Лилиан Пик - На пороге любви

• Название: На пороге любви
• Автор: Лилиан Пик
• Издательство: ЗАО Изд-во Центрполиграф
• Жанр: Короткие любовные романы
• Год: 2001
• ISBN: 5-227-01224-5

Работа редактором популярного лондонского журнала «от кутюр» была для Клеон Эстон в новинку и обещала стать настоящим испытанием на прочность для юной журналистки из провинциальной газеты. Но самый дерзкий вызов был брошен ей новым шефом — суровым и уверенным в себе бизнесменом, известным своей репутацией покорителя женских сердец…

---

— Я предполагала, что на метро.

Он немного подумал, а потом встал.

— Хорошо, пусть будет метро. Ведите. — Он последовал за ней на улицу. — Вы скажете мне, куда мы едем?

— Пока нет, — ответила она.

Он пожал плечами, как бы снимая с себя ответственность.

Они сидели рядом в поезде, Клеон разглядывала их отражение в стеклах в полутьме тоннеля, и ей не верилось, что они едут вместе. Все было как во сне, но она знала, что это ненадолго и что она скоро проснется. Казалось вполне естественным, что они сидят здесь, плечом к плечу, как будто бы давно знают друг друга. Казалось, что так оно и должно быть.

Они сделали пересадку и наконец прибыли к цели. Они прошли через универмаг, вверх по лестнице, по мягким коврам к двустворчатой двери.

Эллис вгляделся через стекло в полумрак за дверью.

— Господи, — пробормотал он, — здесь что, отключили электричество? — Его рука опустилась, удерживая Клеон. — Куда вы привели меня, юная леди? Я настаиваю, чтобы вы мне сказали это до того, как мы сделаем следующий шаг.

— Я собираюсь показать вам другую сторону моды, — сказала она. — Это бутик, небольшой магазин модной одежды, где модели представлены всего в нескольких экземплярах. Бывали ли вы в таком месте раньше?

— Нет, не был.

— Ну вот, теперь побываете.

Он казался изумленным.

— А как насчет ленча?

— Это здесь же… — Она вошла в двери, надеясь, что он последует за ней. Они очутились в полутьме.

— Если бы вы предупредили меня заранее, я бы захватил фонарик — сказал он ей в ухо, — и беруши.

— Извините за шум, — повысила голос Клеон, чтобы он мог ее расслышать, — эта музыка звучит здесь постоянно. Вскоре вы привыкнете к ней и даже перестанете замечать.

Он хлопнул себя по голове:

— Ясно, что цель — лишить человека всяких критических и избирательных способностей, чтобы он без лишних вопросов принимал то, что ему подсовывают под нос.

Она с сожалением покачала головой и повела его за собой вдоль рядов вешалок с одеждой. Она брала одну вещь за другой, показывая ему одежду и обращая внимание на особенности дизайна, великолепное сочетание цветов, меховую отделку, шарфы из перьев, замшевые пиджаки и юбки. И все время звучала музыка. Вспыхивающие разноцветные огни метались вверх и вниз, играя отблесками на одежде, причудливо изменяя ее цвет. Они пробрались к стендам с аксессуарами и стали разглядывать ремни — узкие, всего в дюйм шириной, усыпанные бляшками, с пряжками, с бахромой.

Там были подарочные скатерти, украшенные причудливым орнаментом. Был отдел обуви, расположенный в нише и огороженный алюминиевой сверкающей ширмой. Над их головами, перекрывая все, поверх света, болтовни возбужденных посетителей и громких ритмичных звуков музыки, возвышался темно-синий потолок с разбросанными по нему лампами, которые причудливо рассеивали полумрак.

Он схватил ее за руку.

— Накорми меня, женщина, — пробормотал он ей в ухо, — я обессилел. Вы, видно, задумали мучить меня до тех пор, пока я не взмолюсь о пощаде и не удовлетворю все ваши требования.

— Что-то вроде этого, — сказала она отшатнувшись, так как он притворно пригрозил ей. Это не показалось ей странным — в такой обстановке могло произойти что угодно.

Она повела его к бару с закусками. Здесь тоже царил полумрак, несмотря на вспыхивающий и мигающий свет, отбрасывающий причудливые тени.

— Что вы будете есть, мистер Ферс?

— