Марина Юденич - Welcome to Трансильвания

• Название: Welcome to Трансильвания
• Автор: Марина Юденич
• Издательство: АСТ
• Жанр: Современная проза
• Год: 2002
• ISBN: 5-17-016277-4

Происходит невероятное. В начале третьего тысячелетия восстал ото сна и вернулся в мир вечный ужас и вечное проклятие таинственной Трансильвании — Дракула. И гибнет на развалинах древнего замка целая экспедиция, в крохотном карпатском городке находят обескровленный труп мальчика, в далекой Германии внезапно умирает потомок древнего рода Дракулэшти, в Москве обрывается жизнь молодого ученого, изучавшего редкие заболевания крови. Страшным, таинственным смертям, кажется, не будет конца.

Многие готовы поверить в невозможное.

Но не все.

Лорд Джулиан, обаятельный авантюрист и баловень судьбы, вернувший однажды на атлантические просторы возрожденный «Титаник», волею случая оказывается в эпицентре событий.

Ему на помощь приходят друзья.

Раскрыть тайну Дракулы — ничего другого им просто не остается.

---

— Секунду, Энтони. Полагаю, что оба доктора, и в особенности психиатр, в тот момент считали вашего друга абсолютно вменяемым. В обратном случае «отказ от дома» следовало бы игнорировать и продолжать лечение… ну, скажем так, не слишком считаясь с желаниями больного.

— По-моему, Полли, это называется принудительно.

— Да, если использовать юридическую терминологию.

— Приходит на ум еще один термин — дееспособность.

— Изъясняйтесь проще, друзья мои. Вас интересует, не был ли Владислав Текский сумасшедшим?

— По крайней мере уже в ту пору, когда прогонял докторов?

— Отвечу на твой вопрос, Стив: нет, не был. И добавлю касательно подтекста «по крайней мере уже в ту пору…» — ни тогда, ни потом, до самой смерти Влад не терял рассудка. Хотя впадал в отчаяние, полагая, что теряет.

— Боюсь, Энтони, это слишком сложно для меня.

— Для вас тоже, Полли?

— Пока не знаю. В любом случае хотелось бы дослушать историю до конца.

— Весьма признателен. Итак, от услуг докторов он отказался весьма резко. Заявил, что поищет других, более грамотных и расторопных. Оба, как я понимаю, были глубоко оскорблены. И до сих пор, собственно… впрочем, к делу это отношения не имеет. Врачи удалились. Влад отгородился от мира, в прямом и переносном смысле этого слова. Ставни в спальне, которую он почти не покидал, постоянно были плотно закрыты, и шторы задернуты наглухо. Доступ в сумеречную комнату имел один-единственный человек. Старик дворецкий, на долю которого выпало тяжкое испытание. Не знаю, как он вынес то, что пришлось пережить. Не отдал Богу душу и не повредился рассудком.

— О! Значит, безумием все же попахивало?

— Откровенно говоря, оно и теперь носится в воздухе, разве ты не чувствуешь, Стив?

— Действительно. Если уж Энтони Джулиан, заточив осиновый кол, отправился в семейный склеп своего приятеля…

— Стив!

— Не страшно, Полли. На его месте, пожалуй, я бы вел себя так же.

— На моем месте ты не стал бы слушать и минуты.

— Вероятно. Но поскольку каждый из нас пребывает на своем месте, быть может, ты все же позволишь мне закончить?

— Валяй.

— Спасибо. Осталось не так уж долго. Рассказ дворецкого был куда более эмоциональным, чем сухие отчеты обиженных докторов, и слушать его мне пришлось гораздо дольше. Старик сбивался, повторял одно и то же по несколько раз. Но в целом… Его информация тоже была довольно скудной. «Жажда крови» действительно мучила Влада. Это был не миф, не метаморфоза, не фантазии больного рассудка. Не получив свежей порции, он бился в конвульсиях, терял сознание и почти умирал. Припадки были самыми настоящими, в этом несчастный старик и теперь клянется истово. Надо полагать, он наблюдал их не однажды. Что было делать? Каждое утро слуга отправлялся на поиски. В наш век супермаркетов и полуфабрикатов мясные лавки — большая редкость. Бойни в тех краях не было вовсе. Иногда ему удавалось раздобыть пару кроликов, барашка, ягненка, несколько кур или цыплят. Живых, разумеется. Он уже начал подумывать о том, чтобы развести какую-нибудь живность во внутреннем дворике. Однако воплотить простой на первый взгляд замысел было не так-то просто. Требовалась как минимум пара рабочих рук, но Владислав категорически запрещал нанимать новых людей. Более того, все настойчивее требовал рассчитать старых слуг. Всех до единого. К тому же это наверняка вызвало бы пересуды. Впрочем, странный шепоток уже полз по округе. Окрестные фермеры косились на старика, а соседи провожали его машину долгими внимательными взглядами. Слишком долгими. И очень внимательными. Он был готов к появлению репортеров и даже к визиту полиции. Но это было не самое страшное. Отнюдь. Настоящий кошмар караулил несчастного за дверью господской спальни. Его светлость Владислав Текский вел себя все более странно. И все более страдал, отчего сердце старика готово было разорваться на части. Настал день, а вернее вечер, когда, отпуская слугу, он попросил… запереть дверь своей обители снаружи. И не отпирать до рассвета, что бы ни произошло. Это случилось…

— …в ночь полной луны.

