Мамед Ордубади - Меч и перо

• Название: Меч и перо
• Автор: Мамед Ордубади
• Жанр: История

---

Если бы уважаемая мелеке вернулась в столицу, мы бы вместе с ней приняли решительные меры в отношении Хюсамеддина.

Тогрул. Хамадан".

Прочитав это письмо, Хюсамеддин понял: Гатиба продолжает неискреннюю игру, обещая Тогрулу, как и ему, свои руку и сердце и отдавая в качестве залога свои губы.

Он не удивился обещанию Гатибы передать Рейское государство султану Текишу, - подобные жертвы были необходимы, коль скоро она прибегала к помощи иноземцев, замышляя в стране переворот.

Тогрул напрасно ждал ответа Гатибы на свое письмо. Потеряв терпение, он вызвал к себе Захира Балхи.

- Как видите, - начал он, - Гатиба не ответила ни на мое, ни на ваше письмо. Поэтому, я считаю, есть два выхода из создавшегося положения: или я должен жениться на ней и провозгласить ее сына Гютлюг Инанча наследником престола или же ночью подослать к ней убийцу, который расправится с ней.

Захир Балхи возразил:

- Не советую вам, элахазрет, жениться на Гатибе-хатун! Этот шаг нанесет вам большой вред. Если вы пойдете на это, все ваши подданые скажут: "Элахазрет Тогрул убил своего брата атабека Мухаммеда, чтобы жениться на его жене!". Ваш второй план - умертвить Гатибу-хатун - более приемлем, но и от него тоже следует отказаться. Смерть мелеке еще больше обострит отношения султана с его взбунтовавшимся войском. Самое выгодное для вас в настоящий момент - временно помириться с Гатибой-хатун. Однако эта мера не будет означать, что мелеке навсегда заслужила помилование и смерть уже не угрожает ей. Так уже создана эта женщина: она сама никогда не успокоится и не даст покоя вам. Ее может унять один лишь Азраил. Но, как я сказал, в настоящий момент нам гораздо выгоднее, если она будет жить.

- А что вы думаете о Хюсамеддине? - спросил Тогрул.

- Я думаю, войско взбунтовалось по приказу Хюсамеддина, однако идея этого бунта принадлежит не ему. Если мы будем доискиваться истины, нам станет ясно, что и здесь во всем виновата Гатиба-хатун. Еще раз повторяю, нам надо прежде всего помириться с ней. Хюсамеддин - лишь послушный исполнитель ее воли.

- А захочет ли она мириться со мной? Это такая вздорная женщина! Все ее помыслы только о том, как бы сделать своего сына наследником престола, а за собой навеки сохранить титул мелеке.

Захир Балхи рассмеялся.

- Женщины не только обманывают, но и сами часто обманываются. Или вы не знаете, что им меньше всего нужна истина?.. Гораздо больше их устраивают обещания. Женщина -забавное существо, которое не может жить без прекрасных слов и обещаний. Однако обещания не должны быть лишены реальности. Женщины гораздо охотнее верят ловкой лжи, чем неподтвержденным истинам. Надо не забывать и другого: народ не привык слышать истину. Когда ему говорят правду, он смеется, будучи не в состоянии переварить ее своим умом. Так как народ постоянно слышит от нас ложь, он привык к ней и даже часто ловится на этот крючок. В последнем мы убедились, когда после смерти атабека Мухаммеда начали распускать всевозможные слухи, направленные против Кызыл-Арслана. Я должен откровенно сказать вам, что до сего времени вы вели себя по отношению к Гатибе-хатун не как разумный хекмдар. Пока вы не расправились с Кызыл-Арсланом, нельзя было позволять ей покидать столицу. Гатиба-хатун хитра и коварна! Уехав из Хамадана, она как бы продемонстрировала перед народом свое недовольство вами. В то же время она хотела доказать свою непричастность к бунту войска. Действуя таким образом, Гатиба-хатун не просчиталась. Все вышло так, как она хотела. Смотрите, всюду говорят: "Мелеке не смогла жить в столице!.. Мелеке не желает видеть на троне убийцу своего мужа!.. Тогрул намеревался убить также и ее, поэтому она уехала из Хамадана в имение-дворец Эльдегеза!.." Впрочем, вся эта болтовня нисколько не пугает меня, я боюсь лишь одного: как бы письма, которые мы послали Гатибе, не попали в руки других. Будь я уверен, что она получила наши письма и не отвечает только потому, что хочет позлить нас, я был бы спокоен. Но, если наши письма кем-нибудь перехвачены, тогда дело плохо. Тогда, боюсь, нам не удастся провести эту женщину!

Опасения Захира Балхи оправдались: через несколько часов после этого разговора в Хамадан вернулся его слуга Басир и рассказал, что был ограблен в дороге неизвестными людьми.

МУЖЧИНЫ

Гатиба находилась в полном неведении.

Замышляя бунт войска, она мечтала тем самым запугать Тогрула и заставить его принять ее условия. Но из Хамадана не приходило никаких известий, и Гатиба начала нервничать. Ей уже казалось, что Хюсамедин предал ее и перешел на сторону султана.

Она думала, как только аскеры взбунтуются, Тогрул напишет ей письмо, умоляя вернуться в столицу, или же пришлет за ней в имение-дворец Эльдегеза своих послов.

