Питер Альбано - Седьмой авианосец

• Название: Седьмой авианосец
• Автор: Питер Альбано
• Издательство: Яуза
• Жанр: Триллер
• Год: 1995

Отчаянное, фанатичное сопротивление, оказанное японцами в ходе второй мировой войны, сильно удивило и озадачило западных союзников. Что скрывалось за беспрецедентным стремлением продолжать воевать после того, как война была окончена. Сержант Сойти Йокои на Гуаме продолжал действовать в течение двадцати семи лет, а лейтенант Хиро Онода тридцать лет сражался на Лубанге. Совершенно очевидно, что этими людьми двигали силы, непонятные западному сознанию. Это, прежде всего уходящий корнями в учения буддизма и синтоизма бусидо — кодекс чести самураев. Высшей ценностью у представителей этого военного сословия являлось беззаветное служение императору Хирохито. Только таким образом они могли добиться оптимальной кармы, той самой совокупности поступков, которая, по буддийским верованиям, определяет судьбу человека в его следующем существовании.

---

— Вы хотите сказать: «Йонага» должен атаковать Перл-Харбор, потому что «Йонага» существует?

— Разве человечество не руководствуется в своих действиях именно такой логикой?

— Нет!

— Да!

— Нет!!! — чуть не крикнул Росс.

— Ошибаетесь, капитан. Если уж человек брал в руки оружие и взводил курок, он всегда стрелял.

— Даже если целился себе в голову?

— Даже тогда. Должен ли я еще раз напомнить вам о ваших собственных атомных бомбах?

Росс в отчаянии воздел вверх руки.

— Значит, задание надо выполнить только потому, что «Йонага» оказался в этой точке и у него есть приказ. Ну где тут логика, адмирал?

— Прецедент, капитан. Прецедент.

— Какой прецедент?

— Вы верите в то, что нюрнбергские процессы действительно имели место?

— Это факт истории.

— Мы собрали огромное количество информации относительно этих процессов. Предположим даже, что они и впрямь состоялись? — Росс кивнул. — Скольких невинных людей уничтожили немцы в газовых камерах?

— От восьми до десяти миллионов.

— Какой аргумент в защиту Геринга, Йодля, Риббентропа, Кейтеля и прочих подсудимых приводили адвокаты?

— Выполнение приказа, — неохотно буркнул Росс.

— Вот именно, капитан. Итак, немцы просто выполняли данный им приказ.

— И с десяток из них были за это казнены, адмирал.

— Если все это действительно так, то это просто неслыханно. Это беспрецедентно. Незаконно.

— Незаконно?

— Да, законы, по которым они были осуждены, вошли в силу после совершения деяния.

— Неважно…

— По-моему, это как раз самое важное…

— Но при чем тут Нюрнберг? При чем тут нацизм?

— Дело в том, капитан, что мы, военные, при наличии соответствующего вооружения и имея приказ, обязаны его выполнить. Мы делаем то, что нам велят. Мы обязаны так поступать. У нас нет выбора. В противном случае моя или ваша жизнь теряет смысл. Приказ — это святое. Он существует для того, чтобы его выполнять. В каком-то смысле все те, кто облечен властью, являются самураями. — Сухой кулачок Фудзиты ударил по крышке стола. Затем, отчеканивая каждое слово, он произнес: — Мы выполняем приказы. Понимаете? Мы их выполняли, выполняем и будем выполнять, не обсуждая последствия.

— Значит, погибнут еще сотни, тысячи людей.

— Я мчусь навстречу беде, капитан, — старый моряк улыбнулся так, что от него повеяло вечностью.

В дверь постучали. Вошел Хирата.

— Адмирал, — сказал он, выпрямившись. — Лейтенант Мори готов.

— Отлично.

Затем, поглядев на Росса, Хирата продолжил:

— Лейтенант требует присутствия двух волосатых варваров, адмирал. Собственно, он обещает, адмирал, провести всю церемонию на английском языке.

— Церемония? — переспросил Росс, вцепившись в подлокотники. — Та самая?

— Вы пытаетесь понять нас, наши мотивы, источники, откуда мы черпаем силы, — говорил адмирал с улыбкой. — Вам не терпится узнать нашу логику. Раньше вы упомянули об обломке дерева, выброшенном морем на сушу, и сравнили с ним «Йонагу». Вам никогда не доводилось рассматривать древесину, побывавшую в море?

— Я вас не совсем понимаю…

— Японцы убеждены, что природа — хороший учитель. Когда-нибудь возьмите в руку кусочек такого дерева и внимательно его разглядите. Вы увидите, что море вымывает все мягкое, податливое, оставляя лишь самое прочное. Вы поймете, как укрепляются волокна японского характера, узнаете то, чего не в силах постичь западное сознание. Через несколько минут вы станете свидетелем события, которое убедит вас в нашей силе, в нашей верности духу бусидо. Вы поймете, что означает умение самурая выполнять приказ и к каким последствиям может привести ослушание.

— О каких последствиях идет речь?

— Лейтенант Мори ослушался приказа. Теперь он искупит свою вину, реабилитирует себя тем, что совершит харакири, ритуальное самоубийство.

— Он вспорет себе живот?

— Да. Ведь он открыл огонь по автожиру Береговой охраны без моего приказа.

