Журнал «Если» - «Если», 2005 № 07

• Название: «Если», 2005 № 07
• Автор: Журнал «Если»
• Издательство: Издательский дом «Любимая книга»
• Жанр: Периодические издания
• Год: 2005
• ISBN: ISSN 1680-645X

Вернор ВИНДЖ

КУКИ-МОНСТР

Если поутру вы не можете вспомнить обстоятельства вчерашнего дня, то хочется свалить вину на бурно проведенный вечер. Ну а если и это не так?

Елена ХАЕЦКАЯ

БУГГО И ПИРАТЫ

Читателю журнала не впервой путешествовать на космическом корабле «Ласточка», ведомом стойким капитаном Бугго Анео. Но на этот раз полет будет куда опаснее.

Фрэнк РОДЖЕР

БАБУШКИНО ПУТЕШЕСТВИЕ НА ЛУНУ

На Луне — улетный шопинг, если кто не знает. И цены, между прочим, вполне приемлемые.

Терри МАКГЕРРИ

СТРЕМНИНА

Чужие тайны — штука коварная. А уж когда в твоей голове микрофильм с секретной формулой…

Максим ДУБРОВИН

ДОРОГА,

НА КОТОРОЙ МЫ ПЛАКАЛИ

Индейцы издавна страшились тлетворного влияния цивилизации. И, как вы убедитесь, не зря.

Евгений ДРОЗД

НЕОЛИТ

Первобытные инстинкты, проснувшиеся в «белом воротничке», не обязательно уходят корнями в глубокую древность.

ВИДЕОДРОМ

Конец эпохи: режиссеру удалось превзойти самого себя… Напоминание космотуристам: по Галактике дешевле всего путешествовать автостопом… Информация для зрителей: возьмитесь за календарь и бумажник.

Глеб ЕЛИСЕЕВ

ГЕНЕРАТОРЫ ИЛЛЮЗИЙ

«Насколько реален мир, в котором мы существуем?» — этот вопрос издавна волновал не только фантастов. Но их — в первую очередь.

ЭКСПЕРТИЗА ТЕМЫ

Тема хоть и посвящена виртуальности, однако эксперты наши вполне реальны. И хотя они разошлись во мнениях, но в результате рассмотрели проблему со всех сторон.

РЕЦЕНЗИИ

Всего два иностранца в компании российских авторов. Зато какие это иностранцы!

КУРСОР

Бурный весенний премиальный сезон подошел к концу: «Интерпресскон», «Небьюла» и «Сатурн» подводят итоги.

Мария ГАЛИНА

ЖЕСТОКИЕ ИГРЫ

Эксперименты с этикой, или Фантастика для взрослых.

ЛИТЕРАТУРНЫЙ КОНКУРС

Ветераны уходят, зато прибавляется молодых. Читайте два рассказа-победителя «Рваной грелки», выбранные писателем и редактором.

Евгений ЛУКИН

ЗАТВОРИТЕ МНЕ ТЕМНИЦУ

Не так страшен черт, как его малюют. И волгоградский фантаст это убедительно доказывает.

ПЕРСОНАЛИИ

Разверните карту — и найдете фантастов в каждой точке земного шара, от Иркутска до Сан-Диего!

ПОДПИСКА

Как мы уже сообщали читателям, теперь выписать наш журнал можно прямо в издательстве, и для этого вовсе не обязательно проживать в Москве. Главное — не опоздать!

---

Бугго критически созерцала и красавицу, и многочисленных раздатчиков кругляшей из игорных домов — унылых и носатых, похожих между собой, точно один стакан на другой; и людей неопределенных занятий, с бумажными счетами за выпивку и просто долговыми кара-кульками. Подпись Нагабота была введена в ручной индикатор. Хугебурка водил индикатором над бумажками, а лампочка «Удостоверено» то зажигалась, то не зажигалась, и претензии, в соответствии с этим, то удовлетворялись, то отклонялись.

Сама госпожа капитан этими мелкими делами как будто не интересовалась — так, приглядывала.

Калмине, когда она заходила на аукцион, метал в ее сторону торжествующие, сверкающие взоры. Цена «Птенца» взлетела до двух с четвертью миллионов экю.

