Керстин Гир - Я сказала правду

• Название: Я сказала правду
• Автор: Керстин Гир
• Издательство: Гелеос
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-412-00102-9

Ты хочешь найти хорошую работу, влюбиться и заняться наконец сексом? Что, если вместо этого в твоей жизни пустота, нервы на пределе, а твоя работа никому не нужна? Когда все достало, остается только поставить точку. Так считает Герри – тридцатилетняя несостоявшаяся писательница и в целом разочаровавшаяся женщина. Герри решает покончить с собой и рассылает всем своим близким и знакомым прощальные письма, изложив в них всю правду и ни капельки не стесняясь в выражениях. Но по случайной оплошности ей не удается осуществить задуманное, и ее жизнь становится настоящим фейерверком страстей. Ведь, прочитав дерзкие письма Герри, все уже думают, что она умерла, или... желают ей смерти! Этот роман насмешит и порадует даже самых отъявленных пессимистов.

---

– Знаете что? – перебила я его. – Я не хочу больше ни слова слышать о ваших братьях! Если я говорю, что вы самый красивый мужчина, который мне встречался за несколько лет... самый красивый мужчина, который мне вообще когда-либо встречался, вы должны мне просто поверить. А я знаю немало симпатичных мужчин.

– Но вы ведь никогда не видели моих братьев, – поникшим тоном произнес Адриан. – До сих пор они уводили у меня всех подружек. По крайней мере, тех, которых я приводил с собой на воскресные семейные обеды.

– И Марианну Шнайдер тоже?

– Марианну я не знакомил со своей семьей, – испуганно ответил Адриан. – Да она никогда и не стремилась к этому. Я ведь уже сказал, что роман, который был между нами, мало что для меня значил.

– Вы сказали, он был несерьезный и мимолетный, – поправила я его.

Подошел официант и принял у нас заказ на эспрессо.

– А почему все ваши сестры блондинки, а вы нет? – спросил Адриан, когда официант снова ушел.

– Моя тетя Эвелин уверена, что моим отцом был почтальон, – ответила я. – Но на самом деле я единственная пошла в отца. Каштановые волосы, карие глаза...

– Но ваши глаза совсем не карие, – сказал Адриан и подался вперед, чтобы получше рассмотреть. – Они как карамельный сироп, пронизанный лучами солнца.

Хм, какое милое сравнение, лучше, чем сравнение с янтарем, которое мне иногда доводилось слышать.

– У моей сестры Тины глаза такого же цвета, но со светлыми волосами они смотрятся лучше, – проговорила я, чтобы скрыть свое смущение.

– Знаете что? – произнес Адриан и улыбнулся. – Я не хочу больше ни слова слышать о ваших сестрах.

Я готова была поспорить на свой новый договор, что у его братьев не такая очаровательная улыбка, как у него. Улыбка настолько манящая, что хотелось улыбнуться в ответ.

Принесли эспрессо, а потом медленно, но верно подошел к концу и наш бизнес-ланч, о чем я сильно сожалела. Но Адриану нужно было возвращаться в свою кладовку, а мне – ехать к Чарли, которая припасла бутылку шампанского, чтобы отпраздновать мой новый контракт. А перед этим я собиралась нанести визит отцу.

– Я очень приятно провел время, – сказал Адриан, выйдя из ресторана, и странно вытянул руку, так что я не знала, пожать ли ее. И ничего не стала делать.

– Я тоже. – Я вдруг немного смутилась. – Спасибо за приглашение. До свидания.

– До скорого, – произнес Адриан. Не успела я сделать и пары шагов, как он меня

окликнул:

– Подождите!

Я обернулась и выжидательно на него посмотрела.

– Мне кажется... э-э... я подумал, что теперь, когда мы, так сказать, стали партнерами, мы можем называть друг друга по имени, вы не против? – спросил он.

– Хорошо. Хотя Адриан мне нравится больше, чем Грегор... Тем более что я этого вампира назвала Грегором, – немного подумав, добавила я.

– В общем, речь тут больше о том, чтобы перейти на «ты», – проговорил Адриан. – А уж как ты потом будешь меня называть, значения не имеет.

Как только папа меня увидел, на лице его появилось уже знакомое мне каменное выражение.

– Герри, какой сюрприз! Сегодня ведь даже не воскресенье! Проходи, твоя мама ушла играть в бридж. Чай будешь?

– Лулу сказала, что ты хочешь заплатить залог, папа. И я пришла сказать тебе, что не могу принять эти деньги. Хотя очень любезно с твоей стороны было их предложить.

– Это не имеет никакого отношения к любезности. Я уже перечислил деньги.

– Правда, папа. Я сама разберусь. Я всегда справлялась сама.

– Доченька, две недели назад ты пыталась покончить жизнь самоубийством, – заметил

папа. – Я бы не сказал, что ты хорошо справилась.

Я покраснела:

– Да, но не считая этого... Сейчас у меня дела идут очень хорошо. Как раз сегодня я подписала новый договор с «Авророй». Договор, по которому я получаю процент с продаж. Одного только гарантированного гонорара я буду получать двадцать четыре тысячи евро в год.

