Михаил Ишков - Заповедник архонтов

• Название: Заповедник архонтов
• Автор: Михаил Ишков
• Издательство: БПП
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2009

После гибели в сражении при Сатурне Серый волк возрождается на другом краю галактики. Здесь он обретает статус космического хранителя, для чего ему приходится выполнить задание, которое выполнить нельзя, разве что применить необычный способ поверить в то, что цель может быть достигнута. Это трудно, но еще труднее убедить в этом окружающие его странные существа, для которых выживание стало символом веры.

---

Глава 6

Первым тревожным сигналом начала атаки стали глухие удары или, похоже, взрывы, с помощью которых кольчатые безногие твари принялись расчищать проходы. Затем внезапно померк экран — об этом сообщил прибежавший Иуда. Я тут же бросился на командный пункт, попытался связаться с проникшим во внутренности информационной машины шариком, однако тот не откликнулся.

Сердце сжало тревожное предчувствие. Некоторое время я в упор рассматривал померкшую стену, пытаясь ментальным образом вернуть изображение к жизни. Врубил всю мощь, какой обеспечил меня волшебный пояс.

Все напрасно.

Между тем губошлепы разбежались по позициям. Иуду и сестер отправили тыл, в песчаные дюны. Там было построено небольшое укрытие, как раз на полпути между лощиной, ведущей к подножию гор, и небольшой бухтой, где поселяне спрятали плот.

Время тянулось удивительно медленно. Приютившая нас местность как бы замерла. Стихло волнение на море, песок высох точно по оцепеневшей линии уреза воды. На поверхности океана слепяще и резко отражалось местное тусклое солнце. В воздухе ни единого дуновения ветерка, обречено обвисли листья папоротниковых деревьев. В сверхчувственной ауре исчезли убаюкивающие, напоминающие страстные вздохи шумы. Я раз за разом пытался связаться с наблюдательными шариками, оставленными во всех трех туннелях, однако те онемели. Становилось нестерпимо жарко.

Не нравилась мне эта тишина, прерываемая редкими приглушенными раскатами, доносящимися со стороны всех трех туннелей.

Что там творилось?

Прошло более часа, жара не спадала. Я обошел все три позиции, каждый раз дотошно расспрашивал губошлепов, что там, в туннелях — все ухают? Наконец добрался до баррикады, прикрывать которую взялся Неемо с матросами. Капитан выглядел угрюмо, то и дело поглядывал на небо — тучки, что ли, дожидался или дождика? Может, темноты?..

— В чем дело, Неемо? — спросил я, устраиваясь рядом с ним в окопе.

Он долго молчал, все поглядывал на воткнутую в бруствер обломанную зубчиками палочку, потом подвинулся, жестом предложив занять его место. Я подчинился, проследил за крючковатым коготком, которым тот провесил незримую линию от моего правого глаза через верхушку обломанной палочки в направление солнца.

— Ничего, учитель, не замечаешь?

Я недоуменно почесался.

Он повторил жест.

Я устроился поудобнее — так, чтобы средний зубчик лег на край светила. Пригляделся — оранжевый блеск мне не мешал. Кому пришлось вырасти под жесточайшим приглядом Дауриса и Тавриса, тому яркий свет был не страшен.

— Ну и что? — я глянул на капитана.

— Опять ничего не замечаешь?

— Оно, — я почесал висок и ткнул скрюченным пальцем в светило, — стоит на месте?

— Нет, учитель, оно возвращается к зениту. Засеки время.

Я вновь прищурил левый глаз, навел верхушку палочки на край солнечного диска. Хватило нескольких десятков секунд, чтобы догадаться, что имел в виду Неемо. Сердце у меня замерло, подступил леденящий страх. Если он прав, а это так, выходит, кто-то или что-то решило продлить светлое время суток, а это означает, что отстраненности приводной станции пришел конец и нам всем следует готовиться к худшему.

Астрономическое открытие было ошеломляющим, в него не хотелось верить. Мало ли куда направилось солнышко? Может, оно заблудилось или решило вернуться на ночевку туда, где провело утро?

— Худо дело? — спросил Неемо.

Я не удержался и совсем по-человечески кивнул. Капитан догадался, что означает этот жест. С ним не имело смысла играть в темную.

— Они решили нас уничтожить, — тихо, чтобы никто не услышал, ответил я.

— Кто они?

Я обвел рукой окрест.

— Небо, горы, солнце, океан… — с горечью добавил я.

Неемо страстно, недоверчиво почесался.

— Они что, живые? Ты, учитель, соображаешь, что говоришь?

Я утвердительно поскреб висок, попытался объяснить.

— Мы оказались нежеланными или слишком беспокойными гостями. Кстати, океан!.. Немедленно снимай своих людей, я разыщу Огуста. Всем немедленно отступить к берегу, держать курс на плот.

Я не слушал ничьих возражений. Прибежавший с позиций Тоот начал было доказывать, что врагу никогда не прорваться через завалы. Пришлось хлестнуть его ментальным бичом. Он так и замер на полуслове. Когда же колонна беглецов, собрав снаряжение и оружие, скорым шагом двинулась в сторону укрытия, я придержал удивленного Огуста и заявил.

