Жиль Николе - Белый камень

• Название: Белый камень
• Автор: Жиль Николе
• Издательство: АСТ, АСТ Москва, Транзиткнига
• Жанр: Детектив
• Год: 2006
• ISBN: 5-17-033201-7, 5-9713-0707-Х, 5-9578-2776-2

Древний монастырь, затерянный в холмах Бургундии.

Сюда приходят, чтобы обрести Бога в тайне молчания, секретный ритуал которого веками передается от брата к брату.

Именно в этой обители Божественного Молчания хранится одна из величайших библиотек Европы…

Библиотека пострадала от пожара — и юному послушнику Бенжамену при помощи многоопытного брата Бенедикта приходится восстанавливать монастырские архивы.

Так попадает в его руки старинный пергамент — фрагмент чьей-то исповеди, загадочной и пугающей.

Исповеди, открывающей ужасную тайну, которую в тихой обители готовы похоронить любой ценой…

---

Вот почему все подумали, что у него был сообщник. Это было сообщничество поневоле, как же иначе. Помните, что говорил Шарль о брате Лоране: «Что он натворил? Это не мог быть он». И в самом деле, брат Лоран ни о чем не знал и не знаком с Вилфридом, и у него не было причин впускать его в обитель. Когда спешно собирали капитул, Лорана не нашли. Его просто не было тогда в монастыре. Другими словами, он был не так глуп, чтобы исчезнуть нарочно и навлечь тем самым на себя обвинение в сообщничестве. Мы легко можем представить себе, что было дальше, объяснить, почему его не могли найти все три дня, пока длилась казнь. Когда он вернулся после своих ночных похождений, его ждал неприятный сюрприз. Он увидел, что вся братия в крипте и он пропал. Хуже того — с места, где он стоял, брат Лоран слышал, как проходило судилище, и понял, в чем его несправедливо обвиняют. К несчастью, в его положении не было иного выбора, кроме как спрятаться и подумать, как выпутаться из создавшегося положения. Наш бессильный зритель занял свое место! Он же — единственный выживший, который отныне до конца своих дней будет считать себя ответственным за то, что произошло. А его чувство чести позволяет нам лучше понять трагический конец, на который он обрек себя после выполнения своей миссии.

Вот так-то! Это моя правда, она хороша и вполне меня удовлетворяет. Я получил ответы почти на все свои вопросы. Говорю «почти», потому что у меня их осталось два. Но я знаю, что ответа на них не получу никогда.

Во-первых, почему брат Шарль не объяснил собратьям, что знаком с пленником и с какой целью тот объявился в монастыре? Причиной тому мог быть только тяжкий грех, в котором он так и не захотел покаяться. На этот счет у меня нет никаких иллюзий.

Второй остающийся неразрешимым вопрос — причина, по которой брат Лоран отсутствовал в монастыре в ту ночь. Этого мы тоже никогда не узнаем, и никакие предположения тут ничего не изменят. Разум подсказывает мне, что мы дошли до последней черты. Все великие загадки таковы: тайна никогда не раскрывается до конца. Поэтому теперь я ставлю точку и говорю вам, что для меня эта история закончена.

Бенжамен ничего не ответил, только головой покачал. Все было ясно, логично, связно. В конце концов, он был наказан за свое собственное недоверие, а брат Бенедикт в какой-то степени выиграл. Подозревая его, молодой человек убедил себя отказаться от собственной гипотезы, которая, между прочим, оказалась единственно верной. До такой степени верной, что блестящее ей подтверждение, прозвучавшее из уст брата Бенедикта, показалось ему откровением. В самом деле, послушник ожидал чего угодно, но только не этого.

Но, как и сказал большой монах, надо уметь вовремя остановиться. Прежде всего — перестать сомневаться. Все было кончено, но знание истины не радовало, оно было почти невыносимо.

Потому что оно означало начало нового поиска, ради которого он, собственно, и пришел в монастырь. Поиска гораздо более длительного, который надо будет вести всю жизнь, не имея на руках никаких доказательств.

53

Ни слова не говоря, они вернулись к началу потайного хода — двери отца Петра.

Осторожно закрыли люк, подвинув надгробие на место. Механизм сработал в обратном направлении, камень у основания стены, движимый невидимой силой, занял свое прежнее место. Брат Бенедикт осмотрел поцарапанный пол и постарался как можно лучше замазать след, чтобы заставить его замолчать. Затем он собрал рассыпавшиеся по полу куски штукатурки и скрупулезно вставил их в места соединения камней. Бенжамен отметил, как тщательно он уничтожил все следы. Теперь никто даже не заподозрит, что здесь спрятан волшебный ключ.

Подземный ход закрыли, словно книгу, не склеив страницы, но в полной уверенности, что никогда больше ее не раскроют.

— Вы как хотите, а я иду спать, — прошептал большой монах, поднимаясь на ноги.

— Зачем мне здесь оставаться? — ответил послушник устало. — Я иду вместе с вами. В любом случае мне не обойтись без фонаря. Мой не работает. Скажу отцу Антонию, что уронил его… Я должен сказать ему по крайней мере эту правду! — бросил он, помолчав.

