Сергей Юрьенен - Сделай мне больно

• Название: Сделай мне больно
• Автор: Сергей Юрьенен
• Жанр: Русская классическая проза

---

И Главный подписал. Потому что Александр не был анемичным существом противоборствующего пола с внебрачными детьми и внеурочными регулами - как не имел по молодости и сердечной недостаточности. Потому что, все зная про "Аэрофлот", Александр тем не менее летал. Потому что перед Венгрией - пока суд да дело - обязался он посетить Энергетик и его всесоюзную ударную стройку и написать о героях интернационального труда.

Следующей рекомендательной инстанцией был райком ВЛКСМ. Выездная комиссия там собиралась по пятницам и под началом первого секретаря. Этот крутолобый босс иногда посещал в писательском клубе собрания литераторов, еще не вышедших из комсомольского возраста, - поэтов, в основном. Во весь голос требовал он от "тихих лириков" немедленной политотдачи, неизменно срываясь на непристойные вопли: "Всех вас на БАМ загоню!" У себя же в епархии, согласно Комиссарову, "превышал по части орального секса", круто склоняя подвластных комсомолок к своей перманентной зрекции - побочному эффекту синекуры. На комиссию Александр шел с известным замиранием. Однако райкомовская трудовая неделя с ее эрекциями и гратификациями завершалась, и там, в растленной атмосфере, в полуподвале, его дело за красным столом решилось мгновенно. Первый секретарь и не взглянул на него, передоверив одной из сотрудниц выездной вопрос, единственный (на который Александр тут же и ответил: "Янош Кадар"), после чего характеристика переместилась из одной папки в другую, а в понедельник он уже получил ее на руки - с печатью и личной подписью эротомана.

Оставалось взять райком КПСС с выездной его комиссией - стальной когортой "старых большевиков". На эту комиссию его обязан был сопровождать парторг первичной рекомендательной инстанции - журнала.

- Пробьем! - вселял оптимизм Бовин. - Ну, что сенильные мозги способны противопоставить? Допустим, фамилия насторожит. А мы им скажем: наша эта фамилия! Многонациональной России нашей, коей неотъемлемой частью является многострадальное карело-финское меньшинство, чухна и лопари, откуда, запомни, вышел твой дед, путиловский рабочий, стихийный большевик, который видел Ленина, а может быть, и Зимний брал... Не брал? Ну, может, Учредительное собрание там разгонял?

- Какое там! - печально-честно отвечал на это Александр. - В то время прапорщик "до победного конца" сражался с австро-венграми за Единую и Неделимую. За что Чрезвычайка питерская и сунула его потом в "Кресты"...

- Недоказуемо за давностию лет! Стихийного большевика проглотят! Архивов никто не станет поднимать, тем более что их, скорее, уже нет... А что еще? Излишне молод для условий заграницы? Пусть только заикнутся - уж тут мы им приложим по съемным челюстям. Что партия, мол, учит проявлять заботу по отношению к молодой, к тому же творческой интеллигенции, ожидая еще более высоких от нее свершений, а что же мы, товарищи? Когда еще французом сказано: "Загранпоездки формируют молодежь". Неужто ее до старости держать нам в камере обскура?.. Нет-нет, не так! Похерить. Обстоятельно и солидно: что как раз и нужно поддержать молодого и растущего бойца идеологического фронта в стремлении расширить духовный кругозор хотя бы до пределов социалистического содружества. Как сказано народом: путешествия формируют молодежь. И в данном случае поездка лишь на пользу в деле формирования будущего коммуниста, которому, по примеру дедов и отцов, еще предстоит проявить себя в условиях все обостряющейся борьбы идеологий и систем. Ничего, он им выдаст! К стенке припрет - их же догмами. Слова сами придут, а вместе и напор необходимый, потому что в данном случае цель бескорыстна и, как в 60-е, чиста, а ко всему вдобавок знал Бовин, что антисталинская глыба его тела, распирая кожаную куртку не только нажитым в застое животом, но и в плечах, еще не сдавших, биополем своим агрессивным усугубит неотразимую аргументацию. У, пауки... Но мы с тобой их не боимся. Задавим!

Сдав голубой пластмассовый подносик с остатками авиапищи, Александр шершаво потерся щекой о смятый подголовник и снова закрыл глаза. Во сне он пересек по воздуху отмеченную магнитофонным гидом границу Азии с Европой.

Над Сталинградом, объявленным торжественно и громогласно, он, весь в испарине, вернулся к бытию, но не успел. Шторку иллюминатора заклинило сбоку, и Волга, первая река Европы, и город ее герой - остались позади, а жаль.

Но тут же вспомнил: предстоит Европы река вторая и город Будапешт.

* * *

В канун отлета Александра в Азию их вызвали в райком КПСС.

