Роберт Фиш - Риск - мое призвание

• Название: Риск - мое призвание
• Автор: Роберт Фиш
• Издательство: Терра
• Жанр: Детектив
• Год: 1997
• ISBN: 5-300-01283-1

В сборник вошли произведения известных американских писателей детективного жанра, авторов многих бестселлеров.

Герой романа Р. Фиша  "Пуля для незнакомца" — наемный убийца, получивший задание убрать латиноамериканского политического деятеля. Роман С. Марлоу  "Риск — мое призвание" рассказывает об агенте американской спецслужбы, "работающем"  в Европе.

Роман "Тайна нагой незнакомки"  Д. Крейга повествует о двух нью-йоркских детективах, распутывающих таинственное убийство в гараже.

---

— Почему вы считаете, что его убили? — спросил я Пэтти.

Она с такой силой вдавила окурок в пепельницу, что папиросная бумага разорвалась, и табак просыпался. Она встала, подошла к окну и, глядя на улицу, произнесла почти шепотом:

— Война почти уже закончилась. Вермахт били и на западе, и на востоке. Немецкий народ об этом знал, но нацисты или не желали признавать поражения, или же просто боялись ответственности за свои преступления. Высоко в Баварских Альпах они создали нечто вроде цитадели. Позднее наши ребята нашли там несколько бункеров, мистер Драм. Имея достаточный запас продовольствия, там можно было продержаться в течение нескольких недель и при этом нанести войскам генерала Паттона огромные потери.

— Однако все это происходило в Баварии, население которой на девяносто процентов состоит из католиков, и которая, не в пример остальной Германии, так и не приняла нацизм до конца. Зная об этом, Управление стратегических служб высадило в тыл вермахта трех человек с двумястами тысячами долларов германским золотом. В этом было нечто символичное: золото было частью конфискованного за рубежом промышленного капитала Германии.

— Так вот, там действовали два отряда баварских партизан. Один из них был сугубо местным, а второй был связан с частями Красной Армии, действовавшими на юго-востоке, на территории Австрии. Мой отец как старший группы должен был определить, какой из отрядов действует наиболее эффективно. Из первых сообщений, переданных радистом, следовало, что отец склонялся в пользу местного отряда. Естественно, что отряду, который он выбрал бы, на закупку стрелкового оружия и других средств на черном рынке в только что освобожденной Австрии было бы передано двести тысяч долларов.

— Однако внезапно радиосвязь прервалась. Через несколько дней поступила единственная радиограмма, в которой говорилось, что майор Киог пропал без вести в стычке с немецким патрулем. Заметьте, мистер Драм, не убит, а пропал без вести. Когда радиомолчание было прервано во второй раз, Борман сообщил, что исполнявший обязанности командира десанта старший лейтенант Фред Сиверинг принял решение в пользу второго отряда партизан, то есть тех, которые сотрудничали с «красными».

— В архиве Пентагона мне смогли сообщить кое-что со ссылкой на русскую разведку. Между двумя партизанскими отрядами разгорелась самая настоящая война, и майор Киог не пропал без вести, а, по данным «красных», был убит в бою. Для уничтожения обоих партизанских отрядов на место была переброшена часть СС под командованием оберштурмбанфюрера Вильгельма Руста. Но, к счастью, Руст умел командовать только концентрационным лагерем и наделал массу ошибок. Части 94 дивизии к тому времени уже штурмовали Гармиш с запада, а с востока подходили русские. Бюро регистрации погибших армии США, выждав, как положено, один год, сообщило нам, что отца следует считать погибшим.

Она умолкла, и в комнате вдруг стало очень тихо. Я посмотрел на нее.

— Так вы сказали, убийство?

— А вы разве сами не видите?! Борман и Сиверинг не согласились с решением отца. Они были еще очень молоды, и «красные» партизаны могли склонить их на свою сторону. Ведь они могли получить санкцию на это от русской армии, части которой были всего в нескольких милях. Вспомните, ведь во время войны мы с Россией были союзниками. И кроме того, Борман еще упоминал о какой-то девушке…

— Вы говорили с Борманом?

— Почти год назад, в Милуоки. Он был ужасно напуган, мистер Драм. Даже возбужден. Он начал рассказывать мне о девушке, а потом вдруг умолк. У меня такое предчувствие, что если найти эту девушку… Ну что, сейчас вам все ясно, мистер Драм? Красивая молодая партизанка платит своим телом, дабы убедить двух молодых американцев в том, что их командир совершает трагическую ошибку… Можно еще сигарету?

Она взяла сигарету и спички. В се руках не было ни малейшей дрожи. Она продолжила:

— Я изучила немецкий язык и говорю на нем, как на родном. И я выяснила все, что можно было выяснить об операции «Айс Скейт», так ее называли. Тетя умерла, оставив мне немного денег. И вот я здесь, мистер Драм, и не уеду до тех пор, пока не узнаю, кто убил моего отца. Я должна это знать. Должна! У вас бывало так, чтобы каждую ночь — один и тот же кошмар?..

Ее речь неожиданно перешла во всхлипывания. Она поглощала сигарету, как лекарство, глубоко затягиваясь дымом, роняя пепел на пол и тут же наступая на него. Я тоже был вроде лекарства. Она уронила голову мне на грудь и зарыдала. Я легонько потрепал ее по волосам, уловил смутный цветочно-мускусный аромат ее духов и стал ждать, когда у нее начнется истерика. Но она меня одурачила.

Она отстранилась от меня, и я прочел досаду в ее глазах. Она сказала:

— И, кроме того, здесь замешаны деньги. Золото.

— И что же?

— Я встречалась с одним русским, сотрудником посольства СССР в Вашингтоне. Вся эта история, по-моему, его позабавила. В составе Красной Армии он был в Австрии, немного южнее Гармиша. Если хоть какая-то часть из этих двухсот тысяч долларов была использована партизанами — неважно, какими, — ему бы обязательно стало об этом известно. По крайней мере, он сказал мне так. Но эти деньги нигде не всплыли.

— Так, — промолвил я. Что я мог сказать еще?

— Именно поэтому Вильгельм Руст должен рассказать все. Он лучше, чем кто-либо другой, знает историю с операцией «Айс Скейт».

— А как вы думаете, что на самом деле произошло?

— Сиверинг и Борман сделали что-то такое, чего не должны были делать. Отец узнал об этом. Он не был кадровым военным, мистер Драм, но он был хорошим солдатом. В гражданской жизни он был юристом. Борман и Сиверинг совершили что-то очень нехорошее, например, передали золото без разрешения. В общем, что-то такое, за что их могли отдать под трибунал. У них не было другого выбора, и они убили отца.

Она опять издала всхлипывающий звук. Я достал из тумбочки бутылку с «Мартелем» и налил ей хорошую дозу.

— В это время дня мне всегда немного не по себе, — призналась она.

— Ни в какое время дня не стоит так реветь. Выпейте-ка.

Она с готовностью, чуть не поперхнувшись, проглотила бренди и со стуком поставила стакан. Ее глаза увлажнились, и она произнесла:

— Да, чуть не забыла. Зигмунд Штрейхер. Я видела, что именно с ним Фред Сиверинг встречался здесь, в Бонне.

— Откуда вы знаете Штрейхера?

— Штрейхер с сестрой были членами ячейки гитлерюгенда в Гармише, но к концу войны ушли к партизанам, которыми руководили «красные». Когда я приехала в Германию, я прямиком направилась в Берлин, чтобы увидеться со Штрейхером, но он не стал со мной говорить. Это был самый большой и мощный мужчина, какого я когда-либо видела, мистер Драм, не считая, конечно, моего отца. А сестра его — ну, вылитая валькирия. Он не произнес ни слова, просто стоял и наблюдал, как она выкинула меня вон.

— Вы, должно быть, выдвинули слишком резкие обвинения?

— А вы как поступили бы на моем месте? Видала я, как вы тут на меня собак вешали, только бы я разговорилась.

— Прошлой ночью Вильгельма Руста пытались похитить именно Штрейхеры. Я видел, как они убили человека, мисс Киог. Не думаю, что вам стоит с ними связываться.

— Я намерена иметь дело с любым, с кем я сочту нужным, — она направилась к кровати, где лежала се сумочка. Приличных размеров сумка из синтетической резины с кожаной лямкой. В такую сумочку свободно вошла бы провизия для пикника на четверых, или полное издание «Заката и падения Римской империи», или же кинокамера. Но всего этого в сумке не было. Там находился внушительных размеров автоматический «Люгер», который она быстро выхватила и наставила на меня.

— С любым, с кем я сочту нужным, — повторила она. — Включая вас, мистер Драм. Ну, сейчас-то вы мне скажете, где находится Вильгельм Руст?

— Вы знаете, что произойдет, если вы попробуете пальнуть из этой штуковины? — сказал я, делая шаг по направлению к ней. — Вы отлетите на полкомнаты, а в потолке будет дырка.

— Вильгельм Руст. И не приближайтесь ко мне.

— Я же вам уже сказал. Я всего лишь столкнул его с лодки. Думаю, что он жив. Йоахим Ферге считает, что он скрывается. А как поступили Штрейхеры, когда вы показали им этот «Люгер»? — моя речь лилась легко и свободно, но ладони стали влажными.

Она усмехнулась, потом, видно, передумала и насупилась:

— Зиглинда Штрейхер отобрала его у меня и вдобавок еще двинула кулаком по носу.

— Я не буду бить вас по носу, — пообещал я, вытянув вперед руку.

Она исследовала мою кисть и вложила в нее «Люгер». Он был тяжелый и заряжен.

— Можно мне остаться с вами до тех пор, пока выйдет вечерняя газета? — спросила она.

«Вот так функционирует детское мышление, — подумал я, — мечется, словно резиновый шарик в настольном бильярде. Или мышление сумасшедшего. Сцена первая: „Люгер“. Занавес. Сцена вторая: новые персонажи в исполнении тех же актеров, а „Люгера“ как и не бывало».