Леонид Ашкинази - Мир Лема - словарь и путеводитель

• Название: Мир Лема - словарь и путеводитель
• Автор: Леонид Ашкинази
• Жанр: Научная Фантастика

---

Итак, по мнению Лема, психика человеческого типа с ее атрибутами гуманизмом и эмоциями - может возникнуть у искусственных систем только в процессе индивидуального общения. Продукты чисто группового обучения лишены этих существенных черт человеческой психики.

Разумеется, и гуманизм, и эмоции есть у зверей, в том числе у тех, которые со времен Ноя не общались с человеком. Но эти звери есть продукт длительной биологической и социальной эволюции, как и человек. Такая эволюция не стоит за искусственными системами.

Другой вариант возникновения психичности - в результате "просто" усложнения системы, ведь рано или поздно количество перейдет... Признаком психичности в этом случае является, по Лему, способность к постановке задач, достаточно далеких от предусмотренных создателем. В глазах человека это есть, во-первых, признак сложности системы, во-вторых, это делает систему якобы похожей на человека, ибо человек считает себя способным на постановку таких задач. Если же эти задачи далеки и от естественных, в человеческом понимании, следствий развития основ системы, то этого признака может быть достаточно - Верный робот Граумер ставит и решает задачу изготовления человека, компьютер из "Молота" влюбляется, Анел совершает восхождение, заканчивающееся Несчастным случаем. Между прочим - для Лема вообще альпинизм окрашен особо, он часто использует альпинистские мотивы.

Задачи, которые ставят другие системы, менее экзотичны. Видно, в результате гипертрофии каких-то сторон исходной программы возникло желание спокойной жизни у Барнса, стремление привести "к ногтю" человечество у "электронного Чингис-хана" Кальдера. Неясно происхождение единственного желания у реализации Формулы Лимфатера, но само желание прогресса и его понимание как познания мира может быть понятно даже на человеческом уровне. А раз эти задачи менее экзотичны, должны быть еще доводы за психичность. У Барнса и Кальдера это эмоции, а воплощение "Формулы Лимфатера" гуманно, хотя в этом гуманизме есть что-то от "все суета", - не назовешь его человеческим.

С Хэри можно поговорить "по-человечески", и даже наводящей ужас машине-убийце из "Маски" монах говорит: "Ты - сестра моя". Не может Пиркс, кстати, не страдающий ксенофобией, говорить "по-человечески" с Барнсом, хотя тот и сложен "до автодескрипции", черные ящики для окружающих - Граумер, Анел и Кальдер. А чем кончается разговор "по-человечески" в "Молоте" и "Формуле Лимфатера"? Просто это хоть и психика, но другая. Первую человек "чувствует нутром", вторую "вынужден признать".

По мнению Лема, неизведанное ждет нас не только среди звезд. Его мнение о втором типе психичности созвучно мнению некоторых специалистов по вычислительной технике, полагающих, что возникновения у сверхсистем качественно новых свойств мы можем просто не заметить - уж очень это будет в нашем понимании - ни на что (то есть попросту на нас) не похоже.

О проявлениях психичности мы поговорили, что Лем понимает под психичностью, обсудили, а что же такое психичность - определения не дали. А вот что такое стол, мы почему-то знаем. Определение дать можем. Столов мы этих на своем веку тысячи передвигали, да и стульев тоже. В этом и дело - мы изучили много однотипных объектов и объектов близких, но других. Вот мы и выделили - стол. А что такое психичность? Хороши бы мы были, если бы знали во всем мире только один стол и один нестол и пытались понять, чем стол от нестола отличается. Но если объектов все-таки мало? Не стоит ли подумать, что вообще может быть сделано из пяти кусков дерева? Как вообще может проявляться человек? И обязательно ли из пяти? И только ли у человека может быть психика?

... Вот этим Лем и занимается. А понять, что такое психичность, хотелось бы.

Первобытный человек одушевлял природу - дерево или ветер были для него живыми и психичными - они могли быть добрыми и злыми; убивая зверя или срывая плод, он просил у них прощения. Позже понятие психичности сузилось, еще недавно за убийство раба - говорящего орудия - лишь платили штраф. Свободные граждане, настоящие греки - это же совсем другое дело... Понятие психичности и по сей день расширилось не везде. Правда, из недочеловеков уже не делают мыло, но в качестве говорящих, а еще лучше - молчащих - орудий их используют на доброй трети планеты. Законопослушные, добропорядочные граждане - это же совсем другое дело...

Герои Лема даже не платят штрафов, они орудуют молотком, лазером, плавильной печью и малым дестабилизатором, но разве суть проблемы от этого меняется?

