Анатолий Рыбин - Трудная позиция

• Название: Трудная позиция
• Автор: Анатолий Рыбин
• Издательство: Южно-Уральское книжное издательство
• Жанр: Советская классическая проза
• Год: 1985

В романе оренбургского автора рассказывается о жизни и деятельности курсантов и офицеров зенитно-артиллерийского училища, о тех преобразованиях, которые произошли в нашей армии в недавнем прошлом и происходят сегодня.

Издается к 40-летию со дня победы советского народа в Великой Отечественной войне.

---

Когда приехали в городок и вышли из машины, Забелин взял Вашенцева за руку и тихо, будто по секрету, сказал:

— Вот что, Олег Викторович. Как встретим командующего, опять буду говорить с ним о вашем звании. А вы постарайтесь, чтобы дивизион был на уровне. И чтобы, никаких казусов не получилось ни теперь, ни на учениях.

— Можете не беспокоиться, товарищ генерал, — уверенно ответил Вашенцев.

Ночью, лежа в кровати, Вашенцев долго и деловито прикидывал, как все-таки было бы здорово уладить поскорей дело со званием, выбраться наконец из этого неравного положения, когда все другие командиры дивизионов подполковники, а он — майор. А чем он хуже других? И еще он думал о Наде. Будь она немного постарше и посерьезнее, кто знает, может, их отношения и были бы иными... А то ведь девчонка и девчонка, и на него она смотрит как-то странно, с сожалением: «Неужели вы, Олег Викторович, так и не сойдетесь со своей Ириной?», «Неужели ваша жена не сделает этого ради дочери?». А что толку от таких разговоров?

Утром, когда Вашенцев нежился еще в постели, наблюдая за медленно вползающим в квартиру сырым весенним рассветом, позвонил по телефону Крупенин и сообщил о вчерашнем происшествии на лестнице. По телу Вашенцева пробежали иголки, и весь он как-то зябко передернулся, будто под холодным и внезапным душем.

— Черт знает, чем вы там занимаетесь, — сказал он в трубку раздраженно. — Не можете без этих своих штучек. Скучаете. — Помолчав, спросил недоверчиво: — Ну и Красикову хоть всыпали?

— Отобрали увольнительную, — ответил Крупенин.

— Правильно, — сказал Вашенцев. — И сегодня пусть сидит в казарме. Ни на шаг не выпускайте. А потом посмотрим.

Конечно, в другое время не так бы поступил Вашенцев с этими задиристыми петухами. В другое время он дал бы обоим суток по пять аресту и немедленно отправил на гауптвахту. Но сейчас нельзя было создавать лишний шум. «Ну ничего, — успокоил себя Вашенцев. — Я их в понедельник сам проработаю так, что почувствуют».

Но в понедельник, едва он пришел в дивизион, Крупенин принес ему свой рапорт о Саввушкине. Принес и заявил откровенно, что за этого человека он будет теперь стоять твердо и решительно.

Правда, рапорт и слова комбата не очень встревожили Вашенцева: подобное он читал и слышал уже не раз. Его встревожило то, что Крупенин сам ездил к Саввушкину, и ездил, по существу, втайне от командира дивизиона, без его согласия.

— Ну, этого я так не оставлю, — сказал Вашенцев, стукнув ладонью по рапорту, и тут же отправился к начальнику училища. Пока шел от своей казармы до управления, размашисто шлепая сапогами по лужам, все время возмущался: «И что за человек этот Крупенин? Преподнес ему Саввушкин пилюлю. Мало, наверное. Другой пилюли хочет. Что ж, получите другую, товарищ комбат. Не всегда же награда прикрывать вас будет».

В кабинете генерала, когда вошел туда Вашенцев, сидел полковник Осадчий. Вашенцев, чтобы не мешать начальству, хотел было уйти, но Забелин остановил его:

— Давайте, давайте, что у вас?

Майору не хотелось докладывать о Крупенине в присутствии Осадчего, но уклониться уже было невозможно, и он передал генералу крупенинский рапорт, написанный на трех тетрадных листах ровным, убористым почерком.

— Так вот он где, ключ-то от ларчика! — воскликнул вдруг генерал, потрясая тетрадными листами. — И какой сговор точный: сегодня только пришло письмо из Усть-Невенки — и вот уже рапорт Крупенина. Ни раньше, ни позже, главное. Значит, съездил человек, настроил парня, пообещал свою помощь. Так, по-видимому?

— А что же в этом плохого? — спросил Осадчий, посмотрев на генерала. — Наоборот, по-моему, великолепный пример товарищества.

— Куда великолепнее, — покачал головой Забелин. — Вчера я объяснил всем, что никакого офицера из Саввушкина не получится, вообще он попал в училище случайно, а сегодня, видите ли, я должен снова начинать возню с этим самым Саввушкиным. Да над нами куры смеяться будут.

— Смеяться можно, — сказал Осадчий. — Смеяться легче всего.

Вашенцев пока молчал, прислушивался. Он уже понял, о чем говорили до него начальник училища и секретарь парткома, и был рад, что приплел как раз вовремя.

