Татьяна Турве - Испытание на прочность

• Название: Испытание на прочность
• Автор: Татьяна Турве
• Жанр: Фэнтези

Испугавшись неожиданно открывшихся в ней индиго-способностей и легшей на плечи ответственности, Яна в минуту отчаяния отказывается от своих вещих снов. Откуда же ей знать, что этот беззвучный вопль о помощи будет сразу же услышан и учтен где-то наверху в небесной канцелярии, и сны уже на следующую ночь прекратятся. И возможно, что навсегда. Что поначалу она обрадуется, но скоро начнет по ним скучать и умолять, чтоб вернули обратно, что она теперь ко всему готова… Но не все так просто: чтобы опять заслужить свои вещие сны-видения и, главное, разобраться в том, что с ней происходит, Яне придется хорошенько потрудиться.

---

— Ничего не вижу, иду по приборам, — раздался над головой знакомый насмешливый голос. "Сережка! — с унынием сообразила Яна. — Только его мне сейчас не хватало, последний штрих!.."

— Что ты здесь делаешь? — Янка нахмурилась с неудовольствием, оправляя на себе золотисто-коричневую кожаную курточку, папин презент. Она ею очень дорожит: — Так и рукав можно оторвать!

— Что ни рожа, то Сережа! — издевательски пропела издали Галька (не спеша, впрочем, подходить поближе). Подруги не расходились, глазели на них двоих с назойливым любопытством и о чем-то секретном пересмеивались. Сергей их жалкие поползновения достойно проигнорировал, зато Янка непроизвольно смягчилась: вечно Галина батьковна что-нибудь как сказанёт!.. Взяла себе новую моду — наезжать на ее, Яниных, друзей!

— Мы поговорим! — крикнула она девчонкам и увлекла Сергея за собой, прочь от снующей взад-вперед орды лицеистов.

— Мы будем рядом. Если что, кричи! — сообщила во весь голос бессовестная Юлька (нисколько не заботясь, что ее слышит половина лицея). И вся компания залилась жизнерадостным смехом.

— У тебя есть последняя возможность, — сверля Янку внимательным карим взглядом, огорошил на месте Сергей.

— Какая возможность? — она от удивления растеряла все заранее приготовленные для объяснения слова, с таким трудом нанизанные на ниточку одно к другому.

— Все исправить, начать все сначала. Единственное условие…

— Ах, еще и условие! — перебила она с нескрываемым сарказмом и украдкой оглянулась в поисках своих девчонок. Но те уже ушли, не стали ее дожидаться.

— Не издевайся, — непривычно тихо сказал Сергей. — Я задам один вопрос: он или я? Решай прямо сейчас, — и впился испытующе в ее лицо, и даже дыхание затаил, кажется. Яна почувствовала, как от напряжения прилила к щекам кровь, и отвела глаза, кляня себя за мягкотелость. (Ну как можно заявить человеку прямо в лицо, что он тебе больше не нужен? И тем более не чужому тебе человеку — такое чувство, будто породнились с Сережкой за эти месяцы… Избитая киношная фраза "давай останемся друзьями" здесь точно не прокатит, это было бы сплошным издевательством.)

Но он и так все понял, сквозь зубы процедил:

— Ну, не поминай лихом! — круто развернулся и пошел прочь, непривычно ссутулившись и сунув руки в карманы своей потертой коричневой байкерской куртки. У Янки сердце сжалось от необъяснимой тоски — сколько же раз она видела, как он уходит… Десятки, сотни раз.

— Подожди! — выкрикнула внезапно охрипшим голосом. — Прости меня.

— Почему же? — он взбежал обратно по ступенькам и встал рядом с ней, прислонившись спиной к перилам. На губах застыла небрежная кривая ухмылка, а лицо злое до чертиков: вот сейчас как выскажет ей все по порядку, мало не покажется!.. — Ты очень умно все сделала. Поздравляю.

— Все равно прости меня. Я перед тобой виновата. Даже не сейчас, а раньше…

— Опять со своими идиотскими прошлыми жизнями! — взорвался он. — Думаешь, я не понимаю, в чем дело? Ты меня протестировала по этой своей… как ее? Соционике, да? И решила, что я тебе не подхожу.

"Так он вот что подумал! А я сразу не догадалась, шляпа…" — она отрицательно взмахнула рукой, заглядывая снизу ему в глаза:

— Не в этом дело. Соционика здесь вообще не при чем. Просто скажи, что ты меня прощаешь.

Он медленно покачал головой, недобро прищурясь. Руки по-прежнему в карманах, небось сжаты в кулаки, ноги прочно расставлены — вид самый что ни на есть враждебный. И возвышается над ней на целую голову, чувствуешь себя рядом малюткой-лилипуткой, девочкой с пальчик!

— Для меня это очень важно. Ну пожалуйста… — презирая себя за этот просительный тон, повторила она в третий раз. Сережка вопреки всем ожиданиям смягчился и пробормотал:

— Ладно, Бог с тобой… — по-братски обнялись, словно перед долгой разлукой. Сергей прижал ее к себе так, что едва кости не захрустели, и что-то не торопился отпускать: — Где я такую найду?

— Найдешь себе нормальную, — Янка с осторожностью высвободилась из этих богатырских объятий: — Как ты в прошлый раз говорил?.. Без сдвига по фазе.

