Татьяна Турве - Наваждение

• Название: Наваждение
• Автор: Татьяна Турве
• Жанр: Фэнтези

Тема детей индиго (или детей новой эпохи, как их называют) сейчас у многих на слуху. В основном ведутся бурные обсуждения, кто же они такие: фантастические монстры или будущие полубоги? Первыми, как обычно, сориентировались американцы и давно уже выпускают один за другим фильмы и сериалы про могущественных сверх-людей, наделенных сверх-способностями. Обычно выглядит довольно устрашающе. А что, если эти индиго просто живут среди нас — обыкновенные дети и подростки, но тоньше восприятием, чувствительней и потому в сто раз уязвимее? А что, если мы сами — индиго разных поколений?.. Разве что забывшие о своем происхождении.

---

Маша давно успела от нее отвернуться и беззаботно болтала с девчонками, словно и не было минуту назад такого накала страстей. Юлька же, напротив, смотрела на Яну вопросительно и невыносимо жалобно, как брошенный хозяином глазастый щенок. "Тьфу ты, опять эти собачьи сравнения!" — попрекнула себя Янка.

— Что мне теперь делать? — настойчиво повторила Юля, закрываясь ладонью от ветра и низко надвинув на лоб остроконечный капюшон.

Вместе со звуками ее голоса с Янкой начало происходить что-то необычное: из далеких теплых краев вернулась абсолютная, несгибаемая уверенность в себе. Теперь она точно знала, как нужно себя вести и что говорить:

— Посиди немного, — и замахала на хихикающих девчонок, отгоняя их от Юльки: — Не отвлекайте ее! Пускай побудет одна.

В последние недели часто чудится, будто внутри у Янки мирно уживаются сразу две, противоположные друг другу Яны. Одна маленькая и порядком нажаханная, трясется по любому поводу, как заячий хвост, зато вторая — спокойная и сильная, где-то тысячелетней мудрости… Вот она обычно не вмешивается, сидит себе тихонечко в глубине и созерцает за всем происходящим со стороны, и только мысли философские иногда выдает на поверхность. Пока не наступает критическая ситуация, примерно как сейчас, тогда она сразу же берет бразды правления в свои руки. А та первая маленькая и беспомощная Яна безропотно отступает в тень…

Девчата без пререканий и обязательных дежурных смешков послушались и разбрелись по стадиону: неужели у нее такой резкий командирский тон прорезался?.. Хотя Машка осталась верной своим принципам и на прощанье крикнула Юльке через плечо:

— Поживи с этой мыслью!

Так их любит напутствовать учительница по мировой литературе, та самая Светлана Петровна, если кто-нибудь пристает к ней с претензиями по поводу неправильной оценки. К примеру: "А почему мне "двенадцать"? За что?!.." (Четверка начинается с "четырнадцати", на нее у Светланы надо пахать, не разгибая спины.) Вообще с этой двадцати-балльной системой Михаил Васильевич, директор, сильно перемудрил. Больше нигде в Городе такого нет: как упомянешь вскользь про все эти "шестнадцать" по физике или "девятнадцать" по истории, так каждый раз смотрят дикими глазами, не верят.

"Нет, всё-таки Маша меня недолюбливает!" — без особой логической связи заключила Янка, и настроение снова спланировало вниз. — Опять эти "эмоциональные качели", ну надо же!.."

Стараясь отмахнуться от пораженческих мыслей, словно от стаи надоедливых сентябрьских мух, она присела перед Юлькой на корточки:

— Ты как?

— Так спокойно… Даже думать не хочется, — Юлины глаза казались необыкновенно большими и почему-то не серыми, а светло-голубыми, похожими на осеннее небо. Еще никогда в жизни они такими не были! И самое главное, кого-то они Яне напоминали…

— Это очень ценное состояние. Постарайся в нем побыть, — назидательно процитировала она наставление Мартына с последнего тренинга.

— Это пройдет? Я не хочу!.. — запротестовала Юлька, мотая головой, и на полу-движении замерла, глядя сквозь нее. Взгляд стал до странного прозрачным и пугающе неподвижным. Так, значит, вот как она, Яна, выглядит со стороны, когда накатывает ЭТО!

— Что такое? — осторожно переспросила вслух.

— Я вдруг увидела тебя… очень старой женщиной. Но такой красивой, величественной. Ты меня чему-то учила… — с неуверенностью пробормотала Юля.

От неожиданности Яна коротко рассмеялась, даже петь во весь голос потянуло: ну и денек, столько сюрпризов! Теперь всё встало на свои места: вот отчего Юлька ей всегда так сильно нравилась, самая настоящая родственная душа! (Теперь уже вторая после папы.) Сестричка, дочка или подруга. А может быть, и то, и другое, и третье…

— У тебя открывается ясновидение, дитя мое! — неизвестно откуда взявшимся покровительственным жестом Янка похлопала подружку по плечу: — Посиди так.

Но далеко отойти не успела: в миллиметре от уха просвистел мяч и со всего размаху врезался в Юльку, та с перепугу чуть не свалилась со своего пенька. Придя в себя, в негодовании вскочила на ноги и закрутила головой в поисках обидчика: ах, вот он где! Еще и улыбается, сушит свои тридцать два!..

