Олег Арин - Мир без России

• Название: Мир без России
• Автор: Олег Арин
• Издательство: Алгоритм-Книга, Эксмо
• Жанр: Политика
• Год: 2002
• ISBN: 5-699-00854-3

Эта книга развеивает миф о статусе России как сверхдержавы. О. Арин приводит любопытные примеры, которые обнажают противоречия между реальными возможностями сегодняшней России и ее внешней политикой.

Почти по всем затронутым автором проблемам его взгляды не совпадают с общепринятыми трактовками и подходами.

Книга содержит таблицы. (DS)

Концы страниц размечены в теле книги так: <!-- 123 -->, для просмотра номеров страниц следует открыть файл в браузере. (DS)

---

Хотя по сути я полностью согласен с Т. Я. Белоус, однако в конкретных исследованиях никто четко не разделял эти корпорации по признакам, на которые указывают упомянутые ученые. Поэтому мне придется в последующем говорить только о ТНК, хотя некоторые из них, вероятно, имеют свойства и МНК.

Итак, какова же их мощь? По данным ООН, к середине 90-х годов насчитывалось 45 тыс. родительских ТНК, контролирующих около 280 тыс. своих филиалов. Из них 37 тыс. (около 82%) базировались «дома» в 14 основных развитых стран ОЭСР. 90% их штаб-квартир располагались в развитом мире.

В 1996 г., по данным ООН, ТНК через свои филиалы продали товаров на сумму 7 трлн долл. (т. е. больше, чем весь мировой экспорт, равный 5,2 трлн долл.). В 1996 г. общий объем ЗПИ, вложенных в предприятия, оборудование и частную собственность, равнялся 3 трлн долл. По данным Доклада ООН (UN's 1997 World Investment Report), 70% международных роялти по технологиям оплачивались в рамках родственных фирм и их зарубежных филиалов. Это свидетельствует о ключевой роли ТНК в распространении технологий по земному шару158.

Около 80% торговли США осуществлялось через ТНК. Пропорция — типичная для развитых стран в целом. Причем приблизительно 40% торговли приходилось на торговлю между самими ТНК.

Они же являются основными аккумуляторами ЗПИ. Сто наиболее крупных ТНК, контролирующих около одной пятой части глобальных зарубежных активов, имели 2 трлн долл. внешних продаж и 6 млн рабочих (1995 г.).

На самом деле не так много компаний действительно являются глобальными. Среди них наиболее известные: Royal Dutsh/Shell, Ford, Gelectric, Exxon, GM, Volkswagon, IBM, Toyota, Nestle (food), Bayer (chemistry), ABB, Nissan, Mobil, Daimler-Benz, Coca Cola, Kodak и т. д. Их мощности, однако, действительно впечатляющи. По данным Мирового банка, в 1995 г. только 70 стран приблизительно из 200 имели ВВП выше 10 млрд долл. А по данным «Форчуна», из 500 крупнейших ТНК 440 имели торговый оборот более 10 млрд долл.159.

Доля ТНК в национальных производствах развитых стран (за исключением Японии) достаточна велика и имеет тенденцию увеличиваться и дальше. Так, по данным ОЭСР за 1996 г. (последний год, где представлена сравнительная статистика), на которые ссылается «Экономист» (от 8 января 2000 г.), иностранные фирмы в США произвели продукции в размере 15,8% от всего производства, в то время как их доля в 1989 г. составляла 13,2%, а в 1985 г. — 8,8%. В Канаде их доля в 1996 г. составляла более 50%, в 1989 г. — около 46%; в Британии соответственно 33 и 24%; во Франции — 29 и 28%; в Германии приблизительно 13%. Исключением является Япония, у которой доля иностранных фирм в производстве почти незаметна, причем в 1996 г. она была меньше, чем в 1989 г., т. е. 1 и 2%.

Доля местных рабочих в иностранных фирмах также достаточно высока: в тех же США она составляла в 1989 г. 10,8% от всей рабочей силы США, в 1996 г. — 11,4%. В целом же, как указывает статистика, иностранные фирмы создают большее количество рабочих мест, чем местные. Это наблюдается в США, Британии. Кроме того, и зарплата на иностранных фирмах выше, чем в национальных компаниях. В 1996 г. в США она была выше на 6%, в Японии — на 36%, в Голландии — на 30%, в Британии — на 29%, во Франции — на 12%160.

Следует зафиксировать также, что инофирмы тратят немалые суммы на НИОКР. В 1996 г. они составляли 12% от всех американских расходов на НИОКР, 19% французских расходов, 40% британских расходов. Было замечено, что их расходы на НИОКР превосходят аналогичные расходы местных компаний. Так, в Британии иностранные фирмы выделяют на НИОКР 2% от своих доходов, в то время как местные — 1,5%.

Наконец, экспорт инофирм превышает экспорт национальных предприятий. Разрыв достигает внушительных пропорций: в 1996 г. в Ирландии ТНК экспортировали 89% своей продукции, национальные — только 34%; в Голландии эти пропорции составляли 64 и 37%; во Франции — 35,2 и 33,6%, в Японии — 13,1 и 10,6%. Исключением являются США, где национальные компании в этом же году экспортировали 15,3% своей продукции, в то время как иностранные — 10,7%161.