— Нормальную мне не надо, — с убеждением заверил он, и завелся опять по новому кругу: — Думаешь, я не понимаю, что ты делаешь? Хочешь со мной… как вы там говорите? Кармически развязаться. Да не реви, глупая… Я через неделю позвоню, будет время подумать.

— Не надо звонить… Так еще труднее.

— А-а, значит, вот как! — отстранил ее от себя и зашагал восвояси энергичным шагом, высокомерно вскинув стриженую русую голову. Уже у самых ворот обернулся и крикнул со злой улыбкой в полный голос (опять все знакомые-незнакомые в радиусе километра услышали, завтра весь лицей будет в курсе):

— Увидимся в следующей жизни! Я тебя не простил.

Еле сдерживая подкатывающие к горлу слезы, Яна похоронным шагом двинула к остановке — пора уже и к дому, родному дому… (Нечего здесь торчать на радость местным зевакам.) И замерла на месте: на крыльце возле корпуса лицея, всего лишь в десятке метров от нее, маячила нескладная долговязая фигура Капли. Выходит, торчал на своем наблюдательном пункте все это время, следил за ними с Сережкой, и теперь тоже не уходит, наслаждается зрелищем — любуется на ее зареванную физиономию и распухший красный нос! Взвившись ракетой, Янка со всех ног бросилась к лицейским воротам, не глядя, куда бежит, натыкаясь по пути на встречных прохожих.

Девчонки ждали ее на остановке в двух кварталах от лицея: мерзли, пританцовывали на одном месте, отбивая на асфальте чечетку, но не расходились. (Яна вяло порадовалась, что успела по дороге привести лицо в порядок, хотя бы сравнительный.)

— Ну и как? Что он сказал? А ты ему что?.. — заверещали подружки при виде нее, перекрикивая друг друга. Пока Яна раздумывала, что бы им ответить понейтральнее, выручила Машенция:

— В следующей жизни они решили не встречаться!

"Если б они только знали… До чего же пакостно на душе! Эта история мне еще аукнется", — без излишнего оптимизма подытожила Яна, отмалчиваясь или вяло отнекиваясь в ответ на Галькины энергичные расспросы. Вот бывают же такие дни — все идет наперекосяк, все через пень-колоду! Конечно, по-глупому вышло с Каплей, могла бы удалиться с достоинством, с высоко поднятой головой, так нет же — припустилась вскачь, как антилопа гну… А со сценой прощения еще глупее — точь-в-точь как в дешевой мыльной опере! (Для непосвященных, не рейкистов, вообще по-дикому прозвучит.) Но ведь и в самом деле важно расстаться по-человечески — no hard feelings, никаких тяжелых чувств, как говорят американцы.

Дома тоже ничего хорошего не ожидало. Погрузившись с головой в невеселые раздумья, Яна машинально толкнула дверь в свою комнату и остолбенела: весь пол был устлан пошматованными клочьями бумаги, словно первым снегом до срока присыпало. Неужели Гаврюха тетрадь разодрал?.. Как выяснилось, и того хуже: книга Мастера Ольги об исцеляющем фиолетовом пламени (как значилось на уцелевшей обложке), врученная на последнем семинаре по Рейки. Яна хотела ее перечитать не спеша, сделать для себя пометки, чтобы все уложилось в голове, но каждый раз откладывала на потом.

— Ах ты, паршивец! А ну, иди сюда! — рявкнула девочка не своим голосом, аж сама себя испугалась. — Гаврила!!!

Но котяра оказался не из дурных: молниеносно вкарабкался на шкаф и оскорбленно заверещал, топорща острые усы и размахивая хвостом как боевым знаменем. Шерсть всколочена, на усатой разбойничьей морде ни капли раскаяния или хотя бы смущения — не смирный домашний кот, а неприрученный африканский зверь! Янка волей-неволей улыбнулась: и в самом деле, до чего же на пирата похож! Злость на кота-разгильдяя потихоньку улеглась:

— Ладно, или сюда! Я больше не буду ругаться. Проехали.

Гаврюха поверил на слово, покинул свое бомбоубежище и подбежал вразвалочку с самым непринужденным видом.

— Ну и кто ты после этого? — пожурила его Яна, ползая по жесткому ковру на коленях и собирая огрызки брошюры в одну компактную кучку. — Где я теперь найду, как буду Мастеру отдавать? Ты об этом подумал? — котяра не ответил, примирительно потыкался головой в ее сброшенные впопыхах домашние синие тапки с помпонами.

"Где же он книжку-то раздобыл? Она ведь должна быть как будто бы в ящике под компьютером — конечно, если мне не изменяет память… Хотя память у меня известно какая, девичья склеротическая!" — Янка хмыкнула и окончательно подобрела, присела на ковер, протянув затекшие от лазанья на коленках ноги в прозрачных черных колготках (чего уж тут удивляться, что она на улице чуть в сосульку не превратилась!). И почесала Гаврилу за ухом:

— Эх ты, морда мелкая! Внимания тебе не хватает, что ли? Раньше ты себе такого не позволял…

И осенило — ясновидение-не ясновидение, но интуиция точно сработала: "Ну конечно, не хватает внимания! Я же с ним последнюю неделю почти не играю, нет времени. И домой поздно прихожу, вот он и обиделся. Акция протеста, "Трудный ребенок-3"! И плюс энергию некуда девать…"