Марина Юденич - Welcome to Трансильвания

• Название: Welcome to Трансильвания
• Автор: Марина Юденич
• Издательство: АСТ
• Жанр: Современная проза
• Год: 2002
• ISBN: 5-17-016277-4

Происходит невероятное. В начале третьего тысячелетия восстал ото сна и вернулся в мир вечный ужас и вечное проклятие таинственной Трансильвании — Дракула. И гибнет на развалинах древнего замка целая экспедиция, в крохотном карпатском городке находят обескровленный труп мальчика, в далекой Германии внезапно умирает потомок древнего рода Дракулэшти, в Москве обрывается жизнь молодого ученого, изучавшего редкие заболевания крови. Страшным, таинственным смертям, кажется, не будет конца.

Многие готовы поверить в невозможное.

Но не все.

Лорд Джулиан, обаятельный авантюрист и баловень судьбы, вернувший однажды на атлантические просторы возрожденный «Титаник», волею случая оказывается в эпицентре событий.

Ему на помощь приходят друзья.

Раскрыть тайну Дракулы — ничего другого им просто не остается.

---

Где-то жила уверенность — не должен смеяться Влад Дракула.

И даже улыбка ему не к лицу.

Но он смеялся.

— Сажатель на кол? Цепеш? Думаешь, ты сообщил мне что-то новое, смертный? При жизни меня звали — «казыклы». То же самое, только по-турецки. Да, я казнил их именно так. Именно так, как они научили меня когда-то.

— Но ведь ты казнил не только турок.

— Какая разница? Смерть настигала врагов, без различия сословия и веры. Враг мне — был врагом моего народа, так же как враг моему народу становился личным моим врагом. Смерть на колу — не стану спорить — страшная смерть, но ведь мы уже говорили с тобой о власти страха, православный.

— Ты часто называешь меня православным…

— Разве я ошибаюсь? На твоей груди крест с изображением Спасителя, но дело не в этом. Одеться можно во что угодно. Я знаю о тебе все или почти все — знанием, данным мне свыше. Ты — православный.

— Это правда. Я крещен в православии и верую в Иисуса Христа, но ты…

— А, понимаю… Еще одна байка из тех, что сочиняли про меня враги. Влад — чернокнижник, продавший душу дьяволу, Влад — оборотень. Не так ли?

— Так.

— Я расскажу тебе только одну историю. Как уже повелось в нашей беседе. Но ты поймешь. Как уже многое понял, смертный. Однажды они и вправду поверили в то, что я оборотень. И — право слово — им не оставалось ничего другого.

Он снова рассмеялся, коротко и сухо.

— Большой отряд турок расположился однажды лагерем, готовясь к сражению с моими воинами. Нас было меньше, много меньше, и силы наши были на исходе. Словом, я понимал, что не смогу вырвать у них победу. Даже если нападу ночью, внезапно, как делал это не раз. Наученные горьким опытом, они расположились слишком удачно. Слишком удачно — для себя. К тому же выставили мощные дозоры. Тогда я придумал вот что. Не знаю, известно ли тебе, пришелец, что волк — почти священное животное для османов. Для нас же — просто коварная дикая собака, наносящая урон стадам. В тот год в окрестных горах бродила не одна волчья стая. Днем мои воины перебили десяток тварей и содрали с них шкуры. А ночью, как только взошла луна, мы натянули на себя свежие шкуры и дико завыли. Многие из моих людей выросли в пастушьих семьях, им ли не знать, как воют голодные звери? Турки — те, кто проснулся, услышав вой стаи, и те, кто стоял в дозоре, — стали молиться. В ярком свете луны они видели нас, спускающихся со склона, но мы и не думали прятаться. Им же, наверное, казалось: волчья стая, подошедшая так близко накануне битвы, — добрый знак. Словом, передвигаясь на четвереньках и подвывая, мы подобрались к ним вплотную. Остальное — просто. Мои люди были большие мастера рукопашного боя, и кинжалом каждый владел неплохо. Большинство поганых приняли смерть с перерезанным горлом, так и не поняв, что произошло. Кто-то все же остался в живых. Я запретил добивать раненых. И поступил правильно. Влада-оборотня они стали бояться еще больше. Смешная история. Много было еще таких, похожих. В бою, православный, — тем паче если это неравное противостояние — хитрость порой оказывается важнее храбрости.

— А кровь?

— Что кровь?

— Говорят, что ты вечно жаждешь человеческой крови и, только напившись ею, обретаешь на время покой. Потому и бессмертен, как все вампиры.

— Знаю, говорят…

Насмешливый голос рыцаря Дракона внезапно стал глухим.

И образ его, доселе отчетливо различимый во тьме, показалось, слегка потускнел, словно растворяясь во мраке.

Однако успел заметить Костас — горестно дрогнули губы призрака, и глубокая смертная тоска нежданно отразилась на волевом лице.

— Бессмертие даровано мне, это правда. Однако не думай, православный, что оно — такая уж приятная и легкая ноша. Не награда вовсе, а испытание ниспослано мне Всевышним за грехи мои. Знаю, однако, оно не вечно, а будет длиться до той поры… пока…

Слова рыцаря были теперь едва слышны. И тьма сгущалось вокруг.

