Уильям Уиллис - Возраст не помеха

• Название: Возраст не помеха
• Автор: Уильям Уиллис
• Издательство: Гидрометеорологическое издательство
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1969

Два беспримерных в истории мореплавания одиночных рейса совершил американский моряк Уильям Уиллис. В 1954 году он отправился от гористых берегов Перу к островам Полинезии на бальсовом плоту "Семь сестричек". Через три с половиной месяца, преодолев почти семь тысяч миль, он достиг островов Самоа.

Другому человеку такого плавания, насыщенного драматическими приключениями, хватило бы на всю жизнь, но только не Уиллису. Через девять лет после первой своей одиссеи он предпринимает еще более грандиозное плавание — от берегов Перу к Австралии — на металлическом плоту, не без юмора названном "Возраст не помеха". За двести четыре ходовых дня Уиллис покрыл одиннадцать тысяч миль в пустынных просторах величайшего океана нашей планеты.

Рассказ об этом необычайном плавании, об удивительном мужестве и несгибаемой воле мореплавателя читатель найдет в предлагаемой книге. Книга представит интерес для самого широкого круга читателей.

---

Западное Самоа, состоящее из островов Уполу и Савайи, является независимым государством. Властей на острове было много, всех их я должен был посетить и возвратился только вечером. Полицейского окружала плотная толпа местных жителей. Целый день, сказали мне, жители даже отдаленных селений — мужчины, женщины, дети — шли в Пуи-Паа, чтобы взглянуть на мой плот. До поздней ночи беседовал я с гостями, отвечал на бесконечные вопросы о Соединенных Штатах, о том, встречал ли я пиратов, злых духов или морских чудищ. Большинство гостей читали мою книгу о путешествии 1954 года.

На рассвете следующего дня во время прилива моторный катер "Юнион стимшип компани" отбуксировал плот в гавань Апиа. В десяти ярдах от берега я стал на якорь. Жить я решил в небольшой гостинице, в бунгало.

Рули сняли и отнесли в механический цех предприятия американской фирмы. Впрочем, эти обломки железа трудно было назвать рулями. Механики без конца удивлялись, почему их сделали из такого непрочного материала. К сожалению, изменить конструкцию рулей они не могли — цех не был приспособлен для такой работы, но мне посоветовали укрепить их, приварив новые части. Предложенные чертежи мне понравились, и работа закипела.

За неделю я отоспался и думал только о том, как бы мне поскорее выйти в море. Жил я по-прежнему в маленьком бунгало и ночью слышал, как падают на землю кокосовые орехи и грохочут волны у рифа. Часто я просыпался и с тревогой думал, что пора мне уже продолжить путь в Австралию.

Я объедался овощами и фруктами и позаботился о том, чтобы взять их с собой побольше. Бочки для воды опорожнили, вычистили и наполнили морской водой, чтобы они, пока суд да дело, не рассохлись на суше. Кики и Авси жили на плоту — бунгало пришлось им не по вкусу, и два раза в день — утром и вечером — я ходил их кормить.

Однажды в разговоре с новым знакомым, торговцем по профессии, я упомянул, что надорвался.

— Обратитесь к хирургу, — посоветовал он. — Медицинская помощь у нас бесплатная, визит к врачу не будет стоить вам ни одного пенни. Я отвезу вас в больницу.

Мое появление вызвало среди врачей переполох. Они столпились вокруг меня со стетоскопами, внимательно рассматривая, у них чуть не слюнки текли от желания разобрать на части и исследовать этого худощавого белобородого представителя рода человеческого. Я с улыбкой отстранил их:

— Я всего лишь надорвался и хотел бы посоветоваться с хирургом.

Меня уложили на стол, вокруг столпилось полдюжины врачей, и доктор Гудмен прощупал мой живот.

— Кашляните!

Я кашлянул несколько раз. По мнению доктора Гудмена, у меня была грыжа, грозившая мне ущемлением. Прежде чем продолжать путешествие, необходимо сделать операцию!

— Если не хотите оперироваться здесь, можете вылететь в Штаты, — сказал он. — Грыжа на правой стороне не опасна.

— А чем грозит ущемление? — поинтересовался я.

— Смертью, если в этот момент вы будете один в открытом море, — спокойно ответил он.

Я вышел на улицу. Как быть? Я хотел продолжить путешествие, я должен был его продолжить и дойти до Австралии. Пойти на операцию — значит быть привязанным к земле месяцев на шесть. Но как же быть с Тэдди? Не могу же я принять решение без нее! Что скажет она, если узнает, что я вышел в море, не сообщив ей мнение врача? Нет, это невозможно, я должен ей все рассказать и послушать, что она скажет. Иного выхода нет. Ведь она столько сделала для меня! Это путешествие не меньше ее, чем мое. Может быть, ей даже пришлось труднее. Надо все ей сказать.

Я пошел на телеграф и отправил Тэдди подробную телеграмму.

На следующий день пришел ответ:

"ВЫЛЕТАЙ НЬЮ-ЙОРК ОБСЛЕДОВАНИЕ ТОЧКА ПЕРЕВОЖУ ТЕЛЕГРАФОМ БИЛЕТ САМОЛЕТ ТЭДДИ".

Это так похоже на Тэдди. И я знал, что, если я не полечу в Нью-Йорк, она прилетит на Самоа.

