Игорь Фроянов - Города-государства Древней Руси

• Название: Города-государства Древней Руси
• Автор: Игорь Фроянов
• Издательство: Издательство Ленинградского университета
• Жанр: История
• Год: 1988
• ISBN: 5-288-00115-4

Монография посвящена актуальной проблеме формирования городов-государств в Древней Руси. В ней рассматриваются вопросы, связанные с историей возникновения русских городов и их социально-политической ролью во второй половине IX–X вв. Основное внимание уделено исследованию развития городов-государств на Руси в XI — начале XIII вв. В центре исследования находится история городских общин, приобретение ими государственного характера.

Книга предназначена для историков, а также читателей, интересующихся историей нашей страны.

---

Такого же рода даннические отношения представлены и в летописном сообщении под 1071 г. Тогда на северо-востоке оказался Ян Вышатич, который по поручению киевского князя Святослава собирал дань{10}. Правда, А. А. Шахматов и М. Д. Приселков, а за ними и другие исследователи полагают, что Ян побывал в «Белозерском крае» до вокняжения Святослава в Киеве{11}. Однако некоторые историки датируют эту поездку Яна временем княжения Святослава в поднепровской столице{12}. Для нашего исследования не столь важно, из Чернигова или из Киева распространялась дань на северо-восточные земли, главное — это была зависимость от центра, именуемого «Русской землей». С целью сбора дани ходил, видимо, в междуречье Волги и Оки Владимир Мономах{13}. В 60-е годы право сбора дани с этих земель принадлежало, скорее всего, его отцу — Всеволоду Ярославичу{14}.

В период 1078–1093 гг. Ростовская земля своего князя не имела. По-видимому, она управлялась посадниками киевского князя{15}. Потом в Ростове сидел Мстислав. Можно согласиться с В. А. Кучкиным в том, что до 1107 г, на столе в Ростове сидел Вячеслав{16}. Но никак нельзя поддержать его тезис о том, что «верховными собственниками северо-восточных земель были южнорусские князья»{17}. Проявление этой «верховной собственности» В. А. Кучкин видит в том, что северо-восточные земли должны были оказывать военную помощь «Русской земле»{18}. Она выражалась также в праве южнорусских князей на получение дани и суда над населением Ростовской области. Все это позволило В. А. Кучкину «признать прекарный характер княжения в Ростовской земле сыновей Владимира Святославича, Всеволода Ярославича и Владимира Всеволодовича»{19}. Военная помощь ни в коей мере с верховной собственностью не связана. Не имеет отношения к феодализму и дань, данническая зависимость{20}.

Ранние свидетельства о северо-восточных землях рисуют не только зависимость их от «Русской земли», но и то значение, которое имели в них города{21}. Археологические данные говорят о том, что в конце X — начале XI вв. города Северо-Восточной Руси переживают сложный процесс перестройки, который известен историкам под названием «перенос» города. Процесс этот, о чем мы уже писали{22}, был обусловлен перестройкой общества на новых территориальных началах. На смену городским общинам, базирующимся на родовых отношениях, пришли территориальные городские общины. Рождение нового города соединялось с формированием «областей» вокруг них. Во всяком случае, в сообщениях о «восстаниях» в Суздале и Ярославле встречаемся как с городами, так и с определенной территорией, «тянущей» к ним. Выступления 1024 и 1071 гг. это прежде всего события, связанные с городом, городской жизнью. «Въсташа волсви в Суждали»; Ярослав «приде Суздалю, изъимав волхвы», «встаста два волъхва от Ярославля»{23}. В этих событиях ярко проявили себя лидеры городских общин, будь то «старая чадь»{24} или волхвы{25}.

Летописное сообщение 1024 г. содержит одну любопытную деталь: «Суждаль» в нем назван «страной»{26}. Конечно, термин слишком неопределен и «литературен», чтобы делать какие-либо конкретные выводы, но вполне вероятно, что к этому времени вокруг Суздаля сложилась определенная территория, зависевшая от него. К такому выводу склоняет и то, что древнейшие города в данном регионе, такие, как Ростов, имели кончанскую структуру{27}. Кончанско-сотенная система свидетельствует о тесной связи города с сельской местностью{28}.

Городская община явственно вырисовывается из летописных известий 1071 г., когда волхвы вместе с отрядом в 300 человек пришли к Белоозеру. О волхвах прибывшему в город для сбора дани Яну Вышатичу рассказали «белозерци». К ним же обратился Ян после того, как волхвы скрылись от него в лесу: «Янь же, вшед в град к белозерцем, рече им. „Аще не имате волхву сею, не иду от вас и за лето“. Белозерци же шедше яша я и приведоша я к Яневи»{29}. Сама летописная терминология говорит о том, что оформилась городская община Белоозера, Но что еще важнее, сложилось представление о «Ростовьстеи области»{30}.