Прошло мгновение, и вот уже никого не видел Костас подле себя и ничего не мог разглядеть в пространстве.

— До какой поры, Дракула? Что должно произойти? — крикнул он, обращаясь во тьму, не заметив даже, что впервые назвал призрак по имени.

Никто не отозвался ему.

Только острый холод внезапно пронзил все тело, будто ледяным ветром повеяло в подземелье.

А вместе с ним пришло чувство, похожее на пробуждение.

Разом, вдруг все стало на свои места.

Не было больше вокруг прохладного свежего уюта — могильным холодом дышала кромешная тьма.

И страхом.

«Заснул? Нет, скорее потерял сознание. Сколько длилось оно — час, два, сутки? Что ждет впереди? Как выбираться отсюда, и возможно ли это вообще — выбраться из каменного плена?»

Ужас холодной скользкой змеей заполз в душу Костаса. И, поддавшись внезапному приступу паники, он закричал.

Отчаянно и громко.

Ошибка Стивена Мура

Такое случалось редко, но на этот раз Стивен Мур действительно ошибся.

И Полина — что тоже было в известной мере обстоятельством феноменальным — его ошибке обрадовалось.

Ибо все мрачные прогнозы отставного полковника Мура сбылись с точностью до наоборот.

Начальнику криминальной полиции Черновицкой области независимой Украины полковнику Богдану Славичу глубоко безразлична была неведомая организация, обозначенная короткой аббревиатурой SAS.

А суетливые хлопоты высоких полицейских чинов из Киева — в отношении этих господ Стивен оказался полностью прав — привели его в состояние крайнего раздражения.

В этом состоянии он и встретил Полину.

Слегка подсластив, правда, пресную мину дежурной вежливостью.

К тому же пан полковник был в некоторой степени джентльменом, а Полина — как ни крути — все же дамой весьма привлекательной, хотя и с удостоверением сотрудника загадочной антитеррористической организации в элегантной сумочке.

Встреча — в этой связи — началась в рамках протокола, однако была ощутимо подернута корочкой льда.

Но лед растаял.

Очень скоро.

Как только речь зашла о Москве и Московском университете, в частности, аспирантами которого почти в одно и то же время были Полина и Богдан.

Правда — на разных кафедрах.

Воспоминания оказались очень схожими, настолько, что обоим в какой-то момент показались едва ли не общими.

Оба, как выяснилось, аспирантуру закончили, но так и не удосужились получить ученую степень. Однако нисколько об этом не сожалели.

Впрочем, куда более ощутимо сближали воспоминания о вещах менее значимых.

Оба, к примеру, до сей поры вспоминали, с неким даже гастрономическим умилением, жареные пирожки с ливером и горячий бульон в пирожковой «стекляшке» напротив знаменитого дома Пашкова.

— А что там теперь, интересно? Наверняка дорогущий ресторан или казино какое-нибудь?

— Честное слово, не помню. Наверняка что-нибудь в этом духе. Хотя не казино — точно. Казино я бы запомнила.

— Играете?

— Бог милует. Просто они обычно очень уж ярко иллюминируются. Не захочешь — обратишь внимание.

— Это точно. Я почему спросил про казино-то? Года три назад заезжал я в вашу Москву по делам, дня на три. Времени на экскурсии и развлечения, понятное дело, не было совсем, но по городу пришлось поболтаться. И такое, знаете, впечатление сложилось — на каждой улице по казино, а то и по парочке. Или — не прав?

— Правы, пожалуй. А в Киеве разве иначе?

— Какое там иначе! Почитай, то же самое. Период первоначального накопления капитала, так, кажется? И соответственно первоначального его отмывания.

— Это верно. Сейчас пытаюсь вспомнить, сколько казино в Лондоне. И знаете, уверенно могу назвать только два.

— Давно вы там?

— Около года.

— А до этого? Москва, Лубянка? Или это сведения, составляющие государственную тайну?

— Никакой тайны. И никакой Лубянки. Уж не знаю — к счастью или к сожалению. Богдан понимающе хохотнул.

— До этого — частный контракт с кораблестроительной компанией, той, что запустила в плавание второй «Титаник». Может, слышали?

— Читал что-то такое. И кем же вы плавали, то есть, простите, ходили на «Титанике» — психологом?

— По сути — да, а по форме — заместителем руководителя службы безопасности.

— Серьезно. Ну а до этого? Если я, конечно, не очень надоел с вопросами.

— Совсем не надоели. До этого тоже контракт, с Министерством обороны России, и — Чечня.

— Ух ты! Интересная у вас биография. Боевая. Вопросов, пожалуй, больше не имею. Готов, что называется, служить верой и правдой. К тому же тема, которая вас интересует, мне, откровенно говоря, тоже небезразлична.

— Вот как? А чего ж вы сначала изображали такую неприступную суровость? Прямо не полковник — айсберг в океане.

— Простите великодушно. Не люблю посторонних в наши дела пускать. А когда начальство суетится и ногами слишком уж сучит — тем паче.

— Теперь, стало быть, я уже не посторонняя?