Несколько раз она порывалась уехать в Хамадан, но у нее не хватало смелости решиться на этот шаг. Она понимала: действовать надо крайне осторожно; если в столице воцарился покой и Хюсамеддин переметнулся на сторону Тогрула, ее тотчас арестуют и бросят, в тюрьму.

Гатиба, терзаемая мрачными мыслями, потеряла покой.

В таком состояний застало ее письмо, присланное из Хамадана Хюсамеддином. Оно не походило на те письма, в которых он изливал ей свое сердце, уверяя в своей вечной преданности. В последнем письме не было ни одного обнадеживающего слова. Гатиба читала его и не верила своим глазам. Окончив, она в сердцах швырнула его на пол, затем подняла и перечитала еще раз.

"Неужели это письмо написано Хюсамеддином?! "- ужаснулась она.Невероятно!"

Вызвав всадника, доставившего письмо, она спросила: - Это письмо передал тебе сам хазрет Хюсамеддин? - Да, величественная мелеке! Письмо вручил мне лично хазрет Хюсамеддин и приказал отвезти вам. - Он не просил, чтобы я написала ответ? - Нет, об этом он ничего не сказал. - Можешь убираться! Посланец Хюсамедина с поклоном вышел. Гатиба в третий раз перечитала письмо. Хюсамеддин писал:

"Уважаемая мелеке!

Я полагаю, Вы напрасно сидите в имении-дворце Эльдегеза, ожидая из Хамадана письма и посольства. Будет Вам смотреть на дорогу! Советую Вам поскорее приехать в Хамадан, иначе я буду вынужден принять меры.

Видеть истину и не верить своим глазам - неразумно, а позволять обманывать себя на каждом шагу - глупо. До сего времени я поступал и неразумно, и глупо.

Случается, человек из политических соображений вынужден прикидываться неразумным и глупым, но пользоваться этим приемом постоянно - безумие.

Ложь можно продать народу целого государства, но одну и ту же вещь невозможно продавать одновременно двум покупателям.

Не знаю, может быть, мелеке способна на такие проделки, но для этого надо, чтобы эти двое были низкими подлецами, а сам торгаш - безнравственным существом!"

Гатиба поняла, на что намекал Хюсамеддин. Ясно, ему стало известно о ее желании выйти замуж за Тогрула.

"Ты взбешен и ревнуешь меня, - думала она. - Ты пишешь, что одну и ту же вещь невозможно продать одновременно двум покупателям, что для этого надо, чтобы эти двое были низкими подлецами, а торгаш - безнравственным существом! - она зло расхохоталась. - Можно подумать, наш философ изрекает истины, которые никому неизвестны! Он не хочет вспомнить, что тот, кто продает ложь народу огромного государства, во много раз безнравственнее и подлее женщины, которая продает одну вещь всего лишь двум мужчинам. Тот, кто продает одну вещь сразу двоим, торгует лишь собой, а тот, кто продает ложь всему народу, торгует целым государством. Кроме того, Хюсамеддин забывает, что пока я еще никому не продала себя. И он смеет меня попрекать, он, который, поверив пустому женскому обещанию, думая только о своих скотских желаниях, уже не раз продавал родину! Ты, Хюсамеддин, помог мне своими действиями понять не только простых, нечиновных мужчин, но и так называемых государственных мужей, с позволения сказать - вождей народа. Я научилась отгадывать ваши мысли, читать ваши сердца. Ради удовлетворения своих скотских желаний, ради пятиминутного наслаждения вы способны отдать судьбу страны в руки распутной женщины! Ах, мужчины, мужчины! Вы можете быть философами, знаменитыми учеными, пророками, вы можете писать божественные книги, поучающие целые народы, но все, что вы пишете в своих книгах, - это не для вас самих. Те искренние, благородные мужчины, о которых вы повествуете, живут только в ваших книгах, они еще не родились на земле. Пока что вы все всего лишь хюсамеддины! Сегодня вы любите одну, завтра - вторую, сегодня вы поклоняетесь одной, завтра - другой. Вы стремитесь обладать сотнями женщин, но стоит женщине взглянуть на другого мужчину, как вы загораетесь ревностью. Не смешно ли?! Да, вы готовы отдаться сотням женщин, но стоит женщине пообещать себя кому-нибудь другому, как вы сейчас же кричите ей: "фахиша!.."*. Вы тотчас развенчиваете ее, стараетесь лишить ее положения и пишите ей всякие оскорбительные вещи. Однако вы умышленно обходите одну истину... Или глупое мужское бездушие не позволяет вам честно признать ее?! Скажите, а кто делает женщин безнравственными? Разве на вы сами? Если говорить обо мне, я не так уж бессильна, как это может показаться некоторым. Мне не удалось покорить жестокосердого поэта, но это еще не свидетельствует о моем бессилии, ибо поэт Низами принадлежит к тем самым избранным мужчинам, которых, увы, так мало на земле среди бесконечного числа хюсамеддинов! - Гатиба истерически расхохоталась, швырнула письмо Хюсамеддина на пол и воскликнула: - Не поеду!.. Ни за что не вернусь в Хамадан!.. Ты, Хюсамеддин, и ты, Тог-рул, - вы оба явитесь ко мне и будете просить у меня прощения! Забота о собственном благе и скотская страсть поставят вас передо мной на колени".