Сергей Скибин - История русской литературы XIX века. Часть 1: 1795-1830 годы

• Название: История русской литературы XIX века. Часть 1: 1795-1830 годы
• Автор: Сергей Скибин
• Жанр: История
• Год: 2005
• ISBN: 5-691-01409-9, 5-691-01408-0

В части 1 учебника раскрываются закономерности литературного развития в начале столетия, художественное богатство «золотого века» русской поэзии, расцвет которого наступил в творчестве А. С. Пушкина и М. Ю. Лермонтова.

Учебник предназначен студентам филологических факультетов, преподавателям вузов и школ.

---

Сюжет баллады строится так, что рациональная логика поведения героини исчезает, утрачивает свои права. Отсюда, по мнению критиков, возникают сюжетные несообразности, логически необъяснимые поступки героев. Однако в балладе Жуковского берет верх логика чувства. Баллада выбирает такие сюжеты, в которых можно было передать сложность внутреннего мира героев, неподвластных логике реальности, выходящих за грани предуказанного и очевидного поведения. Балладная ситуация смещает реальность и дает почувствовать не только противоречивость личного чувства, но и противоречивость всего бытия. Рациональные поступки всюду оказываются посрамленными. Людмила поверила разуму, убедившему ее в смерти жениха, а не сердцу и была наказана роковой встречей с ночным гостем, который внезапно обернулся мертвецом. Естественная ее радость вдруг сменилась испугом и страхом, которых она раньше даже не чувствовала. Всюду в балладах ощутимо присутствие судьбы и непредвиденное вмешательство внеличных, сверхъестественных, роковых сил.

Это одна сторона. Другая заключена в том, что балладе присуща фантастика. Читатель понимает, что мир баллады – предание, легенда, фантастика – события исключительные, чудесные. А это означает, что происшествия баллады предстают в двойном свете – реальном и нереальном, в их правдивость нужно верить и нельзя верить. Фантастика уберегает читателя от буквального восприятия событий. Она смягчает страшное, ужасное, не дает испугаться и вместе с героями провалиться в мрачную бездну. Читатель начинает понимать, что автор-балладник ведет с ним литературную игру. Все, что совершается в балладе, напоминает сон, и читатель словно находится в двух состояниях одновременно – во сне и наяву. Только в финале, когда Людмилой овладевает испуг, когда страх поглощает ее душу, колебание между явью и сном разрешается в пользу яви. Сон превращается в явь, и путь спасения для героини отрезан. Окончательную точку ставит приговор Божьего суда.

Трагический конец баллады «Людмила» предупреждает о том, что может произойти с человеком, если он будет роптать на Бога и, отчаявшись, откажется верить и впадет в уныние. Разочарование и отчаяние, хочет сказать Жуковский, относятся не к мироустройству вообще, а только к земному порядку, в котором все несовершенно. Разочарование не абсолютно, а только относительно.

«Светлана»

Очевидным доказательством в пользу этих взглядов мягкосердечного поэта служит его вторая баллада на тот же сюжет из Бюргера «Светлана» (1808–1812). Фабула ее повторяет фабулу «Людмилы»: Светлана раздумывает о женихе, от которого «вести нет», и томится в разлуке с ним.

Мотив ожидания суженого вставлен Жуковским в более широкую раму: Светлана предстает перед читателем в чрезвычайно ответственный момент девичьей судьбы, на пороге важной перемены в жизни. Она должна проститься с беспечным девическим житьем («веселость… дней ее подруга»). Будущее замужество одновременно пленяет ее и страшит загадочной неизвестностью. Может случиться и так, что в грядущем героиню ожидает не любовь, а «бедствия рука». Жуковский выбрал для баллады особую жизненно-психологическую ситуацию: перемену в судьбе, которую героиня переживает остро и напряженно. Поэт намеренно вырывает Светлану из привычных и устойчивых связей и отношений, из обычного повседневного быта, который ее окружал, и впрямую ставит лицом к лицу с неизведанным и полным тайны предстоящим жребием. Этот сюжетный ход, известный и по балладе Бюргера, и по балладе «Людмила», обрастает в «Светлане» чисто русскими приметами, традициями, обычаями и поверьями. Главное в том, что в «Светлане» героиня наделена русскими чертами национального характера – верностью, сердечностью, кротостью, добротой, нежностью, простотой. От духовных и душевных сил героини зависит, будет ли она счастлива или ее ждет беда. Так Светлана поставлена перед судьбой.

