Владислав Кузнецов - Крылья империи

• Название: Крылья империи
• Автор: Владислав Кузнецов
• Издательство: Издательство АЛЬФА-КНИГА
• Жанр: Альтернативная история
• Год: 2009
• ISBN: ISBN 978-5-9922-0338-7

Тембенчинский Михаил Петрович. Ротмистр лейб-кирасир. Туземный князь из Сибири («Здесь еси драконы») на службе у Государя Российского. Крещен в православную веру. А то, что при этом пернат, крылат, из куньих и ближайшим родственником числит барсука, дык кого это волнует, если князь толков и все от него — лишь на пользу Отечеству! А перья… А что перья? Подумаешь, эка невидаль! Абиссинцы, вон, те и вовсе черны как ночь…

---

— Ты был ему интересен, полезен и симпатичен, — заметил Петр, — а Ивана он видел разве младенцем. Зато знает об исходящей от несчастного узника опасности. А вот я видел. В Шлиссельбурге. И, черт побери, этот парень мне нравится. Все слухи о слюнявом идиоте — тетушкина пропаганда. Орел! Главное — гордый. С младенчества в тюрьме — спину не гнет. Меня — узнал. Я думал, будет лобызание башмаков. Нет, вел себя достойно. И силен, силен-то как! Табурет в потолок запустил — так тот не на куски, в щепу разлетелся.

— Трухлявый, наверное.

— Тюрьма — не дворец. Однако газеты ему носят, книги стоят. Все больше жития — и тому подобное. Не силен я в теологии. Но — на церковнославянском и греческом читает свободно. Привези его сюда, хорошо? И будем решать. Тогда и у Румянцева рука не поднимется. И Миних про старую присягу вспомнит.

— Сюда — это ко мне?

— Нет. У меня завтра вечером маскарад. Последний перед войной. Все будут. Привезешь Ивана под маской, мы с великими людьми отойдем в сторонку и займемся делом. А ты будешь танцевать. Когда балами манкирует какой-то ротмистр, это его дело. А когда начальник аналитического отдела — значит, в государстве нелады. И не спорь, это приказ.

— Будет исполнено, государь.

— То-то. Ну, завтра свидимся.

Император деревянно махнул рукой и вышел. За дверью лязгнули шпорами телохранители.

Баглир потянулся за шнурком и позвонил.

Мирович возник немедленно, как черт из табакерки. И принял распоряжения. Изготовить завтра с утра взвод особо надежных людей во главе со штаб-ротмистром Комаровичем. И немедленно доставить в присутствие придворного танцмейстера месье Пика.

Спустя полчаса француз, не столько перепуганный, сколько ошарашенный, сидел в мягком гостевом кресле напротив Баглира и Виа и вникал в суть проблемы.

Дело было в том, что Баглир танцевал лишь однажды, на неофициальной светской вечеринке. И то удостоился ругательной статьи в газете, о кавалерийском офицере, сбивающемся с такта и наступающем на ноги. И был узнан, хотя и был описан как известный своей экзотической внешностью князь Т. После чего оставил, по совету сурового конноартиллериста Кужелева «бесполезное ногодрыжество» и думать про танцы забыл, сосредоточившись на должностных обязанностях и придворных хитросплетениях.

Танцмейстер удивлялся, возмущался, сочувствовал. Но помочь никак не мог.

— По хорошему, надо сначала освоить менуэт а ля рень. Это создает осанку и совершенно особую, изящную манеру движения. Потом перейти к контрдансам, польскому…

— Послезавтра я ухожу на войну, — прервал его Баглир, — Когда вернусь, непременно запишусь вместе с женой к вам в ученики. Но завтра нам придется проделать хотя бы один танец. Приказ царя, понимаете ли. И я не верю, что вы не знаете ни одной уловки, которая позволила бы нам не слишком опозориться!

Месье Пик задумался.

— Есть одна штука, — сказал он, — но непроверенная и скорее театрального рода. Насколько я понимаю, танцы откроют не менуэтом, а полонезом, этого требует дух момента. Герои, отправляющиеся на войну, навстречу смерти, бурлящая в жилах кровь, маски, небольшое нарушение принятых в свете условностей будет вполне оправданным и трагически прекрасным, создаст необходимый лиризм…

— Это так, но в чем соль? — нетерпеливо поинтересовалась Виа.

— Вы, княгиня, с мужем впечатлительные люди?

— Не слишком. На моей памяти в обмороках не валялись. Хотя бывало всякое.

— Разумеется, княгиня, вы же офицер! Я вовсе не имел в виду слабость нервов, а хотел спросить о другом. Приходилось ли вам переживать чужие чувства? Чувствовать себя в чужих башмаках, в чужой шкуре, смотреть из чужих глаз? Насколько захватывает вас музыка? Зрелища? Речи?

— Умеренно, — сказал Баглир, — но немного есть.

— Больше, чем немного, — уточнила Виа, — чуточку больше…

Танцмейстер довольно потер руки.

— Тогда у вас есть шанс достойно пройти в полонезе.

Баглир вживался в роль все утро, надев костюм, как только тот был готов. Срочность обошлась дороже всего прочего, а прочего ушло немало, одних алмазов на шапке сверкало целое состояние. Баглир подозревал, что обеднел вполовину, вот только отчего-то денег было нисколечко не жалко. Наряд был роскошен и сумрачен. Последнее возникало из темных тонов, тонкой, и тем несколько приглушенной позолоты. Черные соболя, венецианский бархат цвета ночного неба, фиолетовый атлас, золотая парча, красные остроносые сапоги. Лицо, раз отразившись в зеркале в обрамлении такого великолепия, немедленно исполнилось гонора и достойной лихости.