Я снял с плота все, что можно, даже исправленные рули и снасти, сдал на склад и телеграфировал Тэдди, что вылетаю. Кики и Авси я решил взять с собой: выяснилось, что если я высажусь с ними в Австралии, власти их уничтожат. Так полагается по закону. Привезенные из-за границы кошки и собаки шестимесячного возраста и старше подлежат уничтожению. Исключение составляют те, что доставлены пароходом с Британских островов — их помещают на шесть месяцев в карантин. Что, если бы я пристал к австралийскому берегу и у меня попытались отнять моих спутниц?

Придя однажды кормить кошек завтраком, я не увидел Кики на том месте, где она всегда поджидала меня — на корме. В каюте ее тоже не было.

— Где твоя подруга, Авси?

У Авси был перепуганный вид. Я взволновался. Как возвратиться в Нью-Йорк без Кики? Тэдди мне этого ни за что не простит, наша встреча будет испорчена.

Новость об исчезновении Кики — любимицы островитян — с быстротой молнии облетела Апиу и соседние селения. К сожалению, она совершенно не боялась незнакомых людей, и любой из тех, кто приходил посмотреть на плот — а приходили в любое время дня и ночи со всех концов острова, — мог поманить ее пальцем, приласкать и совершенно спокойно унести. Напротив, Авси, за всю свою короткую жизнь знавший одного меня, был очень недоверчив и при приближении чужого немедленно взбирался на железную мачту.

Утром, как только двери полицейского участка открылись, я сообщил Лео Шмидту о пропаже. Он распорядился немедленно передать по островному радио специальное сообщение с просьбой вернуть кошку.

— Не беспокойтесь, — сказал он. — Если кошка жива, мы получим ее обратно. Но, может, она упала за борт...

— Кики! — воскликнул я. — Ни за что на свете! Даже ураган не мог снести ее с плота. Она настоящий моряк, и она, и Авси.

За этот день не меньше тысячи людей спрашивали меня, не вернулась ли Кики. Несчетное количество раз я ходил к плоту, но заставал там только перепуганного Авси.

— Мы не можем лететь в Нью-Йорк без Кики! — говорил я ему, и он как будто понимал.

Назавтра задолго до восхода солнца я пришел кормить Авси. На корме как ни в чем не бывало сидела Кики.

— Где ты была? — спросил я и взял кошку на руки, чтобы осмотреть ее. Кики в ответ только зевнула изо всех сил и начала мурлыкать и ластиться, как бы прося, чтобы я позаботился о ее завтраке. Я покормил ее и отнес на берег к себе в бунгало.

Надо было решить, что будет с плотом, если я не вернусь обратно. Я решил преподнести его американским властям Паго-Паго и населению Восточного Самоа, как сделал в 1954 году. Тогда оба плота будут вместе. Когда об этом услышал мой знакомый торговец из Апии, он широко раскрыл глаза от удивления.

— Вы воображаете, что ваш плот еще в Паго-Паго?

— Конечно, а где же ему быть?

Он смущенно кашлянул.

— Он там был, но сейчас его нет.

— Где же он? Он лежал на лужайке перед зданием правительства. — Я разволновался. — Мне даже прислали фотографию.

— Вашего плота там больше нет. Его изрубили на дрова...

— На дрова! Кто?

Мой собеседник пожал плечами.

— Он лежал как раз перед домом правительства...

— Да, лежал, я его видел. Все его видели.

— Изрубили на дрова мой прекрасный плот... Семь бальсовых бревен из сельвы...

Теперь мне, естественно, не оставалось ничего иного, как передать плот на хранение правительству Западного Самоа. Премьер-министр подписал официальный документ о том, что принял его.

После этого я был готов отправиться с Кики и Авси в Нью-Йорк. На местном самолете мы прибыли в Паго-Паго, а там несколько часов подождали реактивный лайнер из Сиднея, который должен был доставить нас через Гавайи в Лос-Анджелес.

Приземлившись в Паго-Паго и позаботившись о Кики и Авси, я отправился к дому правительства. Вот здесь, на этой лужайке, лежали мои "Семь сестричек". Но лужайка была пуста. Плот исчез бесследно. Волнам не удалось поглотить храбреца, с американским флагом на борту он за сто пятьдесят дней бесстрашно прошел сквозь бури и штили семь тысяч миль. А если ему суждено было погибнуть, то лучше бы уж его постигла смерть в открытом море...

XIII

И вот я возвратился в Нью-Йорк, к телефону и метрополитену, радио и телевидению, репортерам, фотокорреспондентам и издателям, к грохоту и сумятице самого большого и самого нервного города мира, а главное, я возвратился к Тэдди. Мы гуляли и разговаривали, засиживаясь иногда до раннего утра. Казалось, что мы вовсе не расставались, что она вместе со мной переплывала на плоту Тихий океан или, наоборот, я был с ней в Нью-Йорке. Тэдди все время знала, что происходит со мной, равно как и я знал, что она долго болела.

Кики и Авси приспособились к перемене в их жизни. Они разгуливали по нашему номеру в гостинице, как если бы никогда и не видели плота, прыгали на мебель, как прыгали на крышу каюты, возились на ковре, пока снизу не прибегали жильцы, уверенные, что над ними бесчинствует целая банда сорванцов. Зато с каким презрением они отворачивались от пищи, даже если это были заморские деликатесы, вроде омара или креветок! Тэдди это обстоятельство крайне беспокоило: чем кормить кошек, чтобы они оставались здоровыми и веселыми?