— Петя! Так и убить можно!

Яна успокаивающе подергала ее за рукав, но Юлька всё продолжала беспорядочно размахивать руками и возмущенно выкрикивать на все лады:

— Сила есть — ума не надо!

Петр, естественно, и левым задним ухом не повел. А Янка подлила масла в огонь, слишком уж большим оказался соблазн:

— По-моему, ты ему нравишься.

— Не шути так!

Петя у них в классе самый большой — в смысле, самый крупный. (Не то, чтобы толстый, а просто далеко не худой.) К тому же самый высокий среди десятиклассников, потому и выглядит лет на десять старше своих однокашников. Прошлой весной Оксана Юрьевна, их новая тогда классная, приняла его за родителя, простодушно спросила в воспитательской при всём честном народе: "А где Ваш ребенок?" Эта история по беспроволочному телефону облетела весь лицей, а Петя еще долго ходил гордым Наполеоном и вешал каждому встречному лапшу, что ему сорок лет. С тех пор мальчишки прониклись глубочайшим к Петру уважением и при встрече в коридоре почтительно здоровались за руку — все поголовно, не исключая заносчивых одиннадцатиклассников. Если б они только видели, как это комически выглядит со стороны, если знать всю подноготную!

"А вообще он хлопец хороший: большой, как теленок, а глаза добрые… — в приступе благодушия решила Яна. — И чего это Юлька так взъерепенилась?"

— Слушай, а может, это он в тебя целился? — подала голос вероломная Юлия Александровна и в ответ на Янкины квадратные глаза торжествующе заверещала: — А-а, испугалась!!!

"Свои" девчонки дисциплинированно сидели рядком на брусьях в стороне от футбольного поля, смахивая на стайку воробьев на проводах. Машка еще издали разразилась радостными приветственными воплями им навстречу, не успели толком подойти:

— Юлька! Ты вернулась!!!

— А что, не ждали? I'm back! (Я вернулась!) Трепещите! — Юля легко запрыгнула на самую верхотуру и забалансировала на одной ноге, с трудом удерживая равновесие и отчаянно размахивая руками на манер ветряной мельницы. (Той самой, с которой дрался бесстрашный идальго Дон-Кихот, кого Юлька грешным делом Яне иногда напоминала. Причем не только ростом и мальчишеской худобой…)

Галина в целях безопасности отодвинулась на приличное от Дон-Кихота расстояние:

— Вернулась однозначно.

Глава шестая. Сны и знаки

— Привидений не существует!

— Вы абсолютно правы, мой дорогой Ватсон, -

ответил Шерлок и медленно растаял в воздухе…

(Анекдот)

Дома уже ближе к ночи Янке стало плохо. Накатила вчерашняя слабость и дурнота, сил хватило лишь только на то, чтобы добраться до дивана в гостиной и безвольным мешком повалиться на мамины декоративные подушки. Она всё пыталась мысленным взглядом "прощупать" свое тело, просканировать изнутри на предмет отклонений от нормы, но ничего не смогла найти: аура вроде цела, отчего же так худо?.. И даже перед глазами темнеет пятнами, как после серьезной потери крови… "Вот что бывает, когда не слушаешься Мастера: полное энергетическое истощение!" — вместо ответа образовалась в мозгу издевательски-сочувственная мысль. "Ничего, я восстановлюсь! — стискивая зубы и борясь со слабостью, пообещала Яна непонятно кому. — И помощи ни у кого не попрошу: сама наломала дров, сама теперь буду расхлебывать. Надо просто выспаться…"

Папа присел рядом с ней на диван, Янка и не заметила, как он вошел. Последние несколько дней они друг с другом почти не разговаривали, Яна никогда не думала, что такое может случиться — совсем как недавно с мамой… Только это ведь папа! Может, дело в ней самой, а не в проблемных родителях, что с трудом поддаются воспитанию (и, главное, перевоспитанию)? Выходит, что так… Отец по утрам с безукоризненной английской вежливостью здоровался, иногда по случаю сдержанно желал приятного аппетита — и на этом всё, словно невидимой стеной от нее отгородился! Ни их обычного зубоскальства, когда Янка суматошно мечется по квартире и, как водится, опаздывает в лицей, ни размеренных вечерних разговоров до самой полуночи… Сотню раз за эти дни ей хотелось заглянуть ему в глаза и спросить, пускай бы даже прозвучало по-детски: "Ты меня еще любишь?" Но так ни разу и не решилась: а вдруг он ответит, что нет?..

— Как ты себя чувствуешь? — папа прохладными пальцами пощупал ее лоб и протянул старенький ртутный градусник, ветеран их с Яриком детства. ("Ух ты, жив-здоров еще старичок…" — умилилась Яна через силу.) Пришлось титаническим усилием воли перевернуться на спину и сунуть градусник подмышку. Отец смотрел на нее очень пристально, как на хитрую головоломку, которую во что бы то ни стало следует разгадать: