что-то странное и настолько неземное, что мозг тупил и начинал лепить из его лица пятнашки. И ходячие куски мяса в порту: с резкостью проблем нет, а вот с постоянством формы прокол. Отсюда их бесконечное плавление, перетекание. То ли движения их в реальности слишком чужеродны, то ли особенности границ между телом и окружающим пространством чрезмерно своеобразны, — такие, что я даже представить не мог.

— Слушай, Снуп, — осенило меня. — Получается, что и слышу я совсем не то, что ты говоришь на самом Деле, да? Это мне только кажется, что ты такие слова знаешь: «полиморфизм», «фактура». Ты же о чем-то своем лопочешь, я лишь интерпретирую. Так получается?

— Типа того. Я ж говорю, у нас форма сильно совпадает. А форма, дружище, — это почти что самое главное. Предметный мир у нас схож. Местный язык мы оба освоили, база у нас одна. Ну а коли инструменты одинаковые, то на этой базе мы с тобой почти одинаков конструкции строим.

Я аж засмеялся, до того его умничанье складно звучало. С ума сойти! Я понимал его даже лучше, чем Ар

— Ну а как ты такой похожий на меня получился? спросил я.

— Мамочка такого отлепила.

— Да что за мамочка-то? — Он уже сто раз ее помянул.

— Мамочка и есть, — ответил он. — Она что захочет то и отлепит от себя. Видел бы ты, сколько нас разных. Мамочка хорошая, заботливая. — Я вывернул голову чтобы посмотреть на него, не шутит ли. Окуляры перекопа скрывали верхнюю половину его лица, но нижняя выглядела вполне серьезно. «Мамочка». Ну и словечко Какая-то самка, наверное, типа муравьиной королевы. Отлепляет от себя что попало, куски протоплазм А один из кусков случайно на человека похож оказал Правда, только внешне. Да и то отдаленно. Это уж моя богатая фантазия его со Снулом Догом сравнила. Появись Снуп на Земле, его бы сразу под колпак, как уродливого пришельца.

Планета надвинулась тяжелым зеленым шаром.

— Зея Креста, — объявил Снуп. Малахитовые, травяные разводы застилали чарующую даль далекой поверхности. Облака в светлой дымк тянули полупрозрачные длинные полосы.

Корабль ворвался в атмосферу. По поверхности картофелины полыхнуло розоватое пламя. Держась за рукоятки перископа, Снуп по гигантской дуге вел нас вниз. Пятнистая зелень расцветилась камуфляжем. Открылись молочной белизны пятна — уж не знаю, моря или что другое. Земля резко приближалась. Вдали показалась огромная упорядоченная структура — расчерченная сетка сооружений. Мы неслись к ней.

— Здесь живут четверо ч-ра, — заговорил Снуп. — Вообще, большинство из них привязаны к одному месту

Живут небольшими группами, считай, повсюду, везде их встречал. Если куда и летают, то всегда домой возвращаются. И почти все друг друга знают. У них была целая вечность, чтобы перезнакомиться. Если повезет, то местные скажут, как найти твоих приятелей.

— Они мне не приятели, — пробормотал я. — Одного зовут И-са, второго — Т-ли. Меня больше интересует первый.

Снуп промолчал.

Город — я понял, что это был город, — приближался. Начиная взрастать из земли отточенными прямоугольниками, он резко набирал высоту, образуя решетчатый сложный организм. Больше всего это походило на вид небоскребов Нью-Йорка, как если бы в них сбоку всадили еще такой же Нью-Йорк, получив в итоге переплетенный мир перпендикулярных сооружений.

Мы приблизились к нему — и тут же затерялись в огромной трехмерной сети. Снуп уверенно вел корабль вперед, облизывая торчащие поверхности. Строения мелькали расчерченными зеленоватыми конструкциями.

Резко остановившись, мы причалили на широкой открытой площадке. Снуп защелкал переключателями. Желудок еще раз поблагодарил за поездку, и я стал вытаскивать себя по частям на свет божий.

Бледная зелено-серая поверхность площадки казалась металлической благодаря своей твердости и размерам. Кругом все было таких же травянистых оттенков: тянущиеся вверху и внизу прямоугольные галереи, взмывающие под небеса параллелограммы зданий. В Нью-Йорке я, разумеется, никогда не был, поэтому оглядывался вокруг преисполненный удивлением впервые ступившего на Манхэттен туриста, увеличенным Раз этак в триста, учитывая место действия и масштабы города.