Михаил Болтунов - АЛЬФА -смерть террору

• Название: АЛЬФА -смерть террору
• Автор: Михаил Болтунов
• Издательство: Яуза, Эксмо, 2003 г.
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2003
• ISBN: 5-699-03193-6

О российских командос написано немало. Благо есть о чем писать. От штурма дворца Амина до освобождения заложников в `Норд-Осте` - таков славный путь наших спецназовцев. Полковник Михаил Болтунов правдиво и занимательно рассказывает в своей новой книге о деятельности самого знаменитого и заслуженного подразделения специального назначения - легендарной `Альфе`. Книга написана эмоционально - автор не понаслышке знаком с `альфовцами`, их тяжелой службой и героическими делами. Возможно, именно поэтому она читается на одном дыхании.

---

А когда рассвело, бойцы увидели самолеты: на аэродром в Баграме высаживалась Витебская десантная дивизия.

Операция завершилась. Начиналась долгая девятилетняя война.

Вспоминает генерал Юрий Иванович ДРОЗДОВ:

- В тот же день, в канун Нового, 1980 года (речь идет о 29 декабря, после возвращения из Кабула), я попросил жену поехать со мной на Манежную площадь к Вечному огню. Падал редкий снежок. Кругом гудела предновогодняя Москва, узнавшая об афганских событиях из скудного сообщения по радио. Ее, как и всей страны, будни еще не были омрачены похоронками, порой опережавшими «черные тюльпаны». Мы положили к Вечному огню несколько ярких гвоздик, помолчали и так же молча пошли домой.

… Пройдут годы. Многое изменится в судьбах тех, кто штурмовал дворец Амина. Изменится и взгляд на Афганистан, на ту войну. Неизменным, святым останется кровь, пролитая на ступенях дворца. Вот только знать бы, ради чего она была пролита?…

КОВАЛЕНКО ИЗ СКЛИФА

28 декабря в московском кабинете заместителя начальника группы «А» Ивона раздался звонок:

- Здравствуй, Роберт Петрович. Это Коваленко из Склифосовского. Мы собираем группу врачей. Наверное, профессор Каньшин ее возглавит. Он - светило в гнойной хирургии. За тобой самолет.

Ивон потерял дар речи. Коваленко он знал хорошо. Не врач, а бог в своем деле. Ребят лечил, да и его самого, когда повредил ногу на парашютных прыжках. Но откуда суперсекретная операция КГБ стала известна в Склифе? Роберта Петровича прошиб холодный пот: он, как никто другой, понимал, чем это пахнет.

- Ты откуда знаешь, Игорь Леонидович?

- Успокойся, я ничего не знаю и знать не хочу, что там случилось. Берлев с места событий позвонил; много серьезных ранений. Ты что, Роберт, хочешь своих ребят отдать в руки комитетских костоломов? Беги, докладывай начальству, выбивай самолет.

Ивон доложил по команде. Зампред Пирожков взъярился. Разглашена государственная тайна! Какому-то врачу чуть ли не по прямому проводу о потерях и раненых докладывает майор КГБ. «У нас что, в комитете врачей не хватает?! кричал генерал. - Не хватит, возьмем в Министерстве обороны и заставим их закрыть рот покрепче. Люди в погонах поймут. А тут какой-то Коваленко из Склифа. Здрасте, я ваша тетя! Тоже мне светило медицинской науки, спаситель!»

И добавил: «Ладно, вернутся - спросим с этих героев». Зампред снял трубку прямого телефона, доложил обстановку Андропову.

Юрий Владимирович насчет государственной тайны не вспоминал, велел подготовить медикам самолет, оказать всяческую помощь и проявить внимание.

Второго января, почти одновременно из Москвы и Ленинграда, вылетели два самолета: оба держали курс на Ташкент. В первом летели профессор Каньшин, Коваленко с группой врачей своего института, во втором специалисты Военно-медицинской академии.

А несколькими днями раньше в Ташкент из Кабула вылетали раненые участники штурма дворца. Их выносили из посольства и укладывали в санитарные машины со всеми мерами предосторожности, накрыв предварительно матрацами. Машины до аэропорта сопровождал бронетранспортер. В них больше не стреляли.

В передний салон самолета положили «тяжелых» Емышева без руки, Федосеева, Кувылина, Кузнецова, раненных в ноги, Климова, раненного в живот. Перед отлетом сделали уколы, боль слегка поутихла, и Сергей Кувылин пытался уснуть. Уходил в прошлое рев «шилок», свист пуль, стоны раненых в медсанбате. Рядом с ним, через проход, лежал Кузнецов.

Кувылин услышал сквозь дрему, как кто-то, склонившись над Кузнецовым, сказал:

- Ну как ты, Гена? Ничего, держись. А мы узел связи распотрошили. Все нормально. Взорвали, да и дело с концом.

Сергей удивился: кто это там узел «потрошил»? Голос незнакомый, со спины человека не узнать. Может, Бояринов воскрес? Кроме него и Бояринова, на узле никого не было.

- Слышь, а когда ты узел взрывал?

Склонившийся над Кузнецовым чуть повернул голову:

- Утром, когда рассвело.

- Так тогда его надо было уже восстанавливать.

- А ты кто?

- Я как раз из тех, кто узел уничтожил.