— Взгляни на небо.

Затем выбрал вершину роскошного плауна, передвинул начальника и объяснил, куда следует смотреть.

Некоторое время тот внимательно наблюдал за солнцем.

— Оно движется в обратную сторону?

— Точно так, — почесался стоявший рядом Неемо. — Учитель говорит, что местность вокруг ополчилась против нас.

— Я ждал этого, — Огуст повел себя на редкость выдержанно. — О том и в анналах о деяниях Героев говорится. В стране Черного гарцука для нас нет пристанища. Здесь каждая песчинка — враг, каждая капля влаги пропитана ядом! Как быть, учитель?

— Попытаемся отправиться на острова, там схоронимся.

— Может, лучше в горы, — предложил Третий столп. — Воины гарцука не слишком ловки. Мы сможем сбивать их по одиночке.

— Но в горах обвалы, снежные лавины, селевые потоки. Кто знает, что может обрушиться на нас?

— Ты же горец. Это твоя стихия, — заявил Огуст. — Ты будешь предупреждать нас.

— Предупреждать? — страстно почесался я. — В горах, Огуст, не надежны ни камень, ни лед, ни скала! Особенно, если ими правит чуждая, враждебная поселянам воля. Ночью в горах мы можем потерять друг друга. Собственно, о чем спор, — вдруг согласился я. — Что горы, что море — выбор не велик. Никто не может сказать, где безопаснее.

— В горах есть выход в туннель! — воскликнул Огуст.

— Но мы не знаем, где он и куда он ведет!

— Хорошо, — почесался Третий столп, — я доверяю твоей мудрости.

Когда мы спешно взобрались на вершину прибрежного холма, плот, спрятанный в небольшой бухте, уже был спущен на воду. Края бухты были обставлены крутыми откосами, только в средней ее части, вдоль линии прибоя тянулась узкая полоска пляжа. Два матроса с «Калликуса» хлопотали на плоту, готовились к отплытию.

В следующий момент внезапно налетевшим шквалом нас едва не сбросило с верхней кромки прибрежного откоса, запорошило глаза. Когда мы прозрели, из глубины плавно смыкавшихся вдали оранжевого, с персиковым оттенком неба и бирюзового, в синеву океана, донесся глухой гул. Он нарастал, скоро обратился в рокот, начал расслаиваться на грохочущие раскаты. Наконец на водной глади обозначилась туманная, пропитанная чернотой полоска. Она медленно приближалась, на глазах превращалась в водяной вал. Мы закричали матросам, чтобы те спасались бегством, однако они были значительно ниже нас и только-только различили набегавший шум. Возможно, этих нескольких мгновений и не хватило. Внезапно ход воды ускорился, и многометровая, темная, как ночь, сбросившая пену, волна ударила в прибрежные скалы. Плот мгновенно опрокинуло, матросы отчаянно замахали руками. Их закрутило, потом швырнуло на камни. Тут же вода отхлынула. Спустя несколько мгновений муть осела, глубь прояснилась, и прежняя тишь и благодать воцарились на море. Только на поверхности плавали деревянные обломки, и оба матроса, бездыханные, лежали на осклизлых валунах.

Мы бросились в ту сторону, догнали спускавшуюся в бухту группу хордов. Оттащили на песок тела погибших товарищей. Все молча, в отчаянии, смотрели на них.

— Теперь в горы! — выкрикнул я. — Все в горы. Скорее!!

— А как же ребята? — спросил помрачневший главный инженер. — Нельзя же их здесь бросать.

— Да, — откликнулся Огуст и отвел глаза. — Мы их похороним… Там за холмом, подальше от берега.

После погребения толпа поселян направилась в горы. Шли быстро, в ногу, постоянно почесывались, озирались. Петухи беспричинно, то и дело поправляли оружие, курочки старались не отставать, каждая тащила столько груза, сколько могла. Впереди вышагивал высокий Неемо — держал курс на пологую седловину, в том месте было решено перевалить через хребет. Мы с Огустом, не сговариваясь, начали помаленьку отставать, необходимо было отдать павшим последние почести. Это было трудное испытание. Я, с трудом удерживаясь от истерического почесывания, прочитал молитву, благословил Огуста — провел ладонью по его лбу — и тот замкнул цепь. Два глухих взрыва донесли до нас со стороны прибрежных холмов. Мы не имели права оставлять гарцуку тела наших Героев.

— Может, оно и лучше, — после недолгой паузы вымолвил Огуст. — Я бы не хотел, чтобы моя плоть покоилась в этой поганой земле.

Признаться, я тоже.

* * *

Чувствительные колебания почвы застали нас, когда мы одолели сосновый бор и через папоротниковые заросли начали взбираться на холм, один из многих в цепи предгорных возвышенностей. После первого толчка поселяне попадали на камни, опять принялись сцеплять руки в замок, прикрывать ими головы. Через момент колыхнуло мощнее, и земля под ногами заходила ходуном. Гигантская трещина пересекла склон, разделила нас на тех, кто остался ближе к вершине и тех, кто только начал взбираться наверх.