Георгий Гачев - Русский Эрос "Роман" Мысли с Жизнью

• Название: Русский Эрос "Роман" Мысли с Жизнью
• Автор: Георгий Гачев
• Издательство: ИНТЕРПРИНТ ЗЛ INTERPRINT
• Жанр: Культурология
• Год: 1994
• ISBN: 5-7100-0141-4

Книга известного писателя и философа Георгия Гачева «Русский Эрос» — работа во многих отношениях уникальная. Подзаголовок книги — «роман» Мысли с Жизнью» — подчеркивает существенную особенность ее содержания: это, во-первых, исследование тех сторон человеческой культуры вообще и русской, в частности, которые связаны с понятием «эрос», и, во-вторых, — это дневник личной жизни автора, философски осмысливаемый и тем самым включаемый в круг идей книги

В ней предпринята, вероятно, первая в нашей литературе попытка комплексного культурологического анализа проблем эроса, к обсуждению которых и вообще как к таковым в нас на протяжении длительного времени воспитывалось стойкое предубеждение. «Эрос» рассматривается Гачевым как некий самостоятельный «космос», в котором проявляются и взаимодействуют самые разнообразные силы и стихии и где нет чего-либо незначащего и незначительного. И где немалую роль играет своеобразие национального быта, характера и самосознания

Сосуществование, совмещение, взаимопроникновение двух планов: «высокого», теоретического — с одной стороны, и бытового, «приземленного» — с другой; сочетание почти романных ситуаций с отвлеченным, по слову автора, умозрением; способ мышления писателя, композиция, стилистика и лексика книги образуют ее самобытный мир, где каждый элемент, как кирпичик в здании, играет свою конструктивную (смысловую) роль.

"Вошла жена, Светлана, бумаги и копирки у меня поднабрать. Зачитываю ей про «корягу» «Эх ты — подросток вечный: все в бабу подглядываешь!» «Верно все в чудо бабищи, как у Феллини в «Амаркорде» подростки, вглядываюсь, не устаю всю жизнь дивоваться!» — «Значит, нормальный ты мальчик. А то сейчас все больше гомики «- «Вот чего совершенно не понимаю! «- «То и хорошо, папочка «- «Э, а, может, ты у меня лесбияночка ненароком?» «Ха… «А ведь верно- «Русский Эрос», сия фреска огромная, — в оптике подростка, что впервые до бабы дорвался, выписан. Но и сейчас каждый раз со Светланою как впервые и внове. И все мои записания-сочинения с тех пор — как продолжение «Русского Эроса» "

---

Видно, просто пора пришла (тоже мне, объяснение!) — как птенцу вылупиться И как этот клювиком прошибает скорлупу, так и в нас какой-то клювик-лучик желания к расширению (оно в нас от Духа, что носится ведь из него мы прежде всего чуем о внешнем резервуаре мира, откуда в нас входит что-то и куда мы выталкиваем.) вздымается навстречу воле извне, и в точке их смыкания — искра из глаз: отверстие — глаз пробивается, и тогда эту водящую нас силу и к которой мы льнем, — мы «видим» в облике- «свет» — и так называем То есть, если до сих пор мы — совокуплялись, были активны, мужчины, то теперь мир, как мужское, нам прободает плеву глаза и начинает нас гребать — как женщину (будь мы мужчины или женщины — все равно) Свет — это всегда Он, универсальный мировой столп (ср Шива в тантризме) — луч Но так же, как «сучка не схочет — кобель не вскочит», так и когда вздымался наш фалл и искал влагалища, — это он не сам по себе лишь, но одновременно какими-то вопящими ароматами из влагалища туда призывался Но это значит, что я, становясь по отношению к свету мира — женщиной, влагалищем, в то же время, как магнит, этот свет к себе притягиваю принимаю огонь на себя (как артиллерия на войне), навлекаю гнев То есть неизвестно, чьей силой это прободание делается- силой ли пустоты, всасыванья (из вакуума воронки), или силой толкания, тела? Во всяком случае, когда свет открыл нам (или мы открыли) глаза и когда свет заглянул в наше нутро, когда мы взвидели свет божий, — это тоже акт соития, но уже на ином уровне, в ином измерении. Значит, здесь соитие перешибает соитие совокупление Эроса и порождение, сделав свое дело (а Хронос, ворвавшись в него, ставит ему меру, предел, а то бы бесконечно шло совокупление, а так, с Хроносом, — уже квантами, пунктирно), — уходит (или оттесняется, ведь можно и так сказать, что оттого ослабевает сила телесного Эроса и оттягивается он, что на него какая-то сила извне давит- непрерывно или в какое-то время начинает..) и выпрастывает от себя время и место, куда вступает новый владыка: свет, сознание В этом смысле Хронос — посредник между Ураном и Зевсом, предтеча Сына; его царство (т е. возникновение Времени и срока — меры всему), разрывая сплошняк и бесконечность Эроса и царства всераспространяющегося Урана, — создает возможность пунктира, чередования, т. е. новое измерение бытия, — ив эту брешь и вторгнется Зевс — бог света, Бог-Слово, Логос. Но благодаря Хроносу (чередованию и мере света и тьмы, дня и ночи), царства. Эроса-Урана и Зевса-света-Логоса не мешают друг другу, каждое имеет свое бесконечное измерение «И увидел Бог свет, что он хорош, и отделил Бог свет от тьмы И назвал Бог свет днем, а тьму ночью. И был вечер и было утро день один «(Бытие, I, 4–5)

«День» и «ночь» — это уже не просто «свет» и «тьма» как аморфные идеи бытия вообще, но оформленные, отграненные Итак, если с точки зрения Эроса на все в мире взглянуть (а мы так и должны здесь делать), то один акт соития с одними действующими лицами (не лицами, а существами, телами), когда во тьме, в тепле Уран Ночь приводит, — сменяется другой его ступенью, звеном (ведь и в телесном соитии мы чуем, как бесконечно проваливаемся на новый этаж бытия, проходим новый круг и попадаем в иную сферу и миры, т. е. и это — многоступенчатый акт), где иные действующие лица — уже именно лица: когда через глаз и свет — и ум, и знание, и слово, и дело вступают в социальное общение (совокупление) друг с другом. Телесный Эрос сменяется платоновым

В чем же отличие света — и чем же он хорош? Во-первых, то, что первый день творения, сделав так много, закончился именно светом и началом его различении, говорит, что весь этот день можно рассматривать как единый акт рождения света — к нему все ведет, как к цели: волею создать его движимо все уж с самого начала, когда Дух Божий носился над водами. Ибо завязь бытия — сразу беспокойство и ожидание: что-то будет тревожно; а свет — уже свершение, успокоение и разрешение. Что же он разрешил? Главное в свете — отличение: не просто отделение (это было и когда небо и землю Бог сотворил), но «обратная связь» отделенного навстречу друг другу; множество не только воззвано к существованию, но всеобъемлется, всесвязуется и всепроницается, но уже не как сплошное, а как отдельное, самостное. Ибо свет именно такой: все «в его свете» видно, есть. Это первое, и второе: все есть как отличное (а не сплошное марево) и не безвидное, но имеет вид — эйдос — идею. А отсюда — и форму. Ибо поделенное бытие оттолкновением лучей света от себя — себя огораживает и охорашивает (недаром красиво белое, светлое — то, что отталкивает лучи, значит: имеет форму, грань, вид и блеск)

Свет, таким образом, — всеобщий организатор бытия, всему места свои и пределы указующий, — и только с ним начинается мир как Космос (а не Хаос). Но бесконечное разноформие, разные эйдосы — идеи, виды (значит, и разные цели всего существующего) есть то искомое решение вопроса, которое может удовлетворить и успокоить расширяющееся через Эрос бытие. Раз всему открываются свои цели и пределы, то они не теснят друг друга: каждому — свое. Именно идея своего является у каждой частицы — атома бытия. И бытию есть куда расширяться бесконечно, а Эросу — какие различия алчно и страстно потоплять, вновь погружать в свое всеединое марево, сплошняк и неразличимость. Ибо от вида ныне возгорается в нас Эрос (а не сам собой): на свет и космос (косметика, красота — его сопутник). И недаром оскопление Урана, т. е. стихийного Эроса, — было одновременно порождением Афродиты. А что она, если на нее не смотрят, не видят, не любуются. Член же отца детородный, отсеченный острым жезлом, По морю долгое время носился, и белая пена Взбилась вокруг от нетленного члена. И девушка в пене Той зародилась. Сначала подплыла к Киферам священным, После же этого к Кипру пристала, омытому морем. На берег вышла богиня прекрасная. Ступит ногою, — Травы под стройной ногой вырастают. Ее Афродитой «Пеннорожденной», еще «Кифереей» прекрасновенчанной Боги и люди зовут, потому что родилась из пены. Пена — это то, что возникает на стыке между водой и воздухом[84]. Это тот миг, когда еще «Дух Божий носился над водою». И недаром прекрасное Вечно женское, на любовь зовущее, возникает еще до Бога-Слова, до света, до Зевса-Ума-Логоса, в начале Времен — в начале царства Хроноса. К племени вечно блаженных отправилась тотчас богиня Эрос сопутствовал деве, и следовал Гимер прекрасный. С самого было начала дано ей в удел и владенье Между земными людьми и богами бессмертными вот что: Девичий шепот любовный, улыбки, и смех, и обманы, Сладкая нега любви и пьянящая радость объятий. (Гесиод «Теогония», 189–197, 201–206) И открыв глаза, мы первым делом начинаем различать милые черты, перебирать их взором, ласкать взглядом и словом. В наборе, окружающем Афродиту, — уже не просто темный, страстный Эрос. Здесь есть световое: улыбки, смех. А оттого, что в какую-то дырочку впущен свет, — и весь ее арсенал иной, чем у Эроса: просветленный, смягченный (не гортанные клики страсти, а «шепот любовный», не ложь — но «обманы», не смертельность соития и жажда испепелиться в ничто — но «сладкая нега любви» и т. д.)

Бисексуальность бога

13. III.67. Бог — это мое желание (воля), чтоб он (Ты) был

Когда я произношу — я, неверующий по воспитанию, но именно эти слова: «Господи, помилуй!» — то как выдох черни, и мне становится легче и яснее — вот он в этом акте Бог и есть. Когда я это произношу и хочу, чтобы кто-то (что-то) принял(о) на себя мою тяжесть (или радость — от ее избытка тоже), — в этот миг все силы моего существа сходятся в точку, в фокус, как луч, и в кванте, вспышке (озарения и просветления) я произвожу Бога

Но это мужской подход и истолкование акта молитвы. Женское же будет: Он мне ниспосылает благодать, как семя и дождь в женщину-землю, и я восприемлю. Бог как волевой акт — от мужчины евангелие. Бог как благодать — благовещение от женщины. Из четырех евангелий самое мужское — от Иоанна (где о Боге-Слове): возвышенное, светлое, с малостью страданий. Самое женское — от Матфея, где страсти, ужасы, страдания (пронзания), муки, крови, казни-сладострастнейшее, смертельное соитие: казнь вселенского фалла-Бога совершается. Потому Христос — девственник (не разменян на единичные совокупления), что он всеобщий жених, который грядет: нисходит и пронзает каждую. Как девственник он — не размелочившийся, но твердый и острый, как луч, и мужское в нем не сконцентрировано в члене (в точке), но весь он стройный, заостренный. А если Блок, Розанов и др. воспринимали Христа как женственный образ (Блок о явлении Христа в конце «Двенадцати»: «Но я иногда сам ненавижу этот женственный призрак»), то это — мужское восприятие Христа. Женщина же при мысли о нем истаивает от мужского проницания в нее. Как страстно Мария Магдалина омывает ноги его мирром и отирает власами обвиваясь своею влажностью вокруг него! В то же время он — дитя: при рождении и снятии с креста — беспомощный, которого женщина должна упокоить на груди, на лоне своем. Так что в Христе — универсальная сексуальность: воистину «Се — Человек)» (а не тот или иной пол-половинка). Таков целостный Адам, первый Адам. Недаром Христос — Сын единственный, как и первый Человек — Адам