Росс начал смутно припоминать тот инцидент. Да, он наконец снова вернулся памятью к недавним событиям. Адмирал тогда еще пришел в ярость.

— Неужели из-за этого пустяка он выпустит себе кишки?

— У нас есть пословица, капитан. «Истинное мужество заключается в том, чтобы жить, когда надо жить, и умереть, когда надо умереть», — сказал адмирал и затем проговорил, словно отрезал: — Приказ есть приказ, и его необходимо выполнять. Только так ведут себя люди чести.

Двое охранников отвели Росса на ангарную палубу, где он оказался перед помещением, сооруженным из некрашеных досок. Внутрь вела одна-единственная дверь. Возле нее Росс увидел Эдмундсона под охраной еще двоих японцев. Американцы обменялись приветствиями, а японцы молча стояли и смотрели на них.

Палуба была заполнена рядами самолетов. В лучах прожекторов, на потолке, Росс прекрасно видел, как вокруг них копошились техники и механики, проверяли двигатели, закрылки, элероны, щелкали рычагами управления. Бомбы и торпеды по-прежнему находились на стеллажах, бензином пахло все так же слабо.

— Похоже, через задний подъемник они отправляют самолеты наверх для нового патрулирования. А всерьез атаковать пока не собираются, — сказал Росс Эдмундсону, на что тот кивнул.

— Что случилось, капитан? — спросил Тодд после паузы. — Я слышал стрельбу, вой, грохот.

Капитан коротко поведал матросу о том, что случилось с русским самолетом.

— Господи, капитан, неужели они не соображают, что русские не просто запеленговали их, но и навели на них свои ракеты. Ядерные ракеты!

— Им все равно, Тодд. Самурай живет для того, чтобы умереть. — Он показал рукой на вход в помещение и сказал: — Мы будем свидетелями того, что делает самурай, который нашел подходящий повод расстаться с жизнью.

— Что-что?

— Видишь цветы по обе стороны от двери? Это императорские хризантемы. Символ его императорского величества. А вот эта позолоченная доска над входом называется тори. — Молодой матрос кивнул. — Это, наверное, сочетание буддийского храма и синтоистской усыпальницы. Мы станем свидетелями того, как один из этих головорезов вспорет себе брюхо!

— Что? Но почему? — Тодд слегка побледнел. — Он совершил что-то ужасное?

— Нет, сущий пустяк. На какое-то мгновение, как они выражаются, потерял лицо.

В этот момент появился адмирал Фудзита в сопровождении капитана второго ранга Хираты и капитана второго ранка Кавамото. Хирата, сжимая рукоятку меча, злобно покосился на Росса. Тот только плюнул на палубу. Фудзита кивком головы показал на загадочное помещение, и Росса с Эдмундсоном затолкали внутрь.

…Оказавшись внутри, Росс обнаружил там многое из того, что и ожидал там увидеть. Действительно, это было нечто вроде храма. Но там не было большого нефа с нишами. Вместо этого он увидел около сотни офицеров в три шеренги, смотревших на алтарь, устроенный у переборки. По обе стороны от алтаря были полки, а на них сотни маленьких белых шкатулочек с иероглифами. Алтарь находился между двух статуй Будды. В центре помещения имелось небольшое возвышение, примерно в десять квадратных футов. Помост был покрыт алым ковром. Палубного настила не было видно нигде. Вокруг помоста все было застлано красивыми белыми циновками.

— В этих шкатулках, — прошептал Росс Тодду, — находится пепел их умерших. Они готовы на все, лишь бы доставить эти штучки назад в Японию. — Ради этого они готовы бросить вызов кому угодно и даже умереть.

Тодд мгновение подумал, затем тихо прошептал:

— Им предстоит заполнить еще пару тысяч таких шкатулочек. Тогда дело будет сделано.

Росс обратил внимание, что над алтарем имеется большой каллиграфически выписанный черным иероглиф.

— Вечное спасение, — прошептал он перевод на ухо Эдмундсону. — Мы увидим спасение лейтенанта Тако Мори на кончике его вакидзаси.

— Вакидзаси?

— Ритуальный кинжал.

Внезапно, без команды, офицеры в парадной синей форме повернулись к адмиралу и поклонились. Фудзита поприветствовал каждую из шеренг отдельным кивком.

Американцев вытолкнули вперед.

— Кланяйся, краснорожая свинья, — прошипел Хирата, тыкая кулаком в поясницу Росса. Иноземцы поклонились трижды по разу каждой шеренге. Затем их пихнули в шеренгу, где Росс и Эдмундсон оказались рядом с Фудзитой.

В задней части помещения произошло какое-то движение, и гулкие крики механиков, обслуживавших самолеты, и соответствующие лязг и грохот прекратились. Затем в помещении воцарилось молчание. Вошел лейтенант Тако Мори, за которым следовали трое офицеров. Худощавый, с длинными черными волосами, собранными в узел на затылке, лейтенант был облачен в белую накидку с крыльями.

Фудзита обернулся к Россу и тихо сказал:

— Вы, капитан, конечно, неплохо разбираетесь во всем, что связано с Японией, но вряд ли когда-либо были свидетелем харакири.

Росс посмотрел на плоское морщинистое лицо старика и ответил: