Николай Науменко - Фантастика 2003. Выпуск 1

• Название: Фантастика 2003. Выпуск 1
• Автор: Николай Науменко
• Жанр: Научная Фантастика

Перед вами очередной выпуск альманаха «Фантастика».

Два десятка повестей и рассказов, в которых представлены все направления жанра. Патриарх отечественной фантастики Владимир Михайлов и лидеры новой волны Олег Дивов и Леонид Каганов.

Новички — Ярослав Смирнов, Галина Полынская, Игорь Борисенко и признанные мастера Павел Амнуэль, Александер Тюрин, Юлий Буркин.

Фантастика приключенческая и юмористическая, научная и ненаучная абсолютно…

---

Современники высоко ценили левшинскую эрудицию, его экономические и литературные познания, в советские же годы член Санкт-петербургского Вольного экономического общества и Итальянской Академии наук, писатель и энциклопедист В.А.Левшин с легкой руки В.Б.Шкловского заполучил репутацию "технического консультанта мелкопоместного дворянства" и "попутчика буржуазии"…

Космическая повесть "Новейшее путешествие, сочиненное в городе Белеве" современниками была встречена без энтузиазма, и долгие годы этот первенец космической НФ пребывал в безвестности. Лишь спустя два века сокращенный вариант повести был опубликован в сборнике "Взгляд сквозь столетия" (1977).

Не все рассуждения писателя пришлись ко времени. Ну, например, вот такие: "Безумные смертные! — вопиет Нарсим. — Сколь мало понимаете вы благость создателя! Сии точки, ограниченные в слабых ваших взорах, суть солнцы или тверди, противу коих земля наша песчинка. Но вы мечтаете, что все сие создано для человека; какая гордость! Взгляните на сие расстояние, равняющееся вечности, и поймите, что не для вас испускают лучи свои миллионы солнц; есть несчетно земель, населенных тварями, противу коих вы можете почесться кротами и мошками. Не безумно ли чаять, чтоб всесовершенный разум наполнял небо точками, служащими только к забаве очей ваших? Какое унижение!..". Довольно прогрессивные речи для своего времени. Идея множественности разумных миров даже в просвещенном XVIII столетии все еще представлялась крамольной. Непонятными и далекими от реальности казались современникам и восторженные размышления Левшина о будущем покорении человечеством межпланетного пространства, и уж тем более "безумные" (но такие провидческие!) мечты о создании… космического флота: "С каким бы вожделением увидели мы отходящий от нас воздушный флот! Сей флот не был бы водимый златолюбием: только отличные умы возлетели б на нем для просвещения". Право же, стоило русским фантазерам подзадержаться на Земле, чтобы затем первыми узреть сквозь века идеи Циолковского!

Итак, "Нарсим, размышляя о свойстве воздуха, никак не сомневался, чтоб нельзя было изобрести удобной машины к плаванию по оному жидкому веществу…". Вскоре герой повести изобретает такой "космический экипаж". Что же представлял из себя первый на Русси межпланетный корабль? "С каждой стороны ящика расположил он по два крыла, привязав к ним проволоку и приведши оную к рукояти, чтоб можно было управлять четырью противу расположенными двух сторон крылами одною рукою; равномерно и прочих сторон крылья укрепил к особливой рукояти". Вот на таком "планетолете" и отправился левшинский герой в путешествие на Луну. Нужно отдать должное Левшину — вероятно, он осознавал все несовершенство подобной конструкции для столь опасного путешествия. А посему и выстроил забавную, даже курьезную, научно-фантастическую гипотезу, опровергающую его же рассуждения о безвоздушном космическом пространстве: "Посему Нарсим немалую имел причину опровергать мнение, столь твердо принятое о тончайшем воздухе, наполняющем пространство между всех висящих в воздухе тел. Понеже, когда б воздух окружал только одни земныя тела, а не занимал всего пространства неба, притягательная сила тел не имела бы ни от чего себе препятствия, и большее тело привлекло бы к себе малое: поелику эфир, быв без воздуха, тонкостию своею не мог бы воспящать сильному действию магнитной силы. Таковым образом увидели бы мы Луну, присоединенную к Земле, а оную взаимно к Марсу и так далее". Честное слово, трудно было отказать себе в удовольствии процитировать эту столь "замечательную" гипотезу, ведь она — одна из первых ступенек к научной фантастике будущих времен.

