Дмитрий Зеленин - Великорусские сказки Пермской губернии

• Название: Великорусские сказки Пермской губернии
• Автор: Дмитрий Зеленин
• Издательство: Правда
• Жанр: Прочая старинная литература
• Год: 1991
• ISBN: 5-253-00239-1

Сборник «Великорусские сказки Пермской губернии», составленный на основе полевых экспедиций советским этнографом, фольклористом и диалектологом Д. К. Зелениным (1878–1954) — уникальный памятник отечественной культуры, который содержит наиболее ранние точные записи сказок с сюжетами, не уступающими собранию А. Н. Афанасьева. В книгу вошли сказки о животных, волшебные сказки, легендарные, новеллистические, сказки об одураченном чёрте, а также сказки-анекдоты.

Сказки не адаптированы для детей!

---

Рассказал А. Д. Ломтев

Жил-был царь. У царя было три сына; и потом он дал им по стрелочке: «Куды ваши стрелочки полетят, туды и невест поезжайте сватать!» — Конечно, большак стрелил, у него в правую сторону улетела стрелочка; середний стрелил, у него влеву улетела; а Иван-царевич стрелил, у него полетела прямо и свильнула — залетела в топучее болото. На островке тут небольшая избушка стоит; в эту избушку заходит (Иван-царевич); сидит старушка, у старушки и стрелочка его: в руках держит. Иван-царевич и думает: «Неужели мне таку старуху замуж доводится брать?» — А старушка отвечает: «Да, Иван-царевич, видно, тебе доводится старушку взять!»

Иван-царевич долго продолжал — стрелочку искал — и есть захотел. Старушка в голбец спущалась, достала яйца и сметаны, набила яиц, чирлу (вроде яишницы, на сковороде зажарят, без хлеба) исправила. Накормила и говорит: «Иван-царевич, не опасайся! Я ведь на время старушка: день я старая, а к ночи молодая живу». — Иван-царевич и говорит: «Исправься не на долго время: я погляжу, какая ты молодая будешь?» — Она перебросила с руки на руки кольцы и исправилась такая фрейлина, что в городе нет: насколько красива и всем вышла. — «Веди меня, — говорит, — домой: время выйдет, так я буду завсегда молодая! А теперь мне нельзя, — говорит, — все-таки я буду старуха докудова».

Приводит он домой. Братья побрали невест хороших, а он привел старуху. Братья усмехнулись и невестки ихи, и царь усмехнулся над старухой: кого он привел. Царь и говорит: «Стало быть, это мое недоумленье: стало быть, залетела стрелочка, ему и приходится ее сватать! Надо бы добром сделать! (Я виноват сделался.) Нечего смеяться!» — Иван-царевич говорит: «Тятенька, мне особу комнату нужно: братья будут надо мной усмехаться, в одной комнате не буду я жить». — Царь приказал: «Которая тебе комната заглянется, в той и проживайся!.. Повечеру приходите ко мне, я вам задачу задам!»

Дал он им муки первого сорта поровнаку: «Которая у вас невеста лучше хлеб испекёт?» — Потом они приносят, отдают своим невесткам. Посылают хорошие невестки служанку: «Сходи к старушке, посмотри, как она будет притвор делать: она постарше нас, лучше испекёт хлеб». — Приносит она холодной воды, налила в квашню, потом муку — не сеяла, ничего — бух в квашню, размешала в притвор. Отслонила заслонку, по всей пече разлила и говорит: «Испекись, чтобы мой хлеб белый, и рыхлый, и скусен! Поутру чтобы был готов!» (А печь не затопляла, в холодную печь разлила.) — Служанка усмотрела, сказывает: вон она как сделала! Они усмехнулись, что в холодной избе не должно испекчись. А те невестки так изладили, как добрые люди пекут: с вечера квашню изладили, а поутру затопляли печь. Поутру старушка вынимает хлеб, в скатерочку завёртывает, подает Ивану-царевичу.

Приходят все трое. Подает большак наперво булку свою. Царь взял булку в руки и говорит: «Да, — говорит, — эту булку голодающий, если три дня не ел, так поест»; настоль эта булка тяжела, отдулася верхняя корка, нижняя сожжена, а в серёдках пустота (не укисла). — Так же и середний сын подаёт, и у того оказалась этака же булка. «Когды солдаты голодные сделаются, тогда солдатам есть, а не мне!» — Иван-царевич развёртывает свою булку, подает родителю. Насколько его хлеб показался бел и лёгкий, рыхлый; царь сказал: «Вот это хлеб! Это хлеб — только прийти от обедни, с хорошими людьми чайку попить с этим хлебом. Старушка хорошо испекла! Знать-то она мне будет милая сношка!»

Царь выдал им полотна поровнаку: «Пущай к утру они изготовят мне по рубашке: которая сошьет лучше рубашку?» — Приносит Иван-царевич, подает своей старушке полотно. Те посылают служанку: «Погляди, как она будет кроить!» — Старуха полотно взяла, вышла на поратное крыльцо, изорвала его все в ленточки, на всякие клинышки. Сказала старуха: «Подымитесь, ветры буйные, и унесите все клинья по белому свету, чтобы я на это полотно и не глядела! (Шить неохота ей.) А предоставьте поутру рубашку, чтобы рубашка была готова!»

Служанка приходит, невесткам обсказывает, что «она изорвала на мелкие клинья и велела буре подняться, унести клинья, а сама не шьёт». — А они наняли таких служанок, чтобы сшить на машинке, поутру чтобы было готово.