Жизнь человека издавна связывалась с представлениями о пути, о дороге. В балладе венчание и замужество осмыслены как решающие этапы жизненной стези. В этом динамическом мотиве особенно существенны два пункта – начальный и конечный. Начало – это отправка в неизвестную даль. Светлану влечет любовь, она жаждет встречи с женихом («им лишь красен свет, им лишь сердце дышит…»), но одновременно ее тяготят мрачные предчувствия, и она испытывает невольный страх («Занялся от страха дух…»). Так появляются картины пейзажа, передающие не только очертания зимней дороги («Тускло светится луна В сумраке тумана…»), но смутные, тревожные настроения героини, ее «туманное» грядущее. Поэт создает атмосферу тайны, неизвестности, а неизвестность рождает «робость» и «страх», хранит «мертвое молчанье». В этой атмосфере и Светлана окутана загадочностью. Она «молчалива и грустна», ей свойственна «тайная робость». Обычный конец динамического мотива – гибель. Гибель или несчастье традиционно завершают в балладе эпизоды появления жениха и скачки с ним сначала в Божий Храм, а затем в «мирный уголок», «хижину под снегом». Тут самые жуткие предчувствия Светланы сбываются: жених оказывается мертвецом, а героиня обречена на одиночество. В довершение картины Светлана предвидит свою смерть.

Жуковский развертывает типичную ситуацию «страшной» баллады, где фантастическая дорога намекает на жизненный путь героини – от счастливого соединенья с женихом до ее гибели. Эти события окрашиваются переживаниями Светланы, которая сначала обрадована встречей с женихом после долгой разлуки, а потом все более и более тревожится за свою судьбу.

Действие происходит в определенном пространстве и в определенном времени. Главный пространственный образ – образ дороги. Движение совершается от первой «станции» (Божьего храма) до последней (избушки), где Светлане открывается горькая и печальная истина. Все видимое глазами героини пространство вечно, устойчиво и однообразно: степь, бугры, снег. Бег коней сопровождается метелью, вьюгой. Кругом одиночество и безлюдье. Смысловое значение пространства заключается в передаче таинственности и в том, что человек оставлен наедине со всем миром и со своей судьбой. В атмосфере таинственности угадываются предзнаменования будущего несчастья, оживленные мифологическими представлениями, старинными преданиями. Степь, покрытая снегом, с древних времен напоминала человеку белое покрывало, белое полотно, под которым лежит мертвец, саван; вьюга и метель – игру демонических сил, злых мертвецов, бесов и ведьм. К тем же мифологическим представлениям относятся и образы луны, неверный свет которой помогал дьявольским начинаниям и козням, сверчка («вестник полуночи»), ворона, предвещающего несчастье и беду («Черный вран, свистя крылом, Вьется под санями; Ворон каркает: печаль!»). Все это были образы, которые содержали стойкие отрицательные смысловые представления и чувства. Дважды упоминается и о гробе – явном знаке смерти.

Столь же художественно определенным в своих намеках и символах было в балладе и время. Сюжет развивался на границе дня и ночи, в сумерки или ночью, при свете луны. Тем самым ночь, когда нечистая сила получала простор для своих черных деяний, в балладе предстает подлинно событийным временем. Жуковский постоянно упоминает о луне, о сумраке, о тумане. Устойчивые признаки пространства и устойчивые знаки времени образуют балладный хронотоп[31] .

Как только персонаж пускается в путь и, пересекая границу дня или сумерек, попадал во власть ночи, то сразу же устремлялся навстречу своей гибели. Следовательно, дорога в балладе – это дорога от жизни к смерти. На границе балладного хронотопа (древних типов ценностных ситуаций, выраженных в пространственно-временных образах) и фабульной динамики возникает элемент фантастического, чудесного. Тут оживают жуткие тени, мертвецы поднимаются из могил и гробов, а вновь появляющийся персонаж (жених), напротив, из живого превращается в мертвеца. Фантастика подготовлена поэтическими образами и мотивами, и отныне все сцены и события (например, бешеная скачка) приобретают тоже фантастический колорит. Сюжет баллады вырывается из реальности и неуклонно летит в сферу чудесного, «в темну даль», откуда уже персонажам нет выхода к солнцу и к светлому сознанию. Роль фантастического и чудесного заключается в том, чтобы преодолеть сухую логику реальности и отразить противоречивость и сложность души человека, которая не подчиняется примитивным, прямолинейным законам рассудка. Другая сторона фантастики – выразить мысль о таинственных силах, которые стоят над человеком и вмешиваются в его жизнь. Души людей становятся полем борьбы добра со злом, Бога с дьяволом, и наше пребывание на земле зависит от вечной схватки невидимых и таинственных высших сил. Благодаря фантастике Жуковский смещает привычные, обыденные представления, и тогда оказывается, что тонкая и чуткая психология человека мотивируется не одними лишь соображениями долга, пользы, нравственными нормами и догмами, но прежде всего глубинными побуждениями, инстинктами, личными желаниями, совестью, душевными привязанностями, традициями, индивидуальным, общенародным и общечеловеческим опытом чувства, пусть даже при этом не отдавая строгого и внятного отчета. Так, Светлана в преддверии решительного события – замужества, как только появляется возлюбленный, не раздумывая, по зову сердца, не задавая никаких вопросов, пускается с ним в путь. Сюжет баллады построен так, что все эпизоды и события помогают раскрыть душу героини. Внутренние мотивы становятся преобладающими, а фабульная канва «подчиняется» противоречивым чувствам, владеющим героиней, мотивируется ими и в то же время проявляет их.