Линда Фэйрстайн - Мертвецкая

• Название: Мертвецкая
• Автор: Линда Фэйрстайн
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Триллер
• Год: 2006
• ISBN: 5-699-16646-7

…Первым делом я ощутила ужасный холод, пронизывающий каждую клетку моего тела. Режущая боль в запястьях и лодыжках объяснялась какими-то путами, которых я не видела, поскольку лежала лицом вниз. Вокруг было темно. Над головой визжал ветер, а вокруг парили белые хлопья. Я лежала в каком-то здании, распластавшись на останках деревянного паркета, отчасти уничтоженного стихиями. Где бы это ни было, сквозняк и снег подсказали мне, что крыша отсутствует. Никаких признаков, что здесь есть люди. Не слышно ничего. Ни дыхания. Ни шагов. Ни разговоров. Я перекатилась на бок. Но на шум никто не пришел…

Смерть профессора Королевского колледжа оказывается первым звеном в череде событий, что берет истоки в далеком прошлом. Какую тайну хранят развалины на острове — тайну, ради которой кто-то готов убивать? Расследуя убийство, Александра Купер не подозревает, что с каждым шагом приближается к ловушке…

---

— Что вы знаете о деловых операциях Ивана?

— То, что я хотел держаться от них подальше, детектив. Я не знаю, что он затевал, но Лола думала, что рано или поздно он закончит в тюрьме.

— Она получала от него деньги? — Как и я, Чэпмен вспомнил обувные коробки с наличностью, найденные в шкафу Лолы.

— Не думаю, что он давал ей хоть цент. Кроме того, она вряд ли приняла бы его подачки. Лола хотела уйти. Покончить со всем и уйти.

— Что привлекло вас в проекте «Блэкуэллс», профессор? Кажется, у всех участников там есть любимые места, представляющие особый интерес. — Мне было интересно, что влекло на остров Шрива.

— Как и Лолу, меня назначили на южную оконечность. От первоначального особняка примерно посередине до нижнего конца.

— Оспенная больница, городская тюрьма? Эта область?

— Точно. Впервые на остров меня привезла именно Лола. Это случилось тем летом, когда мы познакомились в Аспене. Я возвращался в Париж, и в Нью-Йорке проходил этот знаменитый парад высоких кораблей. В тот вечер вся гавань была забита великолепными старыми парусниками. Лола собрала корзину для пикника, и мы отправились на остров по канатной дороге. Она сказала, что оттуда будет лучше всего видно шхуны, плавающие вверх и вниз по Ист-Ривер, и фейерверки, взрывающиеся над завитками Бруклинского моста. Тогда еще до южной оконечности можно было дойти пешком. Вам известна фамилия Дюморье,[47] мисс Купер? Вот так Лола представила меня острову Блэкуэллс. Всегда была актрисой — мать бы ею гордилась. «Прошлой ночью мне приснилось, что я вернулась в Мандерли», — сказала она, расстилая одеяло под черными окнами старого здания.

— Именно так и выглядит старая больница. Не удивительно, что она всегда меня привлекала. — Я повернулась к Майку. — Это первая строчка из романа «Ребекка».[48]

— Как и в фильме, — бросил он. Может, я не такой начитанный, как ты, говорил он мне, но не дави на меня.

— Самым поразительным в ту ночь было смотреть на очертания Манхэттена. Вид открывался невероятный. Мы лежали на земле, пили теплое белое вино из бумажных стаканчиков и смотрели поверх водной глади на Ривер-хаус. До моего рождения там жил мой отец, и я еще никогда не видел его с этой стороны.

Значит, Уинстон Шрив из богатой семьи. Легендарное здание на 52-й улице, к востоку от Первой авеню, построили в 1931 году. Роскошные апартаменты, площадки для игры в сквош, теннисные корты, крытый бассейн и даже танцевальный зал. Еще здание могло похвастаться частным причалом, находившимся в том самом месте, где позже проложили шоссе ФДР. Именно к нему швартовал свою знаменитую белоснежную яхту «Нурмахал» Винсент Астор.[49] Раньше здесь жили богачи и королевские особы, сегодня — знаменитости, такие как Генри Киссинджер[50] и знаменитая международная красавица Линн де Форрест.

— А разве сейчас это невозможно? В смысле, — пройти туда? — спросила я.

— Пока не закончатся раскопки — нет, мисс Купер. И не раньше, чем найдутся деньги на реконструкцию потрясающего здания Ренвика. Больница — настоящий готический замок — полностью разрушена. Половиц практически не осталось, стены крошатся, падают гранитные плиты. Доступ к этой части острова запрещен. Вокруг всего участка с востока на запад поставили металлический забор. Сверху колючая проволока. Там слишком опасно.

Чэпмен ткнул меня ручкой:

— Если будешь хорошо себя вести, блондиночка, раздобуду тебе пропуск на Рождество. Там патрулирует 114-й.

Уголовными расследованиями на острове Рузвельта занимался 19-й участок, расположенный в Верхнем Ист-Сайде, где я жила. Зато патрулировали остров мобильные отряды полицейских из Куинса. В том участке я не знала никого.

— Я тебя проведу. Своими глазами все увидишь.

Шрива охватило чувство территориальной собственности, и он затараторил, перебивая Майка:

— Я сам свожу вас туда. В любое удобное для вас время.

— У вас есть ключ?

— У всех руководителей проекта есть доступ, детектив. На время исследований нам разрешено приходить и уходить, когда нужно. Разумеется, весной там чуть приятнее, но, как только стает лед, я свожу вас обоих на остров.

— Вы когда-нибудь слышали, чтобы Лола говорила о «мертвецкой», профессор?

— Да постоянно, мистер Чэпмен. Знаете, остров Блэкуэллс — не слишком радостное место, даже в двадцатом веке. Когда город наконец решил покинуть свои владения на острове, служащие просто вышли и закрыли за собой двери. Все осталось так, как было в последние дни. Постельное белье на больничных койках, носилки в коридорах, каталки и костыли в дверях и у стен. Туда годами никто не ездил. Боялись, что в пустых коридорах и под карнизами еще таится зараза. А Лоле нравилось. Когда она называла это место «мертвецкой», мы сразу представляли себе призраков погибших там людей. Дилетанты держались подальше, и это ее вполне устраивало.

— Мы не виделись с ней много месяцев, профессор. Она выбрала прокуроров из Нью-Джерси, а не мой офис. Да вы, наверное, сами знаете. Мой шеф считал их затею с липовым убийством абсурдной. Скажите, в последнее время она беспокоилась насчет Ивана?

— Постоянно. Страх преследовал ее повсюду. Иван каким-то образом знал, как ее напугать. Не важно, шла она по Бродвею пообедать с подругой или сходила с канатной дороги на острове. Он всегда следил, где она находится. Лола была уверена, что за ней шпионили, и не знала, кому доверять. Думаю, поэтому она так дорожила старыми друзьями.

— Она боялась, даже когда ездила на остров? — Я вспомнила Джулиана Гариано. Ходили слухи, что его нанял Иван Краловиц и Джулиан продавал ему информацию о местонахождении Лолы.

— Так она мне говорила. У меня не было оснований не верить ей. Видите ли, — Шрив поставил локоть на колено, — у нее была настоящая фобия. Она до смерти боялась, что Иван ее убьет. Похоже, у нее был дар предвидения, верно, детектив?

— Значит, вы думаете, что убийца Лолы работал на Ивана?

— Или на Сильвию Фут, мисс Купер? — Шрив посмеивался. — До сих пор я об этом как-то не задумывался. В Королевском колледже заговор? Возможно, конечно, но маловероятно. Вам придется назвать мне очень хороший мотив.

— Что-нибудь еще? — спросила я Майка.

— Я ни за что не отпущу вас, не задав несколько вопросов о Петре, профессор. Вы не возражаете?

Шрив поднялся и потянулся.

— Если вы об этом знаете, я могу сказать только одно. Такое зрелище больше нигде не увидишь. — Обращаясь непосредственно ко мне, он процитировал строчку из поэмы Бургона:[51] — «Красно-розовый город, лишь вдвое младше самого времени». Вы там были?

Вместо меня ответил Чэпмен:

— Я отправлюсь туда раньше принцессы. Цитадель еще видно?

— От нее мало что осталось. Она на семь веков старше наших развалин.

— Ее построили во времена Крестовых походов. Сейчас она — часть Иордании, — объяснил мне Майк, провожая Шрива к выходу. — Вы все еще ездите верхом по ту сторону этого узкого пролива? Однажды я обязательно попробую.

Шрив кивнул, Майк пожал ему руку, продолжая болтать, а потом забрал у профессора пустой стаканчик.

— Спасибо, что пришли. Я выброшу.

Выпустив Шрива из кабинета, он вернулся к своему столу.

— Почему все сразу думают, что ты такая воспитанная и образованная, а я — чертов филиппер?

— Филистер?

— Ну, филистер. Какая разница. Я знаю о крестоносцах и Заре[52] больше, чем этот эрудированный антрополог, проживи он хоть шесть жизней. А еще он не знает, что я щедрой рукой раздал стаканчики с кофе, чтобы он оставил мне немного слюны на ободке. Я отдам стаканчик Бобу Талеру, и он сообщит мне все уникальные подробности о двойной спирали, которая делает профессора таким особым парнем. — Майк поднял стакан Шрива и повертел. — Поставь его инициалы на донышке, Куп, и положи в этот бумажный пакет. Когда все уйдут, Аттила отнесет их в лабораторию.

Довольный собой, Майк сходил в комнату ожидания и вернулся с Паоло Рекантати. Застенчивый историк все еще держал в руках свой стаканчик. Майк снял с плитки кофейник, налил ему горячего кофе и, повернувшись ко мне, поднял большой палец.

— Присаживайтесь и не волнуйтесь, сэр. Все может оказаться не так плохо, как вы думаете.

— По-моему, хуже быть уже не может, мистер Чэпмен. Чтобы приехать в это змеиное гнездо, мне пришлось бросить Принстон. Ради чего? Я — преподаватель, вы же понимаете. Никогда всерьез не занимался административной работой. И меньше всего мне хотелось, чтобы мой первый семестр в этом колледже закончился убийством коллеги. Сегодня самый холодный день в году, а я потею так, будто сейчас середина июля.

Меня всегда поражало, как люди, состоявшие с убитыми в близких отношениях, ставили свои собственные горести превыше жертвы. Почему-то я ждала, что каждая беседа начнется с некоего выражения озабоченности по поводу отлетевшей души Лолы Дакоты.