Аналогичные тенденции наблюдаются и в действиях иностранных фирм в развивающемся мире. Например, в Турции зарплата рабочих ТНК на 124% выше среднемесячной зарплаты в стране, рабочие места на них растут ежегодно на 11,5%, а в национальных компаниях всего лишь на 0,6%. То же самое касается и расходов на НИОКР. Другое дело, что зарплата того же турецкого рабочего ТНК на порядок, а то и более ниже американского или европейского рабочего. Но это отдельная тема.

Все эти цифры никем не оспариваются, однако они порождают один очень серьезный вопрос, от ответа на который зависит крайне важный вывод: действительно ли влияние ТНК столь громадно, что оно превосходит влияние государства, которое в условиях глобализации начинает терять свое значение. Отсюда следует другой ряд умозаключений об исчезновении государственного суверенитета, о безграничном мире и чуть ли не об исчезновении государства с мировой арены.

ТНК и государство

Хотя тема отмирания государства не нова (об этом много писали классики марксизма-ленинизма), ныне она возрождается в связи с проблемами глобализации162. Те, кто безоговорочно верят в то, что глобализация — это доминирующее явление в мировой экономике, утверждают, что государство или госсуверенитет потерял или теряет свое значение, перестает быть «значительной политической единицей». Так, английский ученый, Эван Луард полагает, что «по сравнению с предыдущими временами государство… не является самодостаточной политической и экономической единицей, а представляет собой только фрагмент более широкой целостности: мировой политической системы, международной экономики, мирового сообщества»163. Заметив, что это произошло не только вследствие экономической глобализации, но и глобализации политики.

Напрямую о кризисе госсуверенитета пишет португальский ученый Джейм Ногуэра Пинто. Он объясняет это явление тем, что «рынки имеют тенденцию развиваться в сторону интеграции, экономической глобализации и создания «единого мирового» рынка»164. Причем он с удивлением отмечает, что интеграция рынков не ведет автоматически к политической интеграции. То есть «объединенный экономический мировой рынок может сосуществовать все еще с фрагментарным политическим миром». Исключением, по его мнению, является только Европейское сообщество. Из этого пассажа очевидно, что португальский ученый не понимает, что Западная Европа как раз и интегрирована и «снизу» (экономически), и «сверху» (политически), в то время как остальное экономическое пространство не интегрировано, а интернационализировано. А это две большие разницы. Именно поэтому «остальной мир» не может быть интегрирован политически.

Тем не менее Пинто правомерно обращает внимание на сужение суверенитета государства в ряде стран Третьего мира (Сьерра-Леоне, Либерия, Ангола, Конго, Ливан, Афганистан, Перу, Колумбия, в Индокитае, на Балканах). Речь идет о том, что в ряде названных стран идет гражданская война или ведутся партизанские действия, а в других бароны наркобизнеса имеют свои вооруженные формирования. Правительственная полиция и армия в таких случаях не в состоянии обеспечить безопасность своих граждан. И поэтому крупные корпорации вынуждены создавать собственные, частные армии и полицию. В результате это привело к умалению госвласти, т. е. потере суверенитета внутри названных государств. Однако это не имеет отношения к самой глобализации, если не понимать под этим словом расширение указанных явлений на все более широкие географические пространства.

(Вообще обращает на себя внимание постоянная путаница в причинах и следствиях, а также в неоправданных обобщениях какого-либо местного явления. Этим, оказывается, страдают не только российские ученые.)

В качестве примера радикальной ортодоксии глобализации можно привести выступление канадского ученого Кимона Валаскакиса, который на одной из конференций ОЭСР (Гамбург, март 2000 г.) доказывал, что международная система перестала контролироваться правительствами, рушится Вестфальская система (о чем, кстати, любят поговорить и российские ученые), а в качестве примера этой тенденции приводится Европейский союз, где, дескать, происходит потеря госсуверенитета165.

Подобные идеи в еще более развернутом и аргументированном виде изложены в лекциях (1999 г.) Энтони Гидденса166. Именно в ответ на его лекции два английских ученых К. Хэй и М. Уотсон написали статью, поставив под сомнение все его «аргументы». В частности, они пишут: «Количественная реальность ясно показывает, что губительное воздействие потока капитала на европейскую социальную модель, институты рынка труда и социальные демократические возможности часто преувеличиваются»167.

Но если названные ученые весьма деликатно оспаривают позиции радикалов глобализации, то известный американский журналист Вильям Пфафф без научной дипломатии опровергает их суждения. Он, в частности, напоминает, что не только такие страны, как Албания, Китай, Россия или Британия, Франция, Австрия, Дания, но и США отстаивают не глобальные интересы, а именно свои национальные интересы. «Мы видим скорее иллюзию, а не реальность в разрушении национальной мощи и суверенитета. Современные силы рынка и Интернет бросают вызов установившимся формам национальной власти, но в реальности не меняют того, что каждая из них является субъектом государственной власти, даже если механизм этой власти может и измениться»168. Более того, Пфафф совершенно верно оценивает и роль международных организаций. «Международные организации, включая ООН и суды по военным преступлениям, не имеют независимой легитимности. Ни одна из них не «демократична». Они существуют, потому что между государствами подписаны договоры, которые и дают им возможность существовать. Сербия не была атакована «международным сообществом», которое не имеет политического выражения. Она была атакована коалицией правительств, каждая по своим собственным мотивам» (там же).