Выносимое нашим предком, персонажами Лема и нами решение о психичности определяет и действия, и моральную ответственность за них. Только после признания психичности становится возможен контакт с представителями другой цивилизации - "Солярис", "Эдем", без признания ее контакт невозможен "Непобедимый", "Друг". Признание апсихичности снимает вопрос о возмездии за гибель товарищей - "Непобедимый", и вообще в корне меняет отношение к социальной системе, даже если элементы системы наделены психикой, как то обнаружил Ийон Тихий в своих 11-ом и 13-ом Путешествиях.

Оказывается, в ходе слияния элементов в систему она может не усложняться, а упрощаться. Действительно, закон Менделеева-Клапейрона проще законов движения молекулы в газе, а психология Государя Макиавелли проще психологии Ромео и Джульетты.

Только после признания психичности объекта наших действий возникает ответственность. Как, никто из вас не хочет слетать на "Солярис" и поменяться местами с Крисом, заменить Пиркса в "Охоте на Сэтавра" или Брегга из "Возвращения со звезд" в деловой поездке на завод по переработке металлолома?

Странно, не правда ли? Так что понять, что такое психичность, действительно хотелось бы.

------------------------------------------------------

5. Пиджак как наручники, или Этикосфера вокруг нас

Как было бы хорошо, если бы можно было исключить зло из человеческого обихода. На этом простая часть вопроса до обидного быстро кончается и начинаются более сложные - что есть зло, возможно ли его исключить, какой ценой и каковы будут последствия. Первую сложную часть вопроса можно сильно упростить, ограничив себя рассмотрением простого насилия. Казалось бы, в этом случае можно построить надлежащую систему.

"Кроме того, уже в пеленки им вкладывали напоминайки, внедрявшие в умы уважение к ближним. Если бы и нашелся кто-нибудь, кто захотел бы обидеть ближнего хотя бы по переписке, укорялка тут же принялась бы его отговаривать, а подушечка-думка - нашептывать сквозь сон, чтобы он это дело бросил. Если же он, допустим, упорно стоял на своем... Напишет он, например, анонимку, а чернила разольются, почтовый ящик порвет письмо, в крайнем же случае предохранитель последней линии добросердечия заботливо разобьет адресату очки"." - Воспитание Цифруши

"- Я прошу вас оказать мне любезность, ударив меня по щеке. Вы убедитесь, как действует этикосфера, а после мы обсудим этот эксперимент... Я, пожалуй, встану и вас попрошу о том же, так будет удобнее... Я решил ударить его, раз уж ему так хотелось, и мы встали друг против друга. Я замахнулся - в меру, потому что не хотел свалить его с ног, - и застыл с отведенной в сторону рукой. Что-то меня держало. Это был рукав пиджака. Он стал жестким, словно жестяная труба. Я попытался согнуть руку хотя бы в локте и с величайшим трудом наполовину сумел это сделать". - Осмотр на месте

Но и в этом случае возникает несколько проблем. Первая - как отличить "просто насилие" от "закономерного насилия"? Казалось бы, можно воспользоваться тем, что палач, исполняющий законный приговор, не испытывает тех эмоций, которые испытывает бандит, и различие эмоционального фона должно повлечь различие физиологической реакции организма. Но положить это различие в основу дифференцирующей системы не удастся, потому что многие злодеи причем, как кажется, наиболее страшные злодеи - уверены в благости своего злодеяния.

"- Я бы не поручился! - возразил я. - Особенно, когда уже известна нужная формула: запечатленные в структуре материи заповеди теряют силу, если убийца верит в благость своего поступка. К тому же вера и неверие - не то же самое, что взаимоисключающие логические категории. Можно верить отчасти, временами, сильнее, слабее... и где-нибудь на этом пути в конце концов перепрыгнуть шустринный барьер... Люзанец мрачно посмотрел на меня. Действительно, такой порог есть. Не буду обманывать. Только он выше, чем вы полагаете. Гораздо выше. Поэтому штурмуют его напрасно..." - Осмотр на месте

Можно, конечно, запретить любое насилие вообще, но тогда придется передать "силовые функции" какой-то автоматической системе, роботам.

"- Там еще много всего было: например, нельзя применять ни к кому ни силы, ни грубого тона, а уж ударить человека - это позор, даже преступление, потому что это вызовет страшный шок. Драться нельзя независимо от обстоятельств, потому что только звери дерутся... - Постой-ка, - сказал я, а если из заповедника убежит дикий зверь... Да, я забыл... диких зверей уже нет. - Диких зверей уже нет, - повторил Олаф, - но есть роботы. - Ну и что? Ты хочешь сказать, что им можно дать приказ убить? ... Но должны же они быть готовы к крайностям; ведь даже бетризованный пес может взбеситься. Скажешь, нет? - Но... но ведь это... Погоди! Значит, они все-таки могут убивать? Отдавая приказы! Разве это не все равно: я сам убью или отдам приказ? - Для них нет...- Да, например, мы двое, если бы мы что-то, ну, понимаешь... то, конечно, нами займутся роботы, не люди. Они не могут. Они добрые". Возвращение со звезд