Джеймс Херберт - Волшебный дом

• Название: Волшебный дом
• Автор: Джеймс Херберт
• Издательство: ЭКСМО
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-699-46361-9

Вы верите в Волшебство? Майк Стрингер никогда и мысли не допускал о его существовании. Но Волшебство присутствует в мире независимо от нашей веры и однажды вторгается в реальную жизнь, заставляя делать выбор между Добром и Злом.

---

— Вы не объяснили, с чего бы им интересоваться Флорой Калдиан, — сказал я. — Она была старовата, чтобы стать их питомцем, не правда ли?

Сиксмит приподнял брови:

— Вам известно, как они называют своих последователей?

— Один из тех троих, что регулярно нас навещают, заезжал вчера вечером, чтобы поблагодарить меня за мою помощь девушкам в деревне. И рассказал кое-что о синерджистах.

— Понятно.

Я улыбнулся.

— Не беспокойтесь, он не пытался обратить нас в свою веру. Нам было интересно, и мы сами спросили. А он ответил.

Сиксмит помолчал. Потом сказал:

— Я твердо верю, что вы должны соблюдать крайнюю осторожность во всем, что касается этих людей. Да, я прекрасно знаю, что они кажутся очень приветливыми и довольно невинными, и все же не могу удержаться от чувства, что в них кроется нечто большее, чем они хотят признать.

— Звучит очень зловеще.

— Возможно.

— О, продолжайте, вы должны сказать нам что-нибудь еще, — чуть насмешливо попросила Мидж.

— Боюсь, что не смогу. Можете считать, что я чувствую нутром, но это чувство разделяет большинство моих прихожан. Если бы у нас было нечто большее, какие-нибудь очевидные нарушения со стороны синерджистов, наш местный совет смог бы применить власть и что-то сделать с их присутствием в этом районе. А так они держатся сами по себе и пока не нарушали общественного порядка.

— Так что же суетиться? — Теперь уже Мидж не скрывала раздражения. — То, что они не придерживаются принятого здесь образа жизни, еще не причина, чтобы чураться их.

— Милая девушка, если бы все было так просто! Как я уже сказал, назовите это внутренним голосом, интуицией — как хотите, но местные жители относятся к ним подозрительно, и я, как служитель Бога, — тоже. Вокруг них царит какая-то атмосфера секретности, и это нас крайне беспокоит.

Мидж хихикнула, и Сиксмит нахмурился.

— Я не сказал ничего смешного, — проговорил он, мне показалось, раздраженно. — Возможно, мы здесь живем в глуши, но уверяю вас, мы не все тут суеверная деревенщина. Я предупредил вас, и вряд ли могу сделать что-то еще. — Он протянул руку к шляпе, собравшись уходить. — По-моему, секта синерджистов не заслуживает доверия, однако лучше вам самим составить свое мнение об этом.

Я не ожидал от него такой обидчивости.

— Эй, послушайте, мы не смеемся над вами, и мы действительно ценим, что вы приехали сюда, чтобы рассказать о них. Мы едва знаем этих людей, но они кажутся вполне дружелюбными, так что нам трудно слепо принять ваши утверждения. Согласитесь, что все это голословно, у вас нет надежных свидетельств.

Его обиженное лицо смягчилось, но он остался на ногах.

— Да, я понимаю, как это должно для вас выглядеть, — сказал викарий. — Наверное, мои слова звучали крайне глупо, и все же прошу вас — просто отнеситесь к ним со вниманием. А если у вас возникнут какие-либо тревоги — любые, — прошу вас, позвоните мне. Хотя бы на это вы согласны?

— Разумеется, — ответил я, тоже вставая.

Мидж не стала ничего обещать, и я понял почему: в ее земной рай выпустили первую стрелу, она не хотела ничего слышать о нехороших соседях, особенно когда те уже успели вызвать ее симпатию. Тем не менее, она тоже вежливо встала, и мы проводили викария к его велосипеду. Сиксмит прекрасно видел настроение Мидж и, вероятно, чувствовал за собой некоторую вину, поскольку постарался перевести разговор на другие, более приятные, темы — о прекрасном расположении Грэмери, о чудесном саде, о милом лесе (который, по его словам, еще милее в осенние месяцы, когда пышные кроны деревьев окрашиваются темным золотом); викарий спрашивал, сможет ли он поприветствовать нас в церкви в ближайшее воскресенье (я так и знал, что до этого дойдет). О синерджистах он больше не упоминал.

Я открыл перед ним калитку, и Сиксмит вышел, укрепил прищепки на штанинах брюк и взял свой велосипед, который после утомительной поездки прислонил к забору.

— Мистер Сиксмит! — позвала Мидж, когда он перекинул ногу через седло.

Он обернулся и вопросительно посмотрел на нее.

— Можно вас спросить кое о чем?

— Конечно, если только я знаю ответ.

