Вячеслав Лебедев - Мичурин

• Название: Мичурин
• Автор: Вячеслав Лебедев
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1950

Книга о жизни и деятельности советского биолога, основоположника в СССР научной селекции плодовых, ягодных и других культур Мичурина Ивана Владимировича (1855–1935).

---

Мичурин с энтузиазмом истинного новатора, не останавливающегося ни перед какими трудностями, взялся за создание таких посредствующих звеньев. Он встал на путь создания гибридов-посредников.

Зарождался один из самых смелых методов новой науки о плодоводстве, нового, подлинно научного растениеводства — метод «посредника». Принцип отдаленного скрещивания получал в этом методе дальнейшее развитие и применение. Недаром Мичурин считал метод «посредника» одним из своих больших научных достижений.

За год до русско-японской войны, в 1903 году, Мичурин скрестил высокорослую разновидность бобовника из Монголии с диким американским персиком Давида.

От скрещивания получился гибрид, совершенно равнодушный к морозам России, но ценных плодов он не давал. Но это уже была огромная победа Мичурина, так как гибрид по своему сложению и внутренним свойствам стоял ближе к Южному персику и легко скрещивался с ним.

Какой шум поднял бы любой садовод, любой заурядный пепиньерист-оригинатор[29] по поводу такого выдающегося успеха.

Мичурин же со скромностью истинного ученого ограничивается записью в сорок строк в своем садовом журнале, не предназначая это ни для прессы, ни для рекламы.

Для него этот успех, сколь бы значителен он ни был, только звено в огромной цепи научных исканий, не прерывающейся ни на один день. Позже, подытоживая свои труды, он еще вернется к этому факту, отмечая огромное значение метода «посредника», но сейчас лишь скупыми, немногими словами отмечает эту победу своей мысли.

Самоотверженная преданность делу и беспредельная скромность крепко сжились в душе великого новатора науки.

А успехи его становились широко известными по всему свету.

***

После канадской сенсации иностранцы часто наведывались в город Козлов. Заграница не на шутку заинтересовалась человеком, который год за годом преподносил промышленному плодоводству какой-нибудь сюрприз: то новую яблоню, то новую грушу, то новую сливу, то новую вишню… В печати он никогда не выступал с пустой болтовней, никогда не пережёвывал то, что всем известно. Он писал изредка и только о новом.

И Европа и Америка все внимательнее приглядывались к козловскому чудодею. Голландцы, французы, немцы, англичане, американцы слали запросы, советы, каталоги, направляли к нему агентов, представителей.

Только русский департамент земледелия попрежнему не интересовался Козловским новатором — он хранил гробовое молчание. Наконец, в 1905 году, видно устыдившись за свое учреждение, один из чиновников этого департамента, тамбовский губернский инспектор земледелия Марфин, сам командировал себя в питомник Мичурина.

Мичурин встретил его очень неприветливо, и это сильно озадачило инспектора. Однако обида быстро уступила место искреннему и шумному восхищению, как только Марфин углубился в невиданный сад.

— Слушайте! — хватал он поминутно Мичурина то за рукав, то за пуговицу. — Да ведь это же прямо варварство — игнорировать такие достижения! Ваш питомник сейчас же должен быть взят на государственную субсидию. Сегодня же пишите заявление в департамент… Я сам свезу его в столицу. Целое открытие…

Питомник, верно, разрастался наславу. Кроме старых сортов с Турмасовского участка, вступали в строй новые.

Заплодоносили в этом году многие замечательные гибриды Китайки, которая, наконец, полностью оправдала надежды.

Полностью оправдала себя и выношенная годами теория о том, что юный гибрид с расшатанной через отдаленную гибридизацию наследственностью лучше может приспособиться к новому месту, чем его родители. Причем, чем дальше друг от друга лежат страны, из которых происходят растения-производители (мать и отец), тем легче приучить к новой отчизне гибридный сеянец.

Взошел и с каждым летом крепнул гибрид Китайки от Борсдорфа. В этом же году пробились на свет всходы Бельфлера желтого американского, тоже скрещенного с Китайкой.

Кандиль-китайка, виновница переезда из Турмасова, уже наливала плоды, обещавшие обогнать и по величине, и по вкусу крымские яблоки Кандиль-синапа. Пышно развивались двухлетние сеянцы Кулон-китайки. Со всеми этими разноплеменными детьми Китайки состязались другие гибриды.

Большие красные яблоки зрели на двенадцатилетнем Олеге и на Шафране северном осеннем. Красивыми ровными ягодами радовали садовода черешни Первая ласточка и Первенец.