— Ну вот что, — предложил Забелин, резко скрежетнув стулом по гладкому крашеному полу. — Давайте рассуждать практически. Пусть командир дивизиона скажет нам, возьмет он Саввушкина к себе или нет?

— Да что вы, товарищ генерал, — взмолился встревоженный Вашенцев. — Как же это получается?

— Не возьмете, значит?

— Нет, товарищ генерал, не возьму.

— Правильно. И я бы не взял.

— Но у нас есть другие дивизионы, — сказал Осадчий.

— А что другие? — спросил Забелин. — Разве в других не известна история с Саввушкиным? Известна. И о крупенинской склонности посочувствовать разным Саввушкиным тоже все знают.

— Знают, да по-разному оценивают.

— Что значит «по-разному»?

— Понимаете, Андрей Николаевич. — Осадчий, упершись ладонями в колени, выпрямился. — Буду откровенен. Нравится мне, что есть у Крупенина такая склонность.

Забелин иронически скривил губы:

— Ну что вы, право, говорите, Артемий Сергеевич?

— Говорю, что думаю, — уверенно продолжал Осадчий. — Во-первых, это стремление до конца разобраться в судьбе человека. Во-вторых, это сердечность, чего не хватает некоторым нашим офицерам.

— Допустим, — согласился Забелин. — Но почему же любимый вами Крупенин не посоветовался с командиром дивизиона, прежде чем ехать?

Осадчий повернулся к Вашенцеву, живо кивнул:

— А вот командир сам скажет, наверное?

— Что же я могу сказать, товарищ полковник, — вяло отозвался Вашенцев. — Крупенин знал, конечно, что одобрения с моей стороны не получит. Да и смешно было бы вести речь об этом, когда на мне еще висит выговор.

— Ну вот, — сказал Осадчий. — Я тоже не стал бы советоваться.

— Знаете что, товарищи? Давайте оставим этот разговор. Хватит. Не время сейчас. Вот проведем учение, послушаем командующего, потом потолкуем. А что касается рапорта Крупенина, — Забелин взял его в руки, покачал, как бы взвешивая, и положил обратно на стол, — не тем он, по-моему, занимается, этот Крупенин. Недоволен я им.

Уходя от начальника, Вашенцев недоумевал: «Не знаю, почему так упорно защищает Осадчий Крупенина? Да и генерал сегодня что-то либеральничал. Ну что это за выводы: «Недоволен я им». Не захотел, похоже, осложнять обстановку перед приездом командующего. А может, и правильно сделал».

34

В училище ожидали командующего. Утренний осмотр курсантов Вашенцев приказал провести не старшинам, как обычно, а командирам батарей. Сам же он тем временем обошел все помещения дивизиона и тщательно проверил каждый уголок, везде ли наведен должный порядок.

Потом, когда курсанты разошлись по классам и лабораториям, Вашенцев отправился в управление. Здесь в длинном узком коридоре его поймал подполковник Аганесян и сообщил ошеломляющую новость: приехала Ирина.

Вашенцев оторопело смотрел в лицо подполковнику и никак не мог понять, правду говорит он или шутит.

— А что вы так растерялись? — спросил Аганесян удивленно. — Не ждали, что ли?

— Да нет, ничего, — ответил Вашенцев, неловко поеживаясь. — Спасибо, что сообщили, товарищ подполковник.

Но беспокойство не утихало. Шутка ли? Сколько лет молчала и вдруг приехала без письма, без телеграммы, как с неба упала. И главное, в какой момент приехала, надо же так подгадать.

По дороге к проходной Вашенцев то ускорял шаги, то замедлял, не зная, как ему вести себя с Ириной, что говорить, ей при такой внезапной встрече. «А может, она решила все-таки бросить свои вольфрамы и вернуться? — раздумывал он. — Нельзя же всю жизнь путешествовать по тайге да сидеть за научными трудами. Надо когда-то и жить».

У проходной Вашенцев на секунду остановился, поправил ремень на шинели и потом уже вошел в комнату, что находилась рядом с комнатой дежурного. Ирина стояла у окна, тонкая, строгая, в коротком драповом пальто и в маленькой шляпе.

— Здравствуй, Ирина! — Вашенцев старался говорить как можно тише, чтобы не было слышно за дверью у дежурного.

Она ответила коротко:

— Здравствуй. — И, чтобы все сразу стало ясно, торопливо, волнуясь, объяснила: — Ты не поражайся, пожалуйста. Я, видишь ли, в Сибирь еду, в экспедицию. Ну вот и решила остановиться. Когда-то ведь нужно это сделать. Нельзя так: быть чужими, а формально считаться женой и мужем. Верно?

— Да, да, совершенно верно, — согласился Вашенцев. — Но ты расскажи, как там Леночка себя чувствует? Большая, наверное, стала?

Ирина вздохнула, брови ее слегка сдвинулись, образовав печальную складочку над переносицей.

— Ты чего молчишь? Что-то случилось? — спросил он упавшим голосом.