Без происшествий оба поднялись по лестнице, вышли из кабинета и расстались, обменявшись долгими взглядами. Все было кончено. Кончено по-настоящему, но ни один из них не думал о том, что они расстаются. Не было ни чувства облегчения, ни долгожданной радости. Она даже не успела родиться, поглощенная пустотой, которая открылась перед ними. И потом, — это было самым главным, — разгадка, за которой они охотились, скорее сдалась им сама, чем была найдена. Последний ключ упал с неба, словно Господь открыл им часть тайны, чтобы лишить удовольствия. Словно Он пожелал остановить их или наказать, навсегда сохранив то, что должно остаться в тайне.

Приходилось довольствоваться этим.

Миновали три томительных дня и три праздные ночи. Бенжамен снова погрузился в работу над архивом, пытаясь найти удовлетворение в том, что удалось выяснить. Смирившись, он удвоил свой молитвенный пыл, прося Бога помочь ему заполнить образовавшуюся пустоту. Бывшие сообщники, погруженные в повседневные заботы, о которых успели позабыть за время расследования, обменивались при встрече грустными улыбками. Вино снова стало просто напитком, утратило свой тайный смысл, а с ним как будто бы и вкус.

На третий день, вернувшись в свою келью, Бенжамен заметил, что до сих пор не вернул в библиотеку «Хроники» отца де Карлюса. Он не хотел снова брать книгу в руки, но не смог удержаться. Бесцельно перелистывая страницы, прочел несколько строк, улыбаясь уголками губ и думая о руке, которой написан текст.

— «Хроники» брата Лорана! — прошептал он. — Забытый настоятель… спаситель ордена. Если бы они знали!

С горьким чувством архивариус закрыл книгу и собрался было встать, как вдруг остановился, обратив внимание на изображение на обложке. Он прищурился и вполголоса перечел слова в рамках, образовывавших странное укрепление вокруг фигуры Богоматери.

— «Пресвятая Дева Мария, смилуйся над чадами твоими и их прегрешениями».

Бенжамен улыбнулся:

— Его последнее творение! Кто, кроме него, был на такое способен?

Несколько секунд он восторженно созерцал тонкий рисунок, потом лег, счастливый тем, что подобрал последние крохи истины.

Но примерно час спустя, уже засыпая, молодой человек внезапно вскочил, зажег свечу, снова сел за стол и еще раз внимательно посмотрел на гравировку, словно желая удостовериться.

— Мария, — произнес он тихо. — Мария, запертая в своем алькове… «М» как Мария! Вот он, последний пропавший чертеж! — воскликнул он. — Альков дьявола имеет пару, предназначенную для праведников! Вот чего нам не хватало! Эта ниша где-то здесь, здесь… и там вечным покоем спит Шарль! Как могли мы остановиться, если уже шли по верному пути?

Он закрыл глаза и начал нервно раскачиваться на стуле. Брат Шарль не мог быть похоронен тайком в углу кладбища в безымянной могиле без креста. Он все еще пребывал в этих стенах, в том месте, которого заслуживал. Там, где царили милость и прощение.

Он мог быть только там, вместе с ней, с Девой Марией.

Пытаясь сообразить, где она может находиться, Бенжамен мысленно вернулся в подземный ход, прошел вдоль каждой стены, поднялся по лестнице и протиснулся в узкую щель. Может быть, что-то ускользнуло от их внимания?

Но очень скоро он задал себе вполне закономерный вопрос: а могла ли Богоматерь находиться рядом со злом во мраке подземелья? Альков Девы Марии должен был находиться в месте прямо противоположном, светлом, сияющем… ближе к небу.

— Колокольня! — пробормотал молодой человек и схватил лист бумаги и карандаш.

Там, наверху, он был всего один раз, но прекрасно все помнил. Витая каменная лестница, крутая, бесконечная, ведет на большую площадку под самой крышей. Два больших колокола на внушительной балке готовы огласить звоном окрестности, возвещая начало службы. Из четырех проемов, выходящих на четыре стороны света, открывается великолепный вид на окрестности. По утрам с этой высоты, наверное, кажется, что плывешь над туманами, поднимающимися с озер Бургундии, или стоишь на маяке, возвышающемся над призрачным морем.

Нельзя было найти лучшего места для Матери, охраняющей своих детей. Бенжамен начертил квадрат, потом вписал в него круг.

Потому что колокольня была построена именно так: снаружи она была квадратной, но венчавшая ее площадка — круглой.

Бенжамен внимательно посмотрел на свой рисунок и на свободное пространство в углах верхней комнаты и понял, где ее поставили.

Он встал, оделся и побежал к двери. В пустынном коридоре повернул направо и постучал в дверь кельи большого монаха.

— Брат Бенедикт? — прошептал он нетерпеливо. — Вы здесь?

Слабый свет, лившийся от стола, которого ему не было видно, напомнил послушнику о том, что происходило здесь, казалось, лет сто тому назад.