Как обычно, красовались старые любимцы мастера: вишни Плодородная и Краса севера.

— Сегодня же пишите в департамент, — повторял Марфин. — Я сделаю все от меня зависящее. Вы тотчас получите субсидию!

На другой день инспектор Марфин увез заявление Мичурина в Петербургский департамент земледелия.

Марфин сдержал свое обещание, передал заявление по инстанции и свой рапорт приложил о том, что видел в саду у козловского чудодея. Но, наверно, очень в этом раскаивался, так как вскоре был отчислен от службы… «за выслугой лет».

Достаточно было восторженного отзыва о «тамбовском самородке» да двух-трех неосторожных, резких замечаний насчет малоподвижности департамента — и инспектора Марфина официально попросили в отставку.

Не менее печальна была и судьба заявления, которое Мичурин отправил в Петербург с инспектором Марфиным.

Целых два года лежало оно «под сукном» то у одного, то у другого чиновника, обрастая различными «мнениями», «суждениями», отзывами, резолюциями. И только в начале 1908 года пришел, наконец, из Петербурга в Козлов официальный ответ, подписанный директором департамента земледелия, действительным статским советником Крюковым.

«Из представленной Вами 15 ноября 1905 года докладной записки, из отзывов специалистов и из периодической сельскохозяйственной печати Департамент земледелия имел случай ознакомиться с Вашими опытами по садоводству и оценил их полезное значение…

Оказывая в редких, исключительных случаях пособия частным лицам, — говорилось далее в ответе, — на продолжение их опытов по садоводству и плодоводству, Департамент земледелия нашел бы возможным воспользоваться Вашей опытностью и знаниями, если бы Вы признали возможным принять на себя постановку опытов по садоводству по инициативе Департамента и вообще исполнять некоторые поручения его в этой области».

Подписей под этим документом было две: тотчас под текстом стояла подпись директора департамента «Н. Крюков», а в самом низу листа, по обычаю времени выдерживая дистанцию, мелконько — «Начальник отделения — такой-то…»

Все возмущало Мичурина в этом документе: и дата, поставленная в верхнем его углу: «4 февраля 1908 года», так издевательски выглядевшая рядом с датой его заявления — «ноябрь 1905 года», и весь небрежный, снисходительный тон письма, и больше всего — условие, которое ставил ему российский департамент земледелия в лице директора Крюкова.

Вновь перечитал он это условие:

«…исполнять некоторые поручения в этой области..»

— В чиновники хотят меня записать… Исполнителем своих поручений сделать! — протестовала его свободолюбивая душа против департаментского «ультиматума». — Надеются, что угроза нищеты заставит меня с этим примириться…

— Нет, — сложилось решение, — тридцать лет без их подачек работал, обойдусь без них и дальше…

Письмо департамента Мичурин оставил без ответа. Спрятал его, на память, в шкаф и пошел в сад, к своим питомцам. Они в самом деле требовали множества забот и труда. К тому же и число опытов все возрастало!

Давно добирался Мичурин до кальвилей. Белый зимний Кальвиль был известен в Европе еще во времена крестовых походов и считался в России роскошью почти что царской. Даже в Крыму не удавался этот Кальвиль. Иван Владимирович смешал пыльцу его с пыльцой Ренета шампанского и оплодотворил этой пыльцевой смесью вновь уже столько раз оправдавшую надежды Китайку. Семена получились. Они взошли, но пришлось немало погоревать с этими сеянцами.

Каждый год молодые, выросшие у них за лето ветки зимою обмерзали. Молодой гибрид оказался невыносливым. Тогда, подождав еще года два, Иван Владимирович повторил с ним то же самое, что он проделал когда-то с Кандиль-китайкой. Он привил почки (глазки) гибрида на ветви его родной матери — Китайки. Если бы и на этот раз дело удалось, это означало бы большой шаг вперед в последовательно разрабатываемом им методе «ментора».

Глазки развивались отлично и постепенно заменили Китайке ее собственные ветви, удаленные садоводом. К морозам лютой зимы эти новые ветви были совершенно равнодушны. На четвертый год после прививки, то-есть в 1913 году, они уже были увешаны прекрасными светлопалевыми яблоками ребристой формы, по вкусу напоминающими и Кальвиль и Ренет. Мичурин назвал этот сорт Шампанрен-китайкой. Метод «ментора» получил еще одно блестящее подтверждение.

Вот что сам Иван Владимирович говорил в различное время о методе «ментора», который, по мнению академика Т. Д. Лысенко, являлся важнейшим оружием в творческом арсенале Мичурина.