Арсений Анненков - В продуваемой комнате переговоров

• Название: В продуваемой комнате переговоров
• Автор: Арсений Анненков
• Жанр: Поэзия

---

Арсений Анненков В продуваемой комнате переговоров

Создатель прост и убедителен,
Как дождь в безлюдном переулке.
Как смех ребёнка, плач родителей,
Как табурет в конце прогулки.

Мишень, возможность попадания
И кровь того, кто не промазал —
Вот всё истории создания.
Доступно. Внятно. Без отказа.

* * *

Закатав штанины до коленей,
А глазёнки к небу закатив,
Топчется поэт по белой пене,
Сеть души лохматит об отлив.

Разноцветных рыб на серый камень
Вывалит потом и без конца
Будет молча разводить руками,
Изумляясь мастерству Творца.

* * *

Мы разрываемся на службе,
Взлетая в подковёрных битвах,
И часто говорим о дружбе
Друзьям убитых.

Мы знаем цену человека,
А потому и Бога знаем.
Что полагается калекам,
Предоставляем.

Мы любим наше учрежденье,
Где всё теснее год от года,
Всё незаметней и смешнее
Орёл у входа.

* * *

Друг мой — служащий Империи,
В пиджачонке победитовом…
В человечьей бухгалтерии
Он заведует кредитами.
Он счета с моей фамилией
По всем папкам ищет-мается,
А найдёт — так цифры синие
В книгу пишет. Улыбается.

* * *

В продуваемой комнате переговоров,
где столетьями спорят Вчера и Завтра,
Сегодня томится от их справедливых укоров —
едкой смеси разочарованности и азарта.

Вчера расползётся снова дурным туманом,
Завтра опять попользуется и бросит,
лишь Сегодня правда не по карману,
оно всех принимает и всё выносит.

Только в часы, когда звёздную карту
солнце прячет за голубое,
Сегодня уверено в том, что Вчера и Завтра
ушли, наконец, договорившись между собою.

Мусор на крыше

Мусор на крыше лежалый, покрытый пылью.
Всё оттого, что людей тут случается мало, а небу
Мусор неинтересен. Так же, как люди. Но здесь
В небе уже человек. И, в его тишине растворяясь,
Слышу я странные мысли о том, что земли не бывает.
Есть, дескать, высшее небо и небо пониже,
Низкое небо совсем, а земли не бывает…
Вежливо сдвинув консервную банку, смущённый,
Тихой звездой проплываю сквозь тьму чердака.

* * *

Я не один и я не одет.
Первый свидетель — солнечный свет —
Смотрит в салатник и наполняет стакан.
— Участь твоя,— говорит,— надёжнее, чем капкан,
Хочешь — молитвы пой, а хочешь — танцуй канкан.
Я опоздал,— говорит,— если цветы в венках,
Если твоя судьба ходит на каблуках,
Если в распахнутой двери — погашенная свеча,
Если движенье плеча
Как поворот ключа.
Так пропади в западне,
Разбейся о сотни глаз,
Первым дождём пролейся,
Сгустками падай в таз.
Сворачивать поздно. Останешься жив, сынок,
Будешь как я — нужен, когда одинок.

* * *

На нас взгляни — и нечего спросить.
Милы, а невозможно опознать.
Мы там, где дождик, чтобы моросить,
Мы там, где солнце, чтобы припекать.

Колючки звёзд тревожат каждый лоб,
А наша недалёкая звезда
Неразличима даже в телескоп
И первая — на зеркале пруда.

* * *

Проводить ещё раз облака
От крестов до слепящего круга,
Не заметить куда, с каблука
Вдруг вспорхнув, улетела супруга…
Потеряв невесомую нить,
Поклониться бетонному своду,
Чтобы снова в метро пережить
Неподдельную близость к народу…

* * *

Как положено — поезд, оставленный друг.
Разумеется, дождь, заоконная слякоть.
И уже перебор — стихотворный недуг…
Не хотелось скучать, а стараюсь не плакать.

Что поделаешь, рельсы — и те коротки.
Снова манят в ущелья гранитного глянца
Три вокзала — затоптанный остров тоски,
Людоедский, как наша привычка прощаться.

Докторам

Я весь ваш, доктора, —
то гастрит, то мигрень, то мозоль…
То истёртая совесть
снова просит кривую заплату.
Одного не отдам на леченье —
сердечную боль.
Кардиологи, вон из палаты!

Повелитель
и штат самых преданных слуг,
эта боль — мой всеслышащий слух,
и надежда, и вера, и мера,
круглосуточный допуск
и в ангельский круг,
и в глаза изувера.

Я в размеренной жизни увязну,
Привыкну «следить за собой»,
Если надо, таблицу калорий
прибью к изголовью,
Только пусть остаётся со мною
сердечная боль —
главный признак здоровья.