Александр Зорич - Сомнамбула. Звезда по имени Солнце

• Название: Сомнамбула. Звезда по имени Солнце
• Автор: Александр Зорич
• Издательство: Литагент «Этногенез»b93af4e2-020e-11e0-8c7e-ec5afce481d9
• Жанр: Героическая фантастика
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-904454-17-3

Объединенное Человечество 2468 года… Прекрасный новый мир, созданный стараниями тысяч пассионариев, среди которых – потомки Маруси Гумилевой.

Лейтенант Матвей Гумилев только что закончил престижную лунную академию Космофлота. Перед ним открыты все дороги, но он выбирает самую трудную: службу в особой бригаде «Беллона», которая каждый день и каждый час противостоит межпланетной преступности. На космических трассах будущего неспокойно. Пираты, угнездившиеся в глухих уголках Солнечной системы, грабят караваны и похищают людей. Их агенты внедряются в крупнейшие корпорации с целью выведать современные технологии терраформирования. Полыхая огнем плазменных пушек, сражаются космические корабли на орбитах Юпитера и Сатурна… Редко доводится лейтенанту Гумилеву покидать кабину своего корвета. Но однажды он все-таки встречает девушку мечты: Анну Петровскую. Матвей и Анна, кажется, созданы друг для друга… Но они не знают, что судьба готовит им неожиданные испытания.

---

Матвей поцеловал Аню в щеку. Аня сделала то же самое. Вообще они поздоровались как старые приятели. Будто были знакомы давным-давно. Это удивило, но в то же время и обрадовало Матвея.

Выставка, как и сама новая галерея, очень понравилась Матвею. Хотя, если бы его попросили описать, что именно он там, в галерее, увидел, он бы, пожалуй, не знал, что ответить.

Единственное, что он запомнил со всей определенностью: некоторые залы галереи были выкрашены лазурно-голубым, а некоторые черным. И что первая часть выставки была посвящена современной скульптуре из твердого воздуха, а вторая – скульптуре из сахара.

А вот фамилию скульптора, творчеству которого была посвящена выставка, Матвей не вспомнил бы и за крупную сумму наличности – не то Скоренко, не то Диденко… Простая малороссийская фамилия без особых примет, серо-серая, как сумерки на море Нектара.

Не то чтобы Матвею было свойственно какое-то вопиющее невнимание к событиям мира искусства. Напротив, он, сын некогда подававшей надежды художницы-станковистки, а впоследствии примерной матери троих детей, был к вернисажам привычен. И даже в младших классах школы на вопрос «Кем ты хочешь быть?» отвечал: «Художником, как мама».

Всему виной была Анна Петровская. Она, живая и остроумная, словно бы каким-то колдовством похитила все его внимание. Буквально все. До последней махонькой толики.

Они шутили и болтали без умолку. И темы не переводились.

– А что, правда эта скульптура сделана из сахара? – спросил Матвей, указывая на сладострастно изогнутый женский торс.

– Думаю, да… Вообще-то проверить это легче легкого!

– Что вы имеете в виду?

– Я имею в виду вот что… – с этими словами Анна вдруг наклонилась, будто рассматривая, к животу скульптуры и, выждав, когда отвернется охранник, лизнула его.

– Ну как, сладко? – спросил Матвей.

Некоторое время Анна стояла неподвижно, с лицом лунатички, словно бы анализируя свои ощущения.

– Нет, не сладко.

– Может, скульптуры из соли, а не из сахара?

– Нет-нет, соленого вкуса тоже нет…

– А какой есть?

– Никакого!

– Может быть, это сахар у них такой… Модифицированный?.. Несладкий?

– «Сахар плюс-плюс»! Диетический! Он есть – и в то же время его нет!.. А что, мне кажется, такой продукт можно смело пускать на рынок. Шизофреникам понравится. А это целых полтора процента платежеспособного населения!

Быстро покинув бывшие никелевые шахты Задольска, а ныне же арт-комплекс «Террикончик», Анна и Матвей отправились в ближайший ресторан.

И снова же! Спустя всего-то час после ужина Матвей не был в состоянии вспомнить, что же именно они ели и пили (хотя пили они совсем немного).

А все потому, что кремовое платьице, облегающее стройную фигурку Анны, было слишком облегающим.

Потому что золотистая кожа Анны была слишком сияюще-золотистой.

Потому что каждая улыбка Анны заставляла что-то внутри Матвея сладострастно сжиматься.

И главное, потому что с Аней – в отличие от Алики, Евгении и прочих безымянных и безликих, – Матвею наконец-то было интересно! В общем, с каждой минутой столь маловозбудимый в любви Матвей все более отчетливо понимал: он влюбился, Амур не промазал, вот оно, чувство, о котором читал в книгах!

А потом они с Анной гуляли по ночному кипарисовому парку и ходили в кино на самый-самый последний ночной сеанс.

Лишь под утро Матвей посадил авиетку перед увитыми плющом воротами загородного дома ее родителей.

Точеное личико Анны с разлетающимися птицами бровей и бриллиантами бездонных глаз было усталым, но довольным.

– Я вот чего понять не могу… – сказала Анна, задумчиво опуская глаза.

– А именно?

– Не могу понять, это у нас с вами дружба? Или…

– Или любовь? – закончил за нее Матвей, сам не ожидавший от себя такой смелости.

Анна кротко кивнула.

– Время покажет, – улыбнулся Матвей и сделал легкомысленное лицо. – Вот завтра погоняем на цеппелинах… Потом съездим в Малиновку… А потом…

– Сколько всего… – улыбнулась Анна, и на щеках у нее образовались прелестные ямочки.

– А пока… Пока идите спать. Не то ваши родители проклянут меня на веки вечные!

– Мои родители? Вас? Никогда! Мой отец, конечно, еще не успел отдать распоряжение о чеканке монеты с вашим профилем на аверсе и капитаном Чубовым на реверсе, но наградить вас каким-нибудь орденом он, по-моему, не против!

В ту ночь они не целовались. Матвей не торопил события. Потому что знал: впереди у них – вечность.

Эпизод 11 Петровские

Август 2468 г. Четвертый Рим Планета Марс

– Аня, а давайте… поженимся? – сказал Матвей.

Они встречались всего две недели. Но Матвею было ясно: размышлять больше незачем. Пора принимать решение.

– Что? – переспросила Анна, растерянно и в то же время нежно глядя на Матвея своими бездонными глазами.

– Давайте. Поженимся. Вы и я. Вдвоем.

– Давайте… Но…

– Что «но»?

– Но мы с вами… почти… незнакомы!

– Да… Но мы ведь познакомимся!

– Мы познакомимся… – эхом повторила Анна. – Что ж… Попробуем! Но сначала, может, перейдем на ты?

– Давайте перейдем… То есть я хотел сказать: давай! – Матвей улыбнулся.

В общем, Анна дала свое согласие сразу – без жеманства и каких-либо условий. То есть условие все-таки было. Но настолько нетрудное, что Матвей был даже рад его исполнить.

– Надо бы получить благословение родителей, – тихо сказала Анна, нежно обнимая Матвея за шею.

– Я – всецело «за». Готов отправляться за ним хоть сейчас…

– Сейчас – рано. Папы все равно дома нет. Он на Фобосе, с рабочим визитом. Нагоняет на местных лодырей страху.

– Ладно. Пусть. Пусть сейчас рано. А когда не рано? Когда в самый раз?

– В самый раз будет в воскресенье. И папа вернется, и у мамы выходной.

– А кем работает твоя мама?

– Она работает папиной женой.

– А именно?

– У нас на Марсе «жена губернатора» – официальная должность. С официальной зарплатой.

– А «дочь губернатора» тоже должность?

– В проекте бюджета следующего года предусмотрено и такое. А пока что мне приходится работать инструктором-спелеологом в Планетографическом Обществе.

Неделя пролетела быстро. И вот уже Матвей с большим букетом левитирующих лунных орхидей – иссиня-черных и перламутрово-розовых – стоял на пороге загородного домика Петровских.

Анна по случаю значительного события сменила разбитной девчоночий стиль на фасон «пай-доченька». В ушах у нее блестели два желтых бриллианта, которые необычайно шли к ее загорелой шелковой коже.

И вот уже все четверо – Петровские и Анна с Матвеем (в их движениях появилось что-то от повадок нашкодивших школьников) – сидели в гостиной. Ее стены были расписаны буколическими фресками, а потолочная голограмма имитировала ясное звездное небо таким, каким его видят люди Земли, живущие, к примеру, в городе-герое Севастополе. То есть с Луной и типичными для Северного полушария, лезущими в глаза Сириусом и Вегой.

– Не хочу ни на что такое намекать, милые мои, – грудным голосом опытной светской дамы пропела или, скорее, проворковала мама Анны, Наталья Артуровна, – однако напомню, что мы с моим Ванечкой познакомились тоже весьма необычно! Ваня спас меня и мою машину, когда та во время очередного кометного паводка оказалась в кювете, по самые дверцы в воде!

– Подумаешь… спас! Это Матвей Степанович нашу Аньку спас! А я тебя так, слегка развлек, – ответствовал Ваня, он же Иван Аристархович Петровский. – Можно сказать, дотащил до загса на буксире!

Отец Анны сразу понравился Матвею своим чувством юмора, безукоризненными манерами и умением держаться. У него был округлый, бархатный, словно бы баюкающий тенор. Слушать Ивана Аристарховича было легко и приятно. И все собравшиеся за столом делали это с удовольствием. Анна предупреждала, что «коньком» ее отца являются разнообразные исторические изыскания. Поэтому, когда зашла речь о родословных, Гумилев не удивился…

– Мы, Петровские, род не шибко знатный. Хотя и дворянский, – глаза Ивана Аристарховича понемногу разгорались. – Происходим из Ярославской губернии. Знаете ли вы, дражайший Матвей Степанович, что в тринадцатом веке именно ярославские князья имели дерзость родниться с монголами-ордынцами, принимая к себе монгольских принцесс-чингизидок? Нет? То-то же! Вот от них-то и пошло несколько поколений ярославских княжат-монгольчиков… По сей день во внешности Петровских можно различить что-то этакое… изюминку такую! Жаль, в четырнадцатом веке вся эта генетическая свистопляска прекратилась. Как видно, в связи с исламизацией Орды… В нашем роду был и генерал-майор Петровский. Известны среди прочих суконные фабриканты Петровские, те самые, что экспедицию в Китай организовали во второй половине девятнадцатого века. Та торговая экспедиция, кстати, вышла очень напряженной! С перестрелками, засадами и погонями… Будь вы писателем, дражайший Матвей Степанович, я бы вам мог столько всего про это предприятие порассказать! Не то что на роман, на три эпопеи хватило бы! – и, просияв галантной улыбкой, отец Анны отвлекся от рассказа, чтобы отхлебнуть из чашки остывшего чаю.