– То есть, получается по две тысячи в месяц. Это нельзя назвать роскошью. Особенно учитывая, как мало денег ты отчисляешь в пенсионный фонд. По стечению обстоятельств я перечислил на твой счет тоже ровно двадцать четыре тысячи евро.

– Что? Но ведь залог всего-то...

Мой отец поднял руку:

– Ровно такая сумма тебе причитается, – проговорил он. – Надо было давно отдать тебе эти деньги.

– Но я совершенно не пони...

Он снова не дал мне договорить:

– Двадцать четыре тысячи евро я заплатил за учебу каждой из твоих сестер. А ты бросила институт в первый же семестр и с тех пор сама себя обеспечиваешь. И будет справедливо, если

ты сейчас получишь эти деньги.

Просто ужасно, но в это мгновение я заплакала:

– Хоть ты и сердишься на меня... Мне так жаль, папа, прости меня. Я не написала тебе прощальное письмо.

Папа сделал такое движение, будто собирался меня обнять, но ограничился лишь тем, что взял меня за руку:

– За эти недели я много передумал о нас и о тебе. И я винил только себя в том, что произошло.

Помнишь свои слова в саду, в чем ты меня обвинила... Это правда: мы никогда тебе не показывали, как сильно тобой гордимся. И я злился, когда ты бросила учебу, потому что ты не менее умная и одаренная, чем твои сестры. Все эти годы я думал, что ты попусту растрачиваешь свою жизнь...

– Но не всем, же быть учительницами и дипломированными переводчицами, – возразила я.

– Это правда, – согласился папа. – И потом, эти твои романы совсем не так уж плохи. Серьезно. Когда я на минуту забыл, что все это навыдумывала моя собственная дочь, я даже увлекся. Ты можешь попытаться написать настоящую книгу.

– Папа...

– Да-да, прости, я не хотел тебя критиковать. Может, тебе написать книгу о молодой женщине, которая решает покончить жизнь самоубийством и пишет всем предсмертные письма?

– Сначала я должна написать тридцать два романа о вампирах. Вампиры сейчас на пике моды.

– Это порадует твою тетю Алексу, – философски заметил папа. – Она ведь тоже одна из них.

В дом скорбящих Талеров,

Хазенакер, 26

Уважаемая госпожа Талер, уважаемый господин Талер!

Позвольте выразить вам свои искренние соболезнования в связи с кончиной вашей дочери Герды. Мы с Герри с пятого класса учились вместе в школе и были очень близки. К сожалению, в последние годы мы потеряли друг друга из виду (я изучала социальную педагогику в Мюнхене, после выпускных экзаменов работала с отстающими в развитии детьми, а потом вышла замуж, переехала жить в большую усадьбу и родила двух детей – Луизу, 4 года, и Фридриха, 1 год), и поэтому я ничего не знала о проблемах Герри.

Ах, если бы только она обратилась ко мне! Я еще в школьные годы столько раз помогала ей справиться с неприятностями. А теперь, к сожалению, слишком поздно, и нам, оставшимся на этом свете, остаются в утешение лишь слова поэта: «Терять человека тяжело, но большим утешением всегда служит тот факт, что его многие любили».

В этот трудный момент я разделяю точку зрения, высказанную Отто фон Лейкснером: «Утешение – это настоящее искусство, и состоит оно зачастую в том, чтобы помолчать, будучи преисполненным любви, и молча посочувствовать»[28], и мысленно я сейчас с вами.

Искренне ваша. Бритта фрайфрау фон Фалькенхайн, урожденная Эмке.

16

– Тебе все еще нехорошо, Чарли, бедняжка, я кое-что для тебя приготовила, мне всегда помогало, и никаких побочных эффектов, Ульрих, ну когда же ты, наконец побреешься, ты колючий, как ерш, Герри, ты потрясающе выглядишь, у меня есть ягнятина, а вот баклажанов нигде не было таких, которые точно без всяких там генетических изменений, Северин, прекрати, ты же не собака, проходите, Марта и Мариус уже здесь, только, пожалуйста, никаких глупых шуточек по поводу ее отекших лодыжек, а то она начинает плакать, и ее уже ничем не остановишь, и когда уже родится этот ее слоненок, Оле тоже пришел, без Миа, они расстались, но вы наверняка уже знаете, и я не могу сказать, что это меня сильно расстраивает... – Каролина закончила свой привычный субботний монолог, и мы начали прокладывать себе дорогу между игрушками и горами одежды.

Фло и Гереон уже лежали в постели, Фло была очень сонной, но все же, взяла мой подарок – заколку с розовой блестящей стрекозой, и пробормотала «ты самая лучшая на свете» перед тем, как заснуть.

– Мы ездили в горы, – объяснила этот феномен со спящими детьми Каролина. – Четырнадцать километров вокруг одной единственной горы. Мы все ужасно вымотались, кроме Северина – он все это время в полном комфорте восседал у меня за спиной в специальной штуке, в которой носят маленьких детей.

– Ну, значит, Берт сегодня заснет уже в половине девятого, – прошептал мне в ухо Оле.