Утро подходит; рубашка у старушки готова; завернула ее в полотняну скатерочку: «На, Иван-царевич, неси!»

Приносят все трое. Наперво большак подаёт свою рубашку. Глядит на эту царь рубашку: «Насколько накосо сшито и неровно обрублено! Это только рабочему носить, а не мне». — Середний подаёт: «Это рабочему не в воскресный день надевать, а только в будни носить ее: рубашка совсем неудобная».

Иван-царевич подаёт. Вывертывает царь рубашку и говорит: «Вот это рубашка! Только идти когда в церковь Христово причастье принять, а дома не носить ее; сшита, нигде и сшивку (сшивочку) нету, как отлитая!.. Завтра я излажу обед, а на обеде скажу, которая моя милая сношка… Завтра поутру прибудьте ко мне на обед все трое с женами!» — Иван-царевич приходит, похвалил свою старушку, что «ты не ударилась в грязь лицом, отцу понравилась твоя рубашка».

Старушка говорит: «Иван-царевич, ты сегодня один ночуй, я отправлюсь, а завтра поутру приеду в карете с гонцами (с фалеторами, значит); ты меня встречай!» — Поутру было заказано генералам прийти в гости, посторонним и своим детям. Все сходятся, а у Ивана-царевича все еще нет жены, не приехала его старуха. Вдруг она приезжает в золотой карете и с фалеторами. Выбегал царь и встречал сам. Иван-царевич выходил на двор, встречал и сказал, что «не нужно, тятенька, тебе встречать: это моя старушка едет!» — То он ее под руки из кареты принял, Иван-царевич; заходят с ним в отеческое зало.

Садились они все за престол; начинают наперво пирог кушать. Мясо она ела, а кости за ошлаг клала. И те невестки также: кушали, а кости за ошлаги клали: «Что она делает, то и мы будем делать!» — После пирога начали хлеботню хлебать; старушка не дохлебнёт, да за ошлага льет. И те невестки лили, а у них из рукавов бежит (а у старушки не бежит). Тогда старушка сказала: «Все у тебя, тятенька, хорошо, а одно неисправно». — «Что, милая дочь, у меня неисправно? Скажи!» — «У тебя вот круг дому саду нет; нужно бы сад хороший устроить, и в саду сделать пруд, и в пруд пустить рыбу; хорошее бы тут было судно, чтобы мы на этом судне поплавали, покатались; а рыба будет играть — нам любопытно… Если ты прикажешь, я сейчас исправлю». — «Ну, милая дочь, исправь!»

То она махнула из левого ошлага: «Круг дворца очудись сад и в саду пруд и в пруду сделайся рыба!» Правым ошлагом махнула: «Рыба в пруду чтобы играла и чтобы судно было испашёно — нам покататься в пруду!» — Так и сделалось — исправился сад и все как есть. А братьины невесты: «Это что! Мы можем и сами это сделать!» — «Ну-ка изладьте!» — сказал царь. — Махнули они также левыми ошлагами, брызги полетели их мужьям в рыло и царю. — «Что вы делаете? Все нам глаза выхлестали и рубахи осквернили!» — То они махнули правыми руками, ошлагами, из ихих рукавов полетели кости прямо мужьям в глаза. Сказали ихи мужья: «Стало быть, вы безумные! Что вы делаете? Где вам так сделать, как она делает?»

Выходят из палат, садятся на судно, начали ездить по пруду, а рыба начала играть-побулькивать. Любопытно сделалось царю и вовсе залюбил старушку, что хорошо исправила. — «Завтра, Иван-царевич, приходи поутру ко мне со своей женой: жить мы будем с тобой в одной комнате».

Старушка, когда снимала с себя перстень да за печурок клала, делалась молодая. Тогда он усмотрел, Иван-царевич; как приснула она крепко, вставал с постели, нашел этот перстень, унёс его — в море бросил. А этот перстень, только как он бросил, то нечистый дух схватил его и унёс далеко, в тридевятое государство. Поутру хватилась — в печурке перстня нет. Старуха Ивану-царевичу объяснила: «Скоро бы мне молодой быть время, теперь, Иван-царевич, прощай! Ты от роду меня не увидишь!» — Иван-царевич сказал: «Во мне богатырская есть сила! Я могу тебя разыскать все-таки, увезти домой, только скажи, куды уедешь?» — Сказала ему старушка: «Очень тебе трудно меня доставать! Я отправляюсь к Чудовищу Морскому в тридевятое государство». — То она вышла на поратное крыльцо, ударилась, сделалась голубихой и полетела. Смотрел он только, в котору сторону она полетела.

Иван-царевич взял денег с собой на дорогу и отправился ее разыскивать. Ехал он морями и лесами, много продолжал время. Приезжает в тридевятое государство, заходит в дикий лес, в Урал. Идёт Уралом, нечаянно приходит: стоит избушка, а в этой избушке живет старушка. Старушка увидела его: «Фу-фу, нечаянный гость ко мне прибыл, Иван-царевич, дальний гость! Куда тебя ветры понесли, Иван-царевич? Скажи ты мне правду!» — Старухе он ответил: «Ты, бабушка, напой, накорми, тогда у меня вестей расспросив» — Старуха натащила ему жареного и пареного, всякого бисерту, что он такой пищи и дома мало едал. Напился, наелся, поблагодарил старуху, что хорошо накормила. — «Вот, родная бабушка! Убралась от меня невестка, неизвестно куды. Хоть бы мне узнать, куды она отправилась: разыскать я не могу ее».