По прибытии на наш спутник, Нарсим с восторгом обнаруживает не просто разумных обитателей, но высокоорганизованное и высокоморальное патриархальное общество "лунатистов", которые, к тому же давно овладели способом межпланетных путешествий и вовсю странствуют по ближайшим планетам (судя по всему, они достигли существенных успехов — единственное, что Левшин сообщает о лунных "космолетах" — их можно сложить и убрать в карман. До такого, кажется, еще не один фантаст не додумался!). Есть у них и свой местный герой-"косморазведчик" Квалбоко, некогда улетевший в разведывательную экспедицию на Землю и, видимо, так долго отсутствовавший, что Нарсима аборигены приняли за своего "блудного" соплеменника. Лунные приключения героя выписаны вполне в традициях литературной утопии того времени: установив доброжелательный контакт с селенитами, "первый русский космонавт" путешествует по утопическому государству инопланетян, знакомится с тамошними нравами, достижениями в культуре и науке, ведет философские и научные споры, некоторые из которых до смешного наивны (например, о несостоятельности гипотезы о безвоздушном пространстве), но многие рассуждения выглядят для своего времени прогрессивно. Ближе к концу утопическое сочинение Левшина приобрело черты социальной фантастики — критика земного общества (читай — российского) помешала повести увидеть свет отдельным изданием.

Многие десятилетия повесть В.А.Левшина оставалась едва ли не единственным сочинением космической фантастики в русской литературе. Лишь во второй половине XIX века Космос "легализовался" в произведениях отечественных фантастов.

И еще. Почти полтора столетия спустя «лунная тема» всплыла в фантастике советской — в неожиданном, так скажем, ракурсе. Но об этом — чуть позднее.

О зеленых человечках и обитаемости Луны

Принято считать, что ироническое определение инопланетян “зеленые человечки” родилось в США в середине 1940-х годов одновременно с появлением другого “инопланетного” термина — “UFO” (НЛО). Но так ли это?

Откроем утопическую повесть князя В.Ф.Одоевского «4338-й год. Петербургские письма», впервые опубликованную в 1835 году. Как известно, произведение не было завершено, и последняя часть его публиковалась в виде разрозненных фрагментов. Немало интересного мы там найдем. Например, такую загадочную фразу: «Зеленые люди на аэростате спустились в Лондон». Что это за люди? Скорее всего просвещенный князь имел в виду все-таки прибытие пришельцев. Может, тех самых пресловутых марсиан, вторжение которых спустя 63 года описал Герберт Уэллс?

Во всяком случае, Владимир Федорович первым использовал образ «зеленых человечков».

В той же повести мы обнаружим еще один любопытный фрагмент, посвященный обитаемости космоса и его освоения: «Нашли способ сообщения с Луной; она необитаема и служит только источником снабжения Земли разными житейскими потребностями, чем отвращается гибель, грозящая земле по причине ее огромного народонаселения. Эти экспедиции чрезвычайно опасны… Путешественники берут с собой разные газы для составления воздуха, которого нет на Луне».

Если учесть, что даже в начале ХХ века фантасты все еще населяли Луну всевозможными обитателями, то нельзя отказать русскому князю в научной прозорливости. И уж точно, Одоевский первым из фантастов задумался о промышленном освоении спутника Земли.

"Сказка, спрыснутая мыслию…" (У истоков историко-фэнтезийного романа)

Воображение его было самое необузданное, упрямое, смело скакавшее через всякие пропасти, которые других устрашили бы, но не было такой пропасти, которая устрашила бы почтеннейшего Александра Фомича.

Н.В. Берг

Если бы мы бережнее относились к родной истории (в том числе литературной), то, вероятно, гораздо реже использовали бы выражение "Россия впереди планеты всей" в ироническом контексте. Россия, если и не родина слонов, то уж литературных путешествий во времени — наверняка.

Случилось это знаменательное событие в 1836 году. Некий молдавский капитан де-почт, вознамерившись проверить семейную легенду о родстве с Александром Македонским и Наполеоном Бонапартом, отправился в седле волшебного гиппогрифа (эдакий биологический вариант "машины времени") в полное приключений и полезных познаний путешествие по эпохам. В странствиях по прошлым временам герой встречается с царем Филиппом Минтовичем, а затем находит в Афинах и молодого Александра. Ознакомившись с жизнью древних греков и убедившись, что "люди везде одинаковы", капитан де-почт возращается на гиппогрифе обратно в XIX век.

Это первое в мировой литературе путешествие во времени было совершено за полвека до уэллсовской "Машины времени" на страницах романа Александра Вельтмана "Александр Филиппович Македонский. Предки Калимероса" (1836). Романы и повести Александра Фомича Вельтмана (1800–1870) в первой половине XIX века пользовались феноменальной популярностью. В 1851 году Н.А.Некрасов включил имя писателя в число "лучших наших повествователей и романистов… о которых не может умолчать критик, заговорив о современной русской словесности". По мнению некоторых литературоведов, Вельтман в прозе сделал примерно то же самое, что Пушкин в поэзии. Его проза и в самом деле во многом была новаторской — это касается и подхода к языку, и относительно повествовательной техники. В частности, А.Вельтман предвосхитил ритмическую прозу Андрея Белого, а Ф.М.Достоевский, горячий поклонник вельтмановского таланта, почитал романиста своим литературным учителем.