Солнце уже падало к горизонту. Строения космопорта, башни и вышки, вращаясь и шевелясь на фоне неба, начали изменять цвет, становясь из белых и желтых красными и лиловыми — таково было свойство здешней атмосферы. В окнах домов загорелись густо-красные огни. Марево света пробегало по городу. Торги готовились завершиться, и вскоре действительно разнесся мерный бой тяжелого молотка: «Птенец» перешел в собственность нового владельца. Хугебурка тоже освободился от кредиторов. За эти несколько часов он постиг сущность Нагаботова нрава и возненавидел погибшего капитана за мелочность еще больше, чем за работорговлю и попытку уничтожить «Ласточку» со всем ее экипажем.

— Меня совершенно не мучает совесть, — сказал он Бугго. — Редкостная гадина был этот Нагабот.

Бугго рассеянно кивнула. Банковская страница в ее планшетке претерпевала стремительные изменения, цифры обезумели, сменяя друг друга; вспыхивали поступления, чуть сползали назад после вычитания процентов, опять наращивали массу и наконец замерли в виде «окончательного баланса» в два миллиона четыреста восемьдесят две тысячи экю.

Бугго сунула планшетку в сумку, глянула на небо и опять подумала об Алабанде и Островах. Она вспоминала о них целый день, понимая, что напитывается ядом, от которого потом не будет спасения.

— А где Охта Малёк? — спросила она вдруг.

Ответа ей не дали, потому что этого никто не знал.

Калмине, пьяный от мыслей о богатстве, ушел к себе в каюту — предвкушать новое состояние и строить планы. Хугебурка пошатывался от усталости и ненависти к людям. Бугго отправила его на корабль — проверять готовность «Ласточки» к полету. У нее оставались еще дела с Алабандой. Хугебурка посмотрел вслед своему капитану — как она быстро, бойко бежит на высоченных каблуках, в платье из белых и синих лент, местами сшитых так, чтобы из них надувался пузырь, а местами свободно болтающихся — и вдруг ему стало очевидно, что однажды она уйдет навсегда. Это было мгновение предельной ясности, от которого стало больно, а после все смазалось, сменилось усталостью и новыми заботами, и Хугебурка зашагал на корабль.

Алабанда носил Бугго на плечах, грузно ступая вместе с ней по чуть качающейся мостовой. Она держалась за его густые волосы, то и дело склоняясь к огромному, жесткому уху, из которого торчала шерсть, чтобы сказать в эти заросли пару слов.

— Я был у Острова совсем близко, — гудел Алабанда, уже снова пьяный, безрассудный. — Там не было атмосферы, там не могло быть ничего — голый камень в пустом пространстве, а вокруг мерцание. И вдруг, на мгновение, я увидел там все.

…Пустота сменилась видением сада. И там стояла женщина, одетая крыльями, а в ручье, у ее ног, текла тишина. Невесомое, бесплотное пламя охватило сердце Алабанды, и он отправил на Остров челнок, но челнок прошел сквозь плоть метеорита и сгорел, а камень в космосе вновь был голым и бесплодным.

— Боже! — кричал Алабанда, шагая с Бугго на плечах по ночной Бургарите. — Боже, эта тишина!..

— Разве смерть — не тишина? — спросила Бугго, рассеянно озираясь по сторонам: один за другим наливались синеватым светом фонари, усугубляя темноту густых небес.

— Та тишина была жизнью, — сказал Алабанда, снял с ноги Бугго туфлю и запустил ею в какого-то голодранца, который вдруг остановился, завидев губернатора, и нехорошо сверкнул глазами. Получив каблуком в висок, голодранец взялся обеими ладонями за лицо и сел на мостовую.

И тотчас из темноты послышался вопль, как будто там только и дожидались этого мгновения.

Бугго насторожилась, тронула Алабанду за волосы.

— Идемте туда.

— Нас ждут, — напомнил он.

— Нет. — Бугго взбрыкнула. — Мне надо туда. Туда! Ясно? — И потянула губернатора за жесткую прядь.

Алабанда развернулся всем торсом и двинулся на крики.

Улица, тесно застроенная домами, расступилась, обнажая ярко освещенный двор. В глубине его находилась какая-то плоская, как будто размазанная по земле постройка. Во дворе в странных позах застыли статуи, в основном железные, но встречались и каменные; а подойдя поближе, можно было заметить рядом и людей, таких же искаженных и вывернутых, как эти причудливые произведения искусства. Люди метались среди статуй, смешивая свои тени с их колеблющимися тенями, и кричали. А громче всех орал кто-то простертый у подножия железной бабищи с большим овальным отверстием между тонкими треугольными грудями.

