Владимир Андриенко - Кувыр-коллегия

• Название: Кувыр-коллегия
• Автор: Владимир Андриенко
• Жанр: Историческая проза

Шуты и шутихи при дворе императрицы Анны Иоанновны, что заслужила в истории Российской страшное прозвище "Кровавая", играли большую роль. Они образовали шутовскую кувыр коллегию, которая иногда решала судьбы империи.

---

"Этот венский щенок слишком жаден, — подумал про себя Остерман. — Налетел на кошелек словно коршун. Сможет ли он стать регентом? Нет. Никогда. Но мне и не нужно чтобы он правил Россией. За его спиной стану я. Пусть пока Бирон укрепит власть младенца-императора, а затем его можно будет и убрать".

— Вы меня просто спасли, Андрей Иванович. Я ваш должник.

— Я готов вам помогать и далее, ваше высочество. Но за сие я прошу вас быть моим учеником в делах политических. Вы хоть и умны, но еще так молоды и у вас нет моего опыта.

— Принимать советы такого великого государственного деятеля, как вы, граф, для меня честь. Но есть еще и моя жена принцесса Анна. А мы с ней не всегда ладим. Вы же знаете это, Андрей Иванович.

— Я многое знаю, ваше высочество. И знаю, чего желает принцесса. Вам не стоит ссориться с её высочеством. Я помогу и вам и ей….

Год 1740, октябрь, 19 дня. Санкт-Петербург. У герцога Бирона.

Вечером 19 октября 1740 года Либман в точности пересказал Бирону разговор принца с вице-канцлером. Лейба хорошо платил слугам принца и те верно служили ему.

— Меня это не удивило, Эрнест. Я чего-то такого и ждал от Остермана. Он, по-прежнему, жаждет высшей власти. Стоять за твоей спиной он не желает. Он желает быть впереди тебя.

— Тогда он поставил не на ту фигуру. Принц Антон — регент? Это смешно.

— Пока да. Но Остерман не торопиться. Он подождет когда власть младенца-императора укрепиться. А вот затем попытается убрать тебя. Пока он боится Елизаветы.

— Но соглядатаи доносят, что она спокойна и беспечна как всегда. К власти она не стремиться.

— Не спеши делать выводы, Эрнест. Елизавета уже не та, что десять лет назад. Она умеет делать думать, эта красивая принцесса. И теперь она своего не упустит.

— Ты считаешь, что она решиться на переворот? Она захочет стать императрицей? — спросил Бирон.

— Да. Я так считаю. Но сделает это не сейчас. Она выжидает. И ждет она когда немцы при дворе перегрызутся. А грызня между нами уже началась. Остерман снова начал плести паутину. Неизвестно чего ждать от фельдмаршала Миниха. Мне снова нужен Пьетро.

— Он стремиться заняться организацией своей капеллы при моем дворе.

— Некогда сейчас думать о музыке, Эрнест. Каждый верный и ловкий человек на счету.

— Я попрошу его помочь. Но что ты задумал, Лейба?

— Мне нужно знать не только то что происходит во дворце и в домах знаити, Эрнест. Я хочу знать, что говорят на улицах и кабаках Санкт-Петербурга.

— И Пьетро сможет тебе в сем помочь?

— Да. Не только он. К нему присоединиться Кульковский. Он давно жаждет тебе послужить. А Кульковский умен.

— Помню, как же. Я сам его в шуту выдвинул и государыне представил. Но умный шут не умный шпион, Лейба. Разве нет?

— Кульковский мог бы стать и министром, Эрнест. И на улицах совместно с Пьетро они смогут сделать многое. Нам с тобой надобно чтобы в кабаках больше поносили имя принца Антона а не твое. Пусть он станет главным врагом русских. Он, а не ты. Пусть про него сочиняют стишки и его обвиняют во всем.

— И, думаешь, Пьетро и Кульковский с этим справятся?

— Да. Я уверен в этом, Эрнест. Ведь Остерман уже разослал своих людей по городу с целью ругать тебя. Он пытается возбудить против тебя народ и гвардию……

Год 1740, октябрь, 20 дня. Санкт-Петербург. На улицах города.

Солдаты армейских полков шумели на улицах Петербурга и в кабаках. Остерман не ждал. Он начал действовать. Его люди поили служивых за счет вице-канцлера и разносили слухи о "злом Бироне" кровопийце и казнокраде.

— Неужто нам Бирону подчиняться? — говорил пьяный мужичонка в рваном армяке. — Пропала, Расея!

— Совсем по миру скоро пойдем!

— Дак, его императрица правителем сделала, — ответил кучер, сидевший рядом.

— Кака императрица? — возразил кучеру солдат-ветеран в полинялом мундире. — Говорят, что царица не Бирона при малолетнем-то царе оставила.

— Вона! А кого?

— Ты скажи, человече, коли знаешь?

Солдат с тревогой осмотрелся по сторонам, нет ли фискалов, и, понизив голос, продолжил:

— Дак Анна-то наша принца Антона в правители желала. А Бирон проклятый подпись государыни на документе подделал. Так и сел на нашу шею.