Когда же он увидал Виа — лишился слов, и только и сумел, что поцеловать ей руку. И как-то обыденно проделал при этом маленький спектакль: перебросил алмазоносную конфедератку из руки в руку, пустив при этом Мировичу в глаз солнечного зайчика, отвел левой рукой некстати болтающийся сбоку ятаган. И, низко склонившись, деликатнейше пощекотал жене руку перьями.

Виа в ответ слегка присела. Потом говорила: ноги отказали. Но вышло удивительно изящно.

Шлиссельбург. Он же Орешек. Бывшая пограничная крепость, вдруг оказавшаяся в неглубоком тылу. И разобрать жалко, и содержать дорого.

Пока — содержали. Насыпанные в начале века земляные бастионы одели камнем, подновили возвышающиеся над ними древние башни. Прямоугольная воротная башня — Петровская, самого европейского вида. На Руси, Баглир успел это изучить, входы в крепости делали немного не так. За воротной башней была вторая стена, идущая точнехонько вдоль первой, а поодаль — и вторая воротная башня. Так что, прорвавшись в ворота, неприятель оказывался взят в три огня. Или даже в четыре, если на верху воротной башни еще держались защитники. Так, например, был устроен Ивангород. Как-то его теперь восстановят?

Баглир явился к стенам заслуженной фортеции на пенсии с полусотней кирасир. Черный всадник в мрачной роскоши старинного жупана в окружении беломундирных подчиненных, верхом на белой кобылице Искорке. Этакая передвижная ложка дегтя. С собой у него была пустая карета без окон, тоже черная. Стандартный арестный инвентарь. Встретили кавалькаду уже на мосту.

— Кто идет?

Пароль, отзыв, как положено.

Потом у башни, поручик:

— Что угодно ясновельможному пану?

Спросил, и глазами захлопал. Мол, как это вырвалось? Видать, сказались беглые из под ляхов предки-холопы.

И, наконец, внутри — сам комендант. Полковник Бередников.

— Господин комендант. Дело у нас короткое. Безымянного арестанта из Светличной башни только заберем.

— А императорский приказ у тебя есть?

— Какой еще приказ?! Вы тут что, о князе Тембенчинском ничего не слышали? — Баглир в панской ипостаси спесью просто лучился, — Так это я!

— А откуда я знаю?

Баглир спрыгнул с лошади. Подошел к нахалу поближе. Рядом оказался бесшумный, но готовый к неприятностям Мирович.

— Во-первых, я подполковник лейб-гвардии, и старше вас, армейского полковника, по чину. Поэтому тыкать мне не стоит, а то генералом не отставитесь. Во-вторых, второго такого, как я, в России просто нет. В-третьих, пароли я назвал верно. В-четвертых, безымянного арестанта ты получил приказом Шувалова, отнюдь не императорским. Так?

— Так, — комендант смотрел в глаза. В гляделки играться задумал? Воля волей, а физиология тоже фактор. Глаза, свычные к встречным потокам воздуха, победят в таком состязании легко. И комендант отвел глаза. И, по человеческому рефлексу, сник.

— Я читал вашу инструкцию, — спокойно сказал Баглир, — но уже после того, как получил устный приказ от императора. В приказе сказано — при попытке захвата узника умертвить. Поэтому, хотя мне и хочется учудить авантюру… Подпись Александра Ивановича Шувалова вас устроит? Если нет — придется побеспокоить царя.

— Согласно инструкции, устроит, — согласился комендант, — но ведь Тайная канцелярия, коей председателем он являлся, упразднена.

— А бумага, на которой стоит его подпись, есть передача полномочий моему аналитическому отделу по всем делам бывшей тайной канцелярии. Так что я вполне его преемник. А сам граф, знаете ли, реформирует Сенат и коллегии. Так что ему попросту не до наших скорбных дел.

А передал Александр Иванович Баглиру не только бумагу — но и сотни полторы агентов. Порекомендовал людишек. А скольких себе оставил — Бог весть. Но, кажется, был доволен и своими новыми занятиями, и тем, что на дозор бдения государева наконец-то заступила очередная контора.

— Тогда покажите бумагу, ваше высокородие!

Радость-то какая. Впрочем, незачем было пугать вполне приличного человека. А главное, ехать на официальное дело маскарадным ляхом. Явился бы в мундире — все было бы чин чином. Но как наряд-то сидит! Вторая шкура.

Пошли к башне. Баглир привычно уже перекрестился на собор, снял конфедератку над братской могилой. Вспомнилась родина. Республика Тиммат, как и Россия, большая любительница закапывать своих солдат оптом. И поди посчитай, сколько их, зарытых под тем холмиком, полегло, прежде чем с этой вот самой башни полетел вниз шведский флаг. Можно, конечно, раскопать и посчитать. Когда выпирали в позорную отставку адмирала ап Вотэ, так, помнится, и сделали. Посчитали костяки, и решили, что одну из битв полувековой давности он выиграл слишком дорогой ценой. Вот только все, кто отдавал приказ, не зажились на свете. И погибли все от аварий и разных недоразумений.