Эллен Датлоу - Лучшее за год 2005: Мистика, магический реализм, фэнтези

• Название: Лучшее за год 2005: Мистика, магический реализм, фэнтези
• Автор: Эллен Датлоу
• Издательство: Азбука-классика
• Жанр: Социально-психологическая фантастика
• Год: 2005
• ISBN: 5-352-01571-8

Лучшие произведения малой формы u жанрах мистики, фэнтези и магического реализма в очередном выпуске антологии «Лучшее за год»!

Ежегодный сборник «The Year's Best Fantasy and Horror», выходящий в США уже более пятнадцати лет, публикует повести, рассказы, эссе, отобранные по всему миру, и попасть в число его авторов не менее престижно, чем завоевать Всемирную премию фэнтези или «Небьюлу».

Настоящее издание включает произведения таких мастеров, как Стивен Кинг, Нил Гейман, Майкл Суэнвик, Урсула Ле Гуин, Люциус Шепард, и других талантливых авторов.

---

— Успокойтесь, пожалуйста, — пытался увещевать вызванный кем-то охранник. — Может, лучше выйдете оттуда? Здесь сколько угодно воздуха и воды…

Он очень старался утешить вирусолога и говорил медленно, самым убедительным тоном, но Этан лишь кричал:

— Все!.. Все!.. — и один за другим до отказа выворачивал краны над раковинами.

Ничего более вразумительного от него так и не дождались, а несколькими минутами позже, когда охранник все-таки высадил дверь, Этана за нею уже не было…

Казалось, отворились некие ворота, рухнула плотина: город извергал своих жителей, отпускал своих мертвецов. Они во множестве покидали его пределы, и очень скоро городские парки, бары, торговые центры практически опустели.

И вот однажды, вскоре после того, как последний ресторан закрыл свои двери, слепой стоял на церковных ступенях, поджидая хоть кого-нибудь, готового выслушать историю его странствий. Длился день, но никто не шел мимо, и слепой уже задумался, а не пришел ли конец всем и всему. Может, все случилось, пока он спал? Или в те полминуты нынче утром, когда ему померещился запах подгоревшего меда?.. Все-таки он расслышал гудки нескольких машин, донесшиеся с разных сторон, а еще минут через двадцать — скрежет притормозившего состава подземки. После этого лишь ветер вздыхал, носясь между зданиями города… Но вот и ветер начал стихать и наконец пропал окончательно. Слепой напрягал слух, силясь уловить хоть какой-нибудь звук, свидетельствующий о присутствии человека… все тщетно.

Он приложил ладони ко рту.

— Эй! — закричал он во все горло. — Эй!..

Никто ему не ответил.

И вот тогда слепого посетило пугающее сомнение. Он поспешно прижал руку к груди… Ибо ему почудилось, будто сердцебиение, которое он явственно слышал, могло оказаться его собственным.

Нина Кирики Хоффман Потерянный

В прошлом году сборник рассказов Нины Кирики Хоффман «Путешественники во времени, призраки и другие пришельцы» (Time Travelers, Ghosts and Other Visitors) был опубликован издательством «Five Stars». Ее ранний роман «Движение костей» (A Stir of Bones) и последующие за ним «Красное сердце воспоминаний» (A Red Heart of Memories) и «Больше, чем мечталось» (Past Size of Dreaming) вышли в свет в 2003, и автор сообщает, что успешно работает над еще двумя книгами для подростков. Роман «Нить, что связывает кости» (The Thread That Binds the Bones) был удостоен премии имени Брэма Стокера, перу писательницы принадлежат также «Молчаливая сила камней» (The Silent Strength of Stones), «Пригоршня неба» (A Fistful of Sky) и сборник «Привлечение неприятностей и прочие странные взаимности» (Cowting Disasters and Other Strange Affinities). Хоффман ведет занятия в литературной группе местного колледжа, неполный день работает в книжном магазине «В. Dalton», и участвует в издании журнала «The Magazine of Fantasy and Science Fiction». Нина Кирики Хоффман прекрасно играет на скрипке и часто выступает в ассоциации фермеров неподалеку от своего дома в городке Юджин, штат Орегон. Эта новелла появилась в антологии для подростков «Firebirds».

Субботним утром после Дня Благодарения я провела свой баскетбольный мяч по улице до самой школы. Школьная баскетбольная площадка была огорожена высоким забором, так что не надо было тратить полдня в погоне за мячом при неудачном броске в щит. За площадкой простирался огромный пустырь. В домах с застекленными дверьми, выходившими на улицу, проживало немало подростков. Стоило пару раз подбросить мяч, и на площадке сразу появлялись игроки.

Хорошо, если среди них были еще девочки. Если приходили только парни, да еще выше и сильнее меня, они забирали мяч и не допускали до игры. Приходилось ждать, пока они не устанут или их не позовут домой, только тогда мяч возвращался ко мне.

Иногда на площадку заходил Дэнни Ортега. Хоть он и недавно поступил в школу, как и я, но ростом превосходил многих старшеклассников. Он обычно забирал мяч и отдавал мне, а потом добавлял:

— Бекки, сколько раз тебе говорить? Зови меня, как только тебе захочется поиграть.