А. Н. Насонов попытался установить территорию «Ростовской области» и пришел к выводу, что она «тянулась от устья Нерли клязьменской к устью Которосли, впадающей в Волгу, охватывала Поволжье, от устья Которосли до устья Медведицы, тянулась по Шексне до Белоозера»{31}. Впрочем, становление областной территории еще не закончилось: «фиксированных границ Ростовская земля в то время, по-видимому, не имела»{32}. Важно отметить, что Ростовская волость возникала на полиэтнической основе.

В междуречье Волги и Оки формировались те же социальные силы, что и в других землях. Так позволяет думать летописный рассказ о борьбе Олега Святославича с Мономашичами в 1096 г. Тогда находившийся в Муроме Изяслав Владимирович послал «по вое Суздалю, и Ростову, и по белозерци, и собра вои многы»{33}, т. е. призвал на помощь городские ополчения{34}. Между тем Олег подошел к Мурому и стал понуждать Изяслава уйти в Ростов. Но Изяслав не послушался, «недеяся на множество вои»{35}. Поведение Изяслава свидетельствует о том, что князья в своей борьбе друг с другом черпали силу в народном войске, а не в дружине. Совершенно ясно, что это войско не являлось хаотической толпой, а представляло собой организованное воинство, способное решать серьезные ратные задачи. Однако военное счастье на этот раз отвернулось от Изяслава и его воинов. Они были разбиты «воями» Олега — народным ополчением, сформированным в Смоленске{36}.

Войдя в Муром, Олег «изъима ростовци, и белозерци, и суздалце и покова, и устремися на Суждаль»{37}. Здесь все красноречиво. Враг Олега Изяслав не только повержен, но и убит в сражении. Казалось бы, Олег мог торжествовать победу, но он продолжает борьбу: заключает в оковы ростовцев, белозерцев, суздальцев, а затем идет походом на Суздаль. Олег, следовательно, основного противника видит не только (а может быть, и не столько) в князе. Города, приславшие воинов биться с ним, — вот, кто внушал ему наибольшие опасения. Но обескровленные городские общины не могли оказать должного сопротивления, и потому, когда Олег оказался у стен Суздаля, горожане «дашася ему»{38}. Далее летописец сообщает любопытные детали: «Олег же смирив город, овы изъима, а другыя расточи, и именья их отъя»{39}. Как видим, Олег приводит к миру именно город, т. е. суверенную гражданскую общину. Вместе с тем он продолжает репрессии. Все это призвано для того, чтобы обезопасить себя со стороны суздальцев. Утвердив свое положение в Суздале, князь отправился к Ростову. Жители города «вдашася ему». Здесь, как и в предшествующем эпизоде, выступают две политические силы: князь и городская община.

Утверждение Олега в Суздале и Ростове дало основание летописцу сказать, что князь «перея всю землю Ростовьску»{40}. Отсюда ясно, что в конце XI в. существовало понятие «Ростовская земля». Эта земля включала не только Ростов, но и Суздаль, а также другие города, что явствует, как нам представляется, из летописного известия, по которому Олег «посажа посадникы по городом». Среди городов Ростовской земли выделяются Ростов и Суздаль. Главным из них являлся, конечно, Ростов. Но, вероятно, к исходу XI в. обозначились противоречия между Ростовом и Суздалем, стремление последнего возобладать над Ростовом. Показательна в этой связи фраза, брошенная Мстиславом Олегу: «Иди ис Суждаля Мурому, а в чюжей волости не седи»{41}. Заслуживает внимания и то, что Суздаль назван волостью, под которой надо понимать территориальное целое, куда входит Ростов. Ведь Олег находится в Ростове, а ему предлагают уйти из Суздаля — факт, говорящий о том, что под Суздалем здесь разумеется не город, а земля. Взаимозаменяемость «Ростовская земля» и «Суздаль», видимо, надо понимать как отражение соперничества двух крупнейших городов Северо-Восточной Руси.

Летописный рассказ, повествующий о межкняжеской борьбе на далеком Северо-Востоке, содержит ряд указаний, которые дают возможность понять особенности местной общественной жизни. Перед нами самостоятельные городские общины, обладающие мобильной военной организацией, общины, консолидировавшие вокруг себя большую территорию, именуемую землей, волостью. Земля состоит из главного города и пригородов. Между главным городом и одним из наиболее крупных пригородов завязывается борьба за преобладание. Все это свидетельствует о сравнительно высоком уровне социально-политической жизни местного общества и позволяет усомниться в довольно распространенных в литературе представлениях о его отсталости.

В 1107 г. мы снова встречаемся с общиной Суздаля в условиях военного конфликта: «Приидоша Болгаре ратью на Суждаль и обьступиша град и много зла сътвориша, воююща села и погосты и убивающе многых от крестьян. Сущии же людие в граде не могуще противу их стати, не сущю князю у них»{42}. Обычная для Древней Руси ситуация: община испытывает трудности из-за отсутствия князя, который занимался в древнерусском обществе руководством военными делами{43}. Но, как оказалось, летописец преувеличил беззащитность горожан в отсутствие князя, отдав дань своим прокняжеским настроениям. Суздальцы, «из града изшедше, всех избиша»{44}. В городе, следовательно, была сильная военная организация, которая могла и без князя дать достойный отпор врагу.