Алабанда присел на корточки и спустил Бугго на землю. Бедра женщины и ленты ее платья скользнули по щекам Алабанды, когда она сползала с его плеч. Хромая, в одной туфле, Бугго подбежала к лежащему и сильно ударила кулаком по голове какого-то человека, который попытался ей помешать.

Охта Малёк валялся с расквашенным лицом, пачкаясь, греб ногтями землю и вопил:

— Не пойду!

Потом он вдруг увидел своего капитана — лицо бледное, в красных бликах колеблющегося света фонаря — и вытаращил на нее глаза, мутные от горя.

— Сука! — зашипел, заплевался Малёк. — Не пойду! Здесь сдохну!

Из полумрака двора опять выскочил кто-то и, изловчась, пнул Малька в бок. Он перекатился и снова заорал, пуская изо рта слюни и пену.

— Стоять! — вне себя крикнула Бугго, заметив, как в полумраке появился красный глазок лучевика. — Это мой человек, я его забираю!

Желтая нитка луча вмиг прошила пространство двора. Бугго упала рядом с Охтой.

— Алабанда! — позвала она, чуть оторвав лицо от земли.

— Алабанда! Алабанда! — забился Малёк, стукаясь затылком и скулой и с маху опуская наземь пятки. — Только он! Всегда он! Алабанда! Алабанда!

Он повернул голову и попытался укусить Бугго за локоть.

В темноте грохнул взрыв — непонятно, что и где взорвалось, но несильно, хотя у Бугго заложило уши, — а затем Алабанда заревел:

— Перестреляю! Вон!

Мостовая, еще не успокоившаяся после взрыва, мелко затряслась, как будто именно ее перепугали угрозы Алабанды. Бугго и Малёк остались во дворе одни.

— Идем, — сказала Бугго своему механику, — они сбежали. Пойдем на «Ласточку».

— Ненавижу тебя, — прошептал ей Охта и заплакал горько и безутешно.

Бугго растерянно смотрела, как он возит грязь ладонями по мокрому лицу, а после стремительно наклонилась и поцеловала его щеки и глаза.

— Идем, Охта. Пора домой.

Он замер, испытующе глядя на капитана, вздохнул глубоко, до самой своей маленькой утробы, и, поверив, встал на ноги. Охту сильно качало, но он не падал.

Алабанда в темноте кому-то свистел. Грохоча и вихляя прицепом, подъехал погрузчик.

— Гони к «Ласточке», — велел Алабанда, заглядывая в кабину. — Погоди, возьми тут двоих.

Он схватил ослабевшего Малька и забросил на прицеп, поверх крепежа. Бугго подошла, приседая на каждом шагу, в одной туфле. Алабанда сунул ей вторую, которую подобрал там, откуда сбежал подбитый им тип с нехорошим взглядом.

— Прощай, Алабанда, — сказала Бугго.

Он обхватил ее рот толстыми, мягкими, пахнущими ванилью и спиртом губами.

— Прощай, Бугго, — сказал, оторвавшись, губернатор Бургариты.

Бугго вскочила на погрузчик рядом с Мальком, и ночной город заплясал вокруг них на покачивающихся фундаментах, а небо, исчерканное метеоритами, мигало и переливалось, словно медуза, выброшенная штормом на светящийся лист рекламы.

Охта заснул, измученный алкоголем, побоями и ревностью. Бугго при каждом вдохе вспоминала запах губ Алабанды, и Острова наполняли ее сознание странными грезами.

Спустя сутки по эльбейскому счету «Ласточка» вошла в атмосферу Вейки. В маленьком космопорту ее ждали. Оркестр из пяти человек, коротконогих, с бочкообразными телами, сыграл кратко, устало, отсалютовал воздуху инструментами и ушел. Оркестранты были затянуты в черную кожаную одежду, которая облепляла их и подчеркивала все многочисленные жировые складки на спине и вокруг талии.

Бугго, стоя на трапе с папкой под мышкой и планшеткой за поясом юбки, озабоченно смотрела на приближение военной развозки, выкрашенной в серый цвет. В развозке сидели несколько человек, за пультом управления находился солдат, сгорбленный, клюющий носом приборную доску. Едва развозка замедлила ход, из нее выскочил молодой офицер — подтянутый, строгий красавец. Затем, уже после полной остановки, наружу выбрался пожилой, рыхлый, в штатском, но с орденами; а последним, настороженный, явил себя господин Амунатеги.