Тот поднялся с колен и, не оглядываясь, вышел, скрылся в другом салоне. Кувылин слушал, как гудят двигатели, и думал. Нет, не лавры героя его беспокоили. Он впервые задумался о том, что станется с ними, когда вернутся в Союз, в Москву. По-старому не будет. Жизнь их изменится. Но как?…

Павел Климов попал в руки профессора Каньшина, и он буквально вытянул мужика с того света. Емышев с Федосеевым оказались в хирургии. На первом же осмотре Емышев увидел из-под халата доктора генеральские лампасы, удивился. А после долгого осмотра комиссией, кивнув на собственную культю, брякнул, явно обидев медиков:

- Ну что, ребята, пишете диссертации?

Доктора притихли, а генерал нахмурил брови:

- Мы не диссертации сюда приехали писать, а лечить.

А, пожалуй, зря обиделись, ведь его культя стала как бы первым практическим пособием для будущих врачей афганской войны. Часто ли им приходилось видеть тогда, в 1979-м, подобные огнестрельные ранения? Отечественная война закончилась почти тридцать пять лет назад - несколько поколений медиков учили военно-полевую хирургию лишь по учебникам. А тут все как на войне. Не хотел майор Емышев обидеть генерала, да вышло нескладно. Хотя, может быть, кто-то и защитил диссертацию на их ранах - первых ранах афганской войны.

Шутил майор, а сам мучительно думал, как жить дальше. Правая рука оторвана: ни писать, ни коробок спичек взять, чтоб сигарету самому прикурить. Вспомнился и Маресьев, и преподаватель в их Высшей школе КГБ Ларин, который без ног и без одной руки машину водил. Пример дело хорошее, но каждый свое горе хлебает в одиночку. И тут никто не мог помочь Валерию Петровичу, эту дорогу ему предстояло пройти самому.

… Новый, 1980 год они встречали в Ташкенте. В госпиталь с утра приехали ребята из комитета республики, привезли угощения, поделились слухами.

Говорят, всем, кто ранен, - Героя, остальным ордена Ленина.

Позже, к вечеру, поступили новые данные, самые последние, уточненные. Привез их вместе с шампанским и фруктами веселый узбек, начальник отдела ташкентского УКГБ. Клялся, что выведал их от первых лиц Узбекистана, а те уж, знамо дело, из Москвы. «В общем, мужики, - смеялся узбек, распихивая по тумбочкам груши, яблоки, хурму, - пятерым или шестерым - Героя Советского Союза, всем другим Ленина и Красного Знамени».

Так нежданно-негаданно даже для себя самих они стали Героями. В Москве их встречали радушно, но руководство было в растерянности. Отправляли на обычное задание - посольство охранять, а случилось по тем временам уму непостижимое: считай, всем поголовно ордена, да какие! О которых иной чекист, и не один десяток лет пропахав, не мечтал Красного Знамени, Ленина. И прошло-то совсем ничего - неделя. Что касается убитых, тут единодушие было общее - наградить надо. Убитым не завидовал никто. Вот с живыми сложнее.

Тем не менее представления готовились, писались, переписывались. Потом бумаги ушли куда-то по команде, и наступило затишье. Казалось, и не было 27 декабря, Кабула, дворца Амина в Дар-уль-Амане.

«Я В ВЕСЕННЕМ ЛЕСУ ПИЛ БЕРЕЗОВЫЙ СОК…»

Подтвердилось пророчество посла по поводу орденов. Долго, как колоду, тасовали списки представленных к наградам.

Вначале к званию Героя будто бы представили семерых: Бояринова, Козлова, Карпухина, Романова, Голова, Семенова и Полякова.

28 апреля 1980 года вышел Указ Президиума Верховного Совета СССР, которым за успешное выполнение специального задания Советского правительства и проявленные при этом мужество и героизм звание Героя Советского Союза было присвоено:

- Бояринову Григорию Ивановичу (посмертно),

- Карпухину Виктору Федоровичу,

- Козлову Эвальду Григорьевичу.

Золотая Звезда за № 11431 была вручена семье полковника Бояринова. Он навсегда останется в нашей истории первым Героем афганской войны.

Карпухин и Козлов получат свои звезды в Кремле 21 мая 1980 года из рук первого заместителя Председателя Президиума Верховного Совета СССР Кузнецова.

Вместе с ними ордена Ленина будут вручены Романову, Голову и Полякову.

Вручение наград в Кремле - дело хлопотное. В первую очередь для тех, кому вручают. Как шутили в «Альфе», ребята волновались не меньше, чем при штурме дворца. А уж инструктировали их до посинения: руку не жать, вопросов не задавать, не обнимать, не целовать. Спасибо, что дышать разрешили. Отчего же такие страсти?

Оказывается, награды вручить собирался сам генсек Брежнев.

Дату награждения несколько раз переносили и наконец сообщили: Брежнева не будет. Его заменит Кузнецов. Опять новый инструктаж, ведь Василий Васильевич древнее своего шефа. Главная задача - не переборщить с рукопожатием, чтоб не рассыпалась древность.

Наступило 21 мая. Великолепная пятерка собралась в Кремле. В гардеробе сдали плащи. В холле женщина средних лет приветливо, по-хозяйски улыбнулась.