Иногда я так и делала. Иногда не хотела его беспокоить.

Я хочу сказать, что боялась истощить нашу дружбу. На Дэнни я могла бы любоваться весь день. Мне очень нравилось, как он выглядит — высокий и стройный, с черными глазами и шелковистыми ресницами, смуглой кожей цвета жженого сахара и мягкими черными волосами. Мне нравилось, как он со мной разговаривает, как ровно звучит его голос, ведь он не знал, о чем я думаю, глядя на него. Я старалась не злоупотреблять своими просьбами. Не хотелось изменять наши отношения. Он спокойно общался со мной и не нервничал, как некоторые парни, когда девчонки с ними заигрывали.

Но и без встреч с Дэнни я не могла жить.

То субботнее утро выдалось прохладным и ясным, что меня очень порадовало. Весь День Благодарения и в пятницу шел дождь. В нашем случае это была самая подходящая погода для праздника. Худшего Дня Благодарения я не припомню. Может быть, мамочка и дед образумятся и не станут приглашать отца на Рождество. С тех пор как в прошлом году погибла моя сестра Мириам, отец с мамой не могут находиться под одной крышей или наедине в одной комнате.

Я открыла ворота в заборе, что окружал баскетбольную площадку, и бросила мяч в правый щит. Звук удара мяча обо что-то твердое мне очень нравился: он призывал к прыжку.

В углу площадки, под самым забором, лежал какой-то паренек, как будто ветер загнал туда мусор. У него были длинные спутанные волосы с застрявшими в них листьями, на бледном лице виднелись грязные разводы, а одежда выглядела очень странно — запылившиеся обтягивающие штаны и рубаха из темно-синего бархата с золотым кантом и красным вышитым цветком на груди. Босые ступни почернели от грязи, а белевшие лодыжки казались замерзшими.

Я поймала отскочивший мяч и осталась у ворот, размышляя, не лучше ли будет уйти. В этом районе некого было опасаться, за исключением парочки хулиганов, которых обычно можно было заметить издали и убежать, не нарываясь на неприятности. Паренек казался маленьким, а я была достаточно сильной. Но он выглядел очень странно.

Даже не понимаю, почему я решила, что передо мной мальчишка.

Глаза на бледном лице открылись. Серебристо-голубые. Ни у кого из моих знакомых я не встречала таких глаз — словно луч солнца в замерзшей льдинке. Мальчик смотрел на меня.

Я еще разок стукнула мячом и подумала о маме. Если намечалась посадка деревьев, или очистка пляжа, или день помощи бездомным перед Днем Благодарения, она непременно принимала участие во всех этих мероприятиях, да еще тащила с собой меня, моего брата-близнеца Джеффа и старшую сестру Мириам, когда та еще была жива.

После ее смерти мама изменилась. Раньше она была социальным работником и общалась с людьми, которым требовалась помощь. А теперь ушла на административную работу. Мама перестала заставлять нас помогать людям. Она больше не хотела, чтобы мы приводили домой бездомных. Она даже не хотела видеть наших друзей. Иногда мне казалось, что она предпочла бы, чтобы у нас их совсем не было.

Джеффу было проще: он мог довольствоваться электронной почтой и коллективными играми в Интернете. У него было множество друзей, с которыми он никогда не встречался, и это было к лучшему. В школе у него почти не было приятелей.

Маме нравилось такое положение, она в любой момент могла открыть дверь в его комнату и убедиться, что Джеф на месте. Ее не интересовало, скольких демонов, пришельцев или бандитов убивает ее сын.

Я после несчастного случая с Мириам забросила все факультативные занятия и до сих пор не могла найти им замену. Каждый раз, уходя из дома, я оставляла записку для мамы. Она до сих пор выходила из себя, если я была далеко от дома. Это начинало сводить меня с ума.

Парень сел и протер глаза. Его кожа была такой бледной, что напоминала изнанку грибной шляпки, а под глазами залегли тени.

Я сделала несколько шагов в его направлении, постукивая мячом об асфальт.

Он уставился на меня во все глаза. Чем ближе я подходила, тем сильнее чувствовала отвратительный запах. Можно подумать, что он спал в канализационном люке.

— Привет. — Я опять ударила мячом, поймала его на отскоке. — Ты в порядке?

— Мирнама?

Я положила мяч на асфальт и села на него. У мальчишки был такой странный акцент, что я не поняла его ответа. В голосе звучала странная плавность, какой я не слышала ни в английском или испанском, ни даже во французском, который начала изучать в этом семестре.

— Ты в порядке? — снова спросила я.

По его виду нельзя было сказать, что мальчишка ранен. Нигде не видно крови. Скорее всего, это просто бездомный. Безусловно, ему не мешает помыться, и он выглядит голодным и замерзшим.

— Бузелала зенда.

Он потер ладони перед лицом. Потом сделал треугольник из указательных и больших пальцев, поместил губы в этот треугольник и воспроизвел какой-то очень холодный звук. Затем накрыл ладонями уши и снова сказал что-то холодное.