— Ну, мы... Я... Я хотела узнать, как умерла Флора Калдиан.

Он разволновался.

— О, милая девушка, надеюсь, своими преувеличениями я не дал вам никакого повода для беспокойства. Пожалуйста, простите меня, если я встревожил вас до такой степени.

— Нет, честно сказать, не встревожили. Но меня уже давно это интересовало.

— Видите ли, Маргарет, Флора была очень стара. Никто точно не знал, сколько ей лет, но разумно предположить, что она перевалила на девятый десяток — а может быть, уже подбиралась и к десятому. — Он ласково улыбнулся Мидж. — Наверное, можно сказать, что Флора умерла просто от старости. Ее сердце износилось, и она отдала Богу душу в своем любимом Грэмери. К сожалению, из-за ее затворничества никто не знал о ее смерти несколько недель, хотя некоторые, по их собственным словам, проезжали мимо коттеджа и видели ее в саду всего за несколько дней до того, как было обнаружено ее тело. Впрочем, люди часто путаются в таких случаях, особенно когда дело касается дат; в подобных вещах трудно быть абсолютно уверенным.

— Непонятно, почему такая путаница, — сказала Мидж.

— Дело в том, — ответил викарий, словно ожидал этого вопроса, — что мне случилось оказаться среди тех, кто обнаружил тело. Я время от времени заезжал к Флоре справиться о здоровье, считая это одной из своих обязанностей, хотя и не помню, чтобы Флора когда-либо посещала церковь. Я положил себе за правило обязательно навещать пожилых прихожан, когда есть время, особенно в зимние месяцы.

Он поправил свою шляпу — поплотнее натянул ее, чтобы не сдуло ветром, когда поедет, так что поля примяли ему уши.

— Я увидел ее через окно в кухне. Она сидела за столом, перед ней стояла чашка на блюдце, словно Флора только что заварила себе чай. День стоял облачный, и в кухне было темно, так что я видел неотчетливо. Помню, мне подумалось, какие закопченные стекла, потому что они тоже затрудняли видимость. Я постучал в окно, но ответа не дождался и тогда встревожился. Я уже попробовал открыть дверь, но она оказалась запертой, что мне показалось странным, так как я знал, что раньше Флора не запирала ни двери, ни окна. Очень странно, подумал я и тут же поехал к ближайшему телефону и вызвал из деревни констебля Фарнса.

Сиксмит грустно покачал головой, словно воспоминания все еще ясно стояли перед ним.

— Я дождался его у коттеджа, к тому времени убедившись, что задняя дверь заперта, так же как и окна. Когда приехал Фарнс, он разбил стекло кухни, открыл шпингалет и забрался внутрь.

Мидж придвинулась ближе ко мне. Мимо проехал автомобиль, за задним стеклом нам покачала головой деревянная собака, словно уже зная, что сейчас последует.

— Когда он отворил дверь и впустил меня, то был совершенно белый. Выражение его лица и страшный запах из кухни вызвали у меня трепет. Я прошел в кухню.

Викарий смотрел назад, на коттедж, не на нас.

— Как я уже говорил вам, Флора Калдиан сидела за столом, будто только что села пить чай. Но жидкость в чашке покрылась зеленой плесенью. А тело Флоры все так разложилось, его так разъели личинки, что было ясно: с ее смерти прошло уже несколько недель.

У меня в желудке что-то сжалось, как в центрифуге, и мне показалось, что загар Мидж несколько поблек. Она прижалась ко мне, и я обнял ее.

Сиксмит словно ничего не заметил, его внимание сосредоточилось на загадке, которую он сам себе задавал.

— Так что проезжавшие мимо не могли видеть ее в саду за несколько дней до того. Позже коронер[4] подтвердил то, что мы и так знали: состояние тела указывало, что Флора умерла по крайней мере затри недели до того, одна, и ее никто не видел до моего приезда. Довольно печально, не правда ли? Да, довольно печально.

С этими словами Сиксмит оттолкнул свой велосипед от обочины и, нажав на педали, покатил по дороге. Не оборачиваясь, викарий махнул нам с Мидж рукой.

И хорошо, что он не обернулся, поскольку, увидев злобное выражение у меня на лице, мог потерять равновесие и серьезно покалечиться.

Сами понимаете, день был испорчен. В наших головах четко запечатлелась картина: разлагающийся труп бедной старой Флоры сидит за столом с заплесневевшим чаем, — и от этой мысли кухня в Грэмери потеряла изрядную часть своего патриархального очарования. Мидж мрачно молчала весь день до вечера, сидя в одиночестве в круглой комнате, и я ее не трогал.

Мне было нехорошо, если не сказать тошно, я был готов задушить викария за его бесчувственность. (Не раз я задумывался, не была ли его грубость преднамеренной — возможно, мелкой пакостью в ответ на наше пренебрежение к его предупреждению. Впрочем, служители церкви не мстительны, а? Или мстительны?)