— А министры то чего молчат? — спросил кто-то.

— А им-то чего? Они с Бироном заодно. Им то не голодно, — ответил солдат и снова заказал штоф водки для всей кумпании.

— И то правда! — поддержали солдата другие. — Чего от Бирона нам ждать хорошего?

В трактир зашли новые люди. Это были два оборванных солдата. Они сели в дальний конец в темном углу трактира. Все посмотрели на них с опаской. Фискалы из тайной канцелярии!

— Слыш-ко, — прошептал кучер. — Смотри, что за птицы залетели.

— Кровопивцы из тайной канцелярии. Коли чего услышат, так сразу орать "слово и дело".

— Сколь человеков в подвалах замучили. Страсть, — проговорил солдат. — Я сам видал как эти слуги Диавола трупы в Неве топили.

— Кто того не видел. Звери чистые.

— Оно так.

— Сиди да не мели языком.

— И когда то кончиться? Когда вздохнем свободно?

— Тихо! Не дай бог услышат.

Между тем вновь прибывшие заказали водки и закусок. Они собирались сидеть долго. Солдаты положили на стол свои старые треуголки и бросили на лавки плащи.

— Пришли мы в паршивое место, — прошептал один по-немецки.

— А в таком и можно узнать то чего нам с тобой надобно, — ответил на том же языке второй. — Здесь и работают люди Остермана. Они станут ругать Бирона. И слухи поползут по Петербургу.

— На нас все смотрят с подозрением, — прошептал первый.

— Думают что мы из тайной канцелярии. Люди Ушакова также не спят. Хотя они уже не так хватают на улицах и в кабаках людей. Время не то. Им нужно выждать как и всем сейчас.

— Думаешь? А я слыхал иное. Подвалы тайной канцелярии забиты до отказа. Ушаков по прежнему пытает людей по "слову и делу".

— Пытает, то правда. Но хватают не всех. При Анне не так было. Там за одно слово хватали. Нынче не так….

Через час выпито было достаточно и солдаты-ветераны решили потешиться мордобоем. И почесать свои кулаки они решили о фискалов.

— Эй! — один солдат подошел к столу. — Расскажи нам как Бирон завещание императрицы подделал. Что скажешь, фискал?

— Я с Бироном не кумился, — ответил тот. — И не фискал я вовсе.

— А кто ты есть? — спросил солдат.

— Я солдат полка ингерманладского абшидованный * (*Абшидованный — отставной) по ранению. И доносами не промышляю.

— Не промышляешь стало быть? А коли я тебе зубы выбью?

— А коли я тебе?

Началась драка. Дрались двое на двое и расквасили друг другу носы. После этого солдаты выпили вместе. И сели за один стол. Драка перешла в совместное распитие водки и поедание закусок.

— А коли он не фискал, то честный солдат! Он солдат и я солдат. Выпьем.

Выпили.

— Я противу Бирона стою. Пусть принц Антон будет при мальце-императоре.

— И то правда.

— Принц Антон? Да ты что? Ты знаешь, что сей Антошка обещался всех русских генералов в Неву покидать? А нам немчуру поставить? Ведаешь про то? Дурак!

— Откель знаешь?

— Да твой Антон Остермана слушает. А когда Остерман русского жалел?

— А по мне все одно, что Бирон, что принц Антон! Хрен редьки не слаще! Матушку Елизавету Петровну надобно на трон сажать!

— Верно! Долой немчуру! Виват Лизавета!

— Да ты не ори так! А то "слова и дела" дождешься.

— Сколь терпеть мочно? Русские мы али нет?

— И верно!

Снова выпили. И кричать стали громче. Больше в этой компании ничего не опасались. Они готовы были бросить вызов всему Петербургу…

Год 1740, октябрь, 21 дня. Санкт-Петербург. Тайная розыскных дел канцелярия.

Генерал Андрей Ушаков слушал своего секретаря Ивана Топильского. Тот докладывал, что сегодняшние заарестованные людишки лишь небольшая часть тех кого следовало взять в железа.

— Во всех кабаках Петербурга недовольные говорят во весь голос, ваше превосходительство. Всех не перехватаешь.

— И все против Бирона?

— Нет. И против семейства Брауншвейгского говорят. Мол принц Антон давно продался сам и Россию продал. Видать Либман своих людей в город послал говорить против принца Антона.

— Ты говори, да не заговаривайся, — оборвал его генерал. — Ты против кого говоришь! Либман человек регента!

— И что с того? Вы меня спрашиваете, а я отвечаю. Давеча взяли мы человека, а он имя Либмана назвал и грамотку нам показал. Пришлось его отпустить восвояси.

— И верно сделали, что отпустили. А чего говорил сей человек?

— Ругал принца Антона, да принцессу Анну Леопольдовну. И понял я, что Либман своих людишек по городу разослал, дабы они ненависть черни на семейство Брауншвейгское направили. Остерман же своих людей подговорил противу герцога Бирона толпу подзуживать.