— Ты прав, Стив.

— Ну, разумеется. В детстве я тоже читал Стокера.

— О нем поговорим позже.

— Не сомневаюсь. Что же случилось этой ночью?

— Разочарую тебя — ничего. Но на следующий день Влад потребовал того же. И далее — каждый вечер. Так прошел еще один месяц. А потом он велел старику убираться.

— И тот?

— Пытался спорить. Но Владислав, как и в случае с докторами, был категоричен. А точнее — груб.

— Прежде, как я понимаю, ваш друг не позволял себе грубости? До болезни?

— Правильно понимаете, Полли. Никогда, ни с кем. Даже в детстве. Не только грубости, но и простого панибратства. Небрежного тона. Сленга. Влад был воспитан на старый лад. И не желал меняться.

— Однако ж изменился.

— Увы.

— Знаешь что, Энтони… Пожалуй, я должен сказать тебе кое-что, прежде чем ты поведаешь наконец историю своего вандализма… Не перебивайте меня, Полли! Допускаю, что вы готовы благосклонно слушать его и дальше. Такова, надо полагать, профессиональная этика. Я, по счастью, ею не обременен. И потому называю вещи своими именами. Психов — психами. Вандалов, оскверняющих трупы, — вандалами. Без реверансов. Так вот, сэр Энтони…

— Остановитесь, Стив! Вспомните последний день на «Титанике». Тот, накануне «озарения». Вы были…

— Каким, интересно знать?

— Таким же, как сейчас.

— И каким же, Полли? Каким именно?

— Агрессивным. Не желающим слушать. До той поры, пока не выяснилось…

— Простите, Полли. Я вас понял и потому рискну перебить. Во-первых, ошибаетесь, дорогуша! Тогда я был растерян и, пожалуй, изрядно напуган. Говоря откровенно, я попросту запаниковал. Теперь — другое. Я взбешен. Прилететь из Москвы, пустив на самотек массу горящих дел, чтобы услышать пересказ дешевого триллера?! Нет слов! А во-вторых, кое-что вы заметили справедливо. Но преждевременно. В том смысле, что не дали мне договорить. «Пока не выяснилось…» В самую точку, дорогая леди. В самую точку! Ваш покорный слуга собирался сказать буквально следующее: «Сэр Энтони! Я внимательно, хотя не без труда, слушал вас и не услышал ничего, что позволило бы оправдать глупости, которые вы, похоже, натворили и ради которых, собственно, мне пришлось пересечь пол-Европы. Посему очень надеюсь — что-то, достойное нашего внимания, заключается в документах, в которых вы копались ночь напролет, прежде чем всадить осиновый кол в сердце покойника…» Брр, противно даже произносить такое! Мерзко. Запредельно. Ну да ладно. Словом, я надеюсь… Очень, повторяю, надеюсь, что из этих бумаг выяснится — слышите, Полли? — нечто более убедительное, чем та чушь, которую наш дорогой друг нес на протяжении часа.

— Это все?

— Все.

— Я не обиделся, Стив.

— Слава Богу!

— Собственно, вся та чушь, которую я нес на протяжении часа, призвана предварить одну лишь просьбу. Мою личную просьбу.

— Я слушаю, Энтони.

— Бумаги со мной.

— Их много?

— Остатка ночи, полагаю, хватит, чтобы проглядеть основные. И стало быть, завтра ты сможешь вернуться в Москву.

— Полли?

— Я готова.

— Благородная женщина! А что, если я скажу, что доверяю вам полностью?

— Боюсь, я не смогу пробить воздушный коридор этой ночью.

— Не понял?

— Мой самолет полностью в твоем распоряжении, Стив, но вряд ли ты сумеешь вылететь до завтрашнего утра.

— Не становись в позу, старина. Я же сказал, что надеюсь… Но читать на пару, чтобы потом пересказывать друг другу… Вы понимаете, о чем я толкую, Полина?

— Да. И уже сказала, что готова. К тому же вам явно не мешает выспаться, Стив.

— Не стану спорить.

— Тогда — до завтра. Отвезете меня домой, Энтони?

В машине Полину неожиданно осенило:

— Вы так уверенно говорили про остаток ночи, Энтони… Полагаете, Стив действительно не задержится дольше?

— Напротив, полагаю — его боевой настрой поутру рассеется.

— При чем тогда остаток ночи?

— Очень просто. Завтра я собирался вылететь в Бухарест. И думал: может, друзья захотят составить мне компанию?

— Интересная мысль…

— Обсудим за кофе?

— Тогда я вряд ли успею до завтра.

Внушительная папка с бумагами лежала у нее на коленях.

Лорд Джулиан вздохнул с пониманием. И с некоторым сожалением одновременно.

Ошибка Моны Лизы

Свечи горели.

Две бледно-голубые свечи в тонком, прозрачном канделябре.

Зыбкое мерцание, подрагивая, разливалось в пространстве, преломлялось в причудливых изгибах цветного муранского стекла. Подсвечник был сработан так искусно, что казалось — сам источает таинственное свечение.

Стильная вещица.

И дорогая, вне всякого сомнения.

Ростов вопросительно взглянул на Лилю.

Дело, разумеется, заключалось не только в роскошной безделушке.