В ожидании схватки подпирая стену райкома, Бовин не без сожаления взирал на беспартийного сотрудника. Нет, не сумеет само защититься. Не перебродил. Не до конца преодолел бит-хиппнические установки. Силовые отношения ему, понимаешь ли, не по душе. Руки за спину убирает, готовый и вторую щеку подставить. Нет, дорогой! Подхватывать это их дреколье. Выворачивать эти их булыжники, коими спокон веку побивают они излишне щепетильных интеллигентов. И в бой! И напролом! За другие цели, но теми же средствами, действенность которых, черт возьми, доказана всем опытом развития. Нет, с кулаками - вот с такими! - должно быть добру...

Из кабинета вышла пара мужчин "от станка" - низколобых, старательно одетых и озабоченных.

- Бенилюкс!.. - сказал один в сердцах. - Ну кто ж, блядь, знал, что это не один хер, а целых три?

- С книгой, с картой надо было проработать, - укорил другой.

- А хер с ним! Не подпишут, поменяю на Соловки. Там красотища, говорят. Так как? Пойдем, как говорится, с горя?

- Давай...

И незадачливая пара удалилась в перспективу бутылки.

Бовина и Александра пригласили с юмором:

- Пожалуйста, "на ковер"!

"Т"- образный стол для разнообразия был накрыт зеленым бильярдным сукном. Вдали и во главе - первый секретарь райкома Вырубов. Видный мужчина - о таких говорят. По флангам - клещи "большевиков", готовые сомкнуться. Бескровные, морщинистые лица, слуховые аппараты, трости и даже костыли. Пиджаки штатские, но с тяжелыми рядами боевых медалей и орденов...

- Присаживайтесь, товарищи.

Они сели.

Вырубов зачитал характеристику.

- Рекомендуется к поездке в Венгерскую Народную Республику, - закончил он. - Прошу вопросы к соискателю.

"Большевики" были не лыком шиты. От делать нечего на персональных пенсиях, они поднаторели в своей общественной специальности экзаменаторов по странам мира. Но и Александр - готовился к наихудшему.

Сначала был вопрос по истории Венгрии. Александр обрисовал - с девятого века и в общих чертах. Появление на дунайской равнине мадьяров беглого племени с Урала. Принятие христианства. Династия Арпадов - первых королей. Владычество Габсбургов. Восстания и войны за независимость (с Россией в том числе). Австро-Венгерский период. Буржуазно-демократическая революция. Затем сто с лишним дней "красной республики", закончившихся периодом авторитарного регентства адмирала Хорти. После чего фашистский режим Салаши, от которого страну освободила Советская Армия... "А именно, уточнил ветеран, - маршалы Толбухин Федор Иванович и Малиновский Родин Яковлевич... Верно. А затем?" - "Социализм", - ответил Александр. Старики переглянулись. Удовлетворенные - как показалось. Но уточнивший ветеран звякнул тяжестью орденов на перекошенном пиджаке и стукнул в пол обрезиненным костылем: "Венгерские события... Что можете по этому вопросу?" - "То было серьезное испытание", - сказал Александр. "Так... Почему?" - "Ну... Создалась угроза советско-венгерской дружбе. Но дружба, добавил он в ответ на кашель со стороны Бовина, - дружба победила..." - "Не дружба! - пристукнул костыль. - Победил министр обороны маршал Жуков! Георгий Константинович спас нам Венгрию. Последний подвиг во славу Родины. Он с Будапештом взятие Берлина в 45-м повторил. Не знаете? Арпадов знаем, а своих Гераклов нет!.." Ветеран сердито умолк, но вскоре вновь прорвался без повода, поскольку Александр давал характеристику политического устройства страны... "Дружба! - рявкнул он. - Как мы без Сталина остались, мадьяры сразу обнаглели. Начали невинно. С претензий за фруктовые деревья. А потом потребовали вывести войска! Австрией, понимаешь ли, себя возомнили!" На это первый секретарь райкома Вырубов заметил, что ну не будем настолько уж влезать... Костыль пристукнул: "А надо, товарищ Вырубов! Прививать им государственное мышление. А то заладили все, как один: "Дружба, дружба..." А не мешало бы взглянуть и стратегически".

При этом слове вдоль зеленого стола судьбы прошел сочувственный перезвон медалей, и Александр почувствовал всю зыбкость своего проекта... Костыль спросил в упор:

- Зачем нам Венгрия?

Запинаясь, Александр стал произносить такие слова, как "соцсодружество", как "СЭВ", вдруг вспомнил об автобусах "Икарус", овощных консервах "Глобус" и яблоках "Ионатан"...

- При чем тут яблоки - тем более "Натан"? Мы не могли, не можем и не сможем отказаться от кровного и завоеванного. Вы человек, мы видим, пороху не нюхавший, а жаль. Есть два понятия у нас. Одно - Престиж. Другое же Плацдарм. А вы нам: фрукты-овощи!..