Георгий Гачев - Русский Эрос "Роман" Мысли с Жизнью

• Название: Русский Эрос "Роман" Мысли с Жизнью
• Автор: Георгий Гачев
• Издательство: ИНТЕРПРИНТ ЗЛ INTERPRINT
• Жанр: Культурология
• Год: 1994
• ISBN: 5-7100-0141-4

Книга известного писателя и философа Георгия Гачева «Русский Эрос» — работа во многих отношениях уникальная. Подзаголовок книги — «роман» Мысли с Жизнью» — подчеркивает существенную особенность ее содержания: это, во-первых, исследование тех сторон человеческой культуры вообще и русской, в частности, которые связаны с понятием «эрос», и, во-вторых, — это дневник личной жизни автора, философски осмысливаемый и тем самым включаемый в круг идей книги

В ней предпринята, вероятно, первая в нашей литературе попытка комплексного культурологического анализа проблем эроса, к обсуждению которых и вообще как к таковым в нас на протяжении длительного времени воспитывалось стойкое предубеждение. «Эрос» рассматривается Гачевым как некий самостоятельный «космос», в котором проявляются и взаимодействуют самые разнообразные силы и стихии и где нет чего-либо незначащего и незначительного. И где немалую роль играет своеобразие национального быта, характера и самосознания

Сосуществование, совмещение, взаимопроникновение двух планов: «высокого», теоретического — с одной стороны, и бытового, «приземленного» — с другой; сочетание почти романных ситуаций с отвлеченным, по слову автора, умозрением; способ мышления писателя, композиция, стилистика и лексика книги образуют ее самобытный мир, где каждый элемент, как кирпичик в здании, играет свою конструктивную (смысловую) роль.

"Вошла жена, Светлана, бумаги и копирки у меня поднабрать. Зачитываю ей про «корягу» «Эх ты — подросток вечный: все в бабу подглядываешь!» «Верно все в чудо бабищи, как у Феллини в «Амаркорде» подростки, вглядываюсь, не устаю всю жизнь дивоваться!» — «Значит, нормальный ты мальчик. А то сейчас все больше гомики «- «Вот чего совершенно не понимаю! «- «То и хорошо, папочка «- «Э, а, может, ты у меня лесбияночка ненароком?» «Ха… «А ведь верно- «Русский Эрос», сия фреска огромная, — в оптике подростка, что впервые до бабы дорвался, выписан. Но и сейчас каждый раз со Светланою как впервые и внове. И все мои записания-сочинения с тех пор — как продолжение «Русского Эроса» "

---

И наиболее в России исполнены Эросом те существа, которые и наяву живут, как во сне, и видят сны: Татьяна, Катерина в «Грозе»; Настасья Филипповна собирает вокруг себя орды чудищ на шабаш..

Теплая тьма и стук сердца воспламеняют именно личностный секс, а не родовой Эрос, продолжение рода (что было в воде и капле). Как через руку во вне через труд хочет человек обрести бессмертие, преодолеть время, — так и свой фалл он хочет сделать средством самоутверждения: рассеивает семя — детей плодит для себя в семье и любит их как свое личное бессмертие. А подобно тому, как стук сердца он слышит непрерывно бьющим, так ему требуется и повседневное подтверждение, что он еще есть, что из него и из нее все еще составляется Человек, что он еще потентен (теплая тьма и музыка — мир потенций), — и соитие становится постоянно повторяющимся. И это нужно именно для «я», а не для продолжения вечной жизни, рода людского. (Кажется, частично разрешили проблему «Крейцеровой сонаты»…)

Свет и время

22. XII. 66. Ой, опять чернь

Между прочим, понял смысл крещения. Когда я пришел с мороза с гимнастики (телесного гимна миру, утренней молитвы) и стал лить на себя холодную воду, — пока она на меня лилась, я выл, орал, кряхтел, ревел, вопил, а когда потом обтирался, чувствовал себя радостным и легким. Это злых духов холодная вода из меня изгоняла, бесов, — и они один за другим, как жабы, изверглись из моего нутра, где засели за вечер и ночь. Кстати, вчера, открыв «Илиаду», нашел античное освящение мысли, что время царит в теплой тьме, в утробе, в бессветье

Гера, прося у Афродиты пояс, вспоминает,

…как Зевс беспредельно гремящий

Крона под землю низверг и под волны бесплодного моря

«Илиада», XIV, 203–204, пер. Н. И. Гнедича. Т. е. Хронос, Время! бывшее в открытом пространстве и царившее явно и нестрашно, теперь оттеснено и обозлено — и упрятано под кору; и оттуда мстительно свою власть доказывает (т. е. демонстрирует с усилием, а не просто являет). И так как низвержение Зевсом — есть метание перуна, молнии, то есть отсыл луча, последний тянется назад бумерангом, но уже языком пламени; и Время, бьющее сердцем пламя, и есть снедающий нас, как жертву бытию, огонь, и курятся сквозь нас дымы, как из сопок земли, — и возносятся. То есть в борьбе Зевса с Хроносом произошло как бы расщепление огня на свет (что забрал себе Зевс и стал его представителем и пророком в открытом воздушном пространстве) и на тепло, незримую энергию, тайного властителя мира, который именно по типу своей власти должен быть упрятан, сокрыт от глаз, сжат (как вещество в цилиндре в такте сжатия) в закрытой камере земной утробы (Тартар)[29]. А что и в нашем корпусе сердце: Время — Огонь находится, как и Крон: под землей и под водой, — совершенно верно; только нужно «над» и «под» рассматривать не в плане вертикали (как мы до сих пор: внизу земля, потом вода, воздух, огонь), но смотреть на наше тело как на шар. Тогда с какой бы стороны мы ни начали в него проникать: с груди, с ног или с головы, — везде мы, чтобы добраться до сердца, должны будем пройти слой земли (кожа, череп, ребра), слой воды (мышцы, жир, кровь), воздушный пузырь легких[30]

Но Кронос и Хронос — не одно и то же. Тут — вольное толкование. — 18.XI.89

Огнем страдания мой мрачный дух зажжен; (огонь — это «я» — личность, мера; «я» — вертикальный язык пламени)Как ветер, я несусь из края в край вселенной (воздух, душа, дыхание во мне — это идея бесконечности мирового пространства, мирового воздуха, которого я — залив) И горсточкой земли окончу жизни сон (Омар Хайям. Рубай / Пер. О. Румера. — № 85. — М» 1961. — С. 33). Земля — конец, предел внешней формы, так же, как огонь — мера внутренней. Как земля — я горсть: стяжение, тяжелое вещество. И лишь воздух, огонь и вода во мне — изнутри распяливают, разрежают эту горсть, и ее хватает быть рамкой, формой человека

ГОЛОВА

Начнем переход от огня к свету — выход на свет божий. Чтобы выйти, нужны дыры, и, естественно, обителью света будет в нас та часть тела, в которой больше всего отверстий, где наше тело разверзается навстречу миру и впускает его в себя. Такова голова: рот, две ноздри, два уха, два глаза. Во рту тоже разветвляется: пищевод, дыхательное горло, носоглотка- нигде в теле на столь малом пространстве не сосредоточено столько отверстий. Собственно, они есть только в сфере живота (т. е. в шаре жизни): анальное отверстие для земли и передние для вод: мочи и семени1. Правда, через задний проход еще и воздухи-ветры-газы… — но лишь выходят, тогда как через головные отверстия все и выходит, и входит. И в этом смысле как воздух входит и выходит через ноздри, как вода и пища входит и изрыгается через рот, — так и луч входит и исходит из глаза: т. е. глаз не восприемник лишь света, но и излучатель («лучистые глаза»). Итак, голова — универсальный тоннель, для прохождения всех стихий имеет ведомство. И сама она в сжатом виде как бы повторяет туловище, подводит ему итог, его идею воплощает, есть как в музыке кода. В этом смысле голова действительно орган и плоть квинтэссенции — пятой сущности бытия (тогда как четыре — это первоэлементы: земля, вода, воздух, огонь, или корреспондирующие с ними аристотелевы причины: материальная, целевая (энтелехия), формальная и производящая). Чтобы увидеть голову как модель всего тела, надо ее рассматривать как шар (т. е. без верха-низа) и так, как она посажена: где лоб вверху, а борода внизу. С точки зрения стихии земли голова являет просто шар, совершенно простое тело, как атом (атом тоже представляют сферически) и как космос: он тоже — во все стороны от центра (это греки мыслили «срединным термином» и в мысли всегда исходили из центра, а не из сторон и краев — как русские, или начал — как германцы). Голова недаром повторяет устройство земли не как материи и вещества, но ее самостоятельное устройство и организацию во вселенной — как Землю в собственном смысле и с собственным именем: как «земной шар». Так что вполне естественно было и обратно: человеку додумываться до представления, что земля его есть шар: ибо мысль имеет местопребыванием голову, которая сама есть шар, и ей естественно во всем видеть эту форму как основную (атом, электрон, космос, солнечная система, вихрь туманности и т. д.)[31] В черепе, в его устройстве — земля являет свое мастерство, технику высшего пилотажа: все так и крепко и гибко (все кости, пластины, суставы, хрящи) — куда там ногам с их тупым устройством! Голова есть как бы выплавка и состязание стихий, и каждая строит совершенный павильон. Голова и вращается во все стороны на шее, и сгибается, и запрокидывается — в ней наибольшая подвижность и ориентированность во все стороны. Но в голове каждая стихия столько же для себя, сколько и обращена к другой. И земля в черепе столько же обращена внутрь себя (строит себе крепость, утробу), сколько и во вне — к своим соседям: воде, воздуху и свету. Нигде в туловище так не изрезан рельеф выступами, которыми земля задирает остальное бытие: нос, уши, подбородок, лоб, щеки — ими земля и пыжится, кичится: вот, мол, я! — вроде являет свой избыток, а в то же время эти выступы — способы улавливать, захватывать соседние территории-стихии и свидетельствуют о самонедостаточности земли. Недаром с каждым выступом соединена прорва, дыра (с носом — ноздри, с челюстью — рот, с ушами — раковины, со лбом — глаза); так что поймает земля на выступ-громоотвод, намотает — и втянет в отверстие

ВОЛОСЫ

Ту же обращенность к другому, экстравертность являют волосы: они столько же дань, дар земли свету, воздуху и воде, сколько и эгоистическое ее самоумножение: ведь благодаря волосам земля миллионнократно увеличивает свою территорию в миру, свою поверхность, свою кожу, свои улавливатели, щупальцы и радары — и впитывает влагу, воздух и тепло так же, как земля покровом трав и лесов. В волосах и лесах земля вроде легонькая стала: под воздух подделалась, приняла чужой закон, — а на самом деле заполонить мир тщится. Лесом земля вроде тянется к свету, на самом же деле его заслоняет, застит, улавливает: дремучий лес, непроглядная тьма — это антипод солнечных лучей, что струятся сверху; травами же и деревьями земля стремится кверху, в них экспансия земли, и они — черные лучи земли. Но если земля в этих порывах переходит свою меру, ее «за нечестивость постигают эриннии» (перефразируя Гераклита о солнце) — и человек от неумеренных наслаждений (т. е. вторжений телом в мир и его захватов в себя) изнашивается, а земля его лысеет. Хотя опадение волос связано и с многомыслием: когда человек предан свету, тот испепеляет его землю, расширяет себе площадку на голове: сливает лоб (место мысли) с черепом и формирует из верха головы чистый купол неба и солнце. Волосы также опадают от Эроса: когда огневодой сожжен человек. Итак, они — арена борьбы стихий, т. е. символ их связи. Волосок недаром — проводник тока, соединитель, мера (ни на волос меньше). Волос вздымается вверх, как язык пламени; и недаром от ужаса, страха (т. е. стеснения сердца) огонь словно бежит, покидает тонущий корабль и вздымает волосы дыбом и вспучивает глаза (а душу и легкие в пятки отсылает). Волосы и волнятся, как вода, и взлетают, как птицы, крылья, кудрявятся. Волосок — он и лучик. Так что на ветру и на голове у нас непрерывно все стихии беседуют между собой: шелестят и непосредственно сообщают свои мысли и слова — уму, что там же рядом, под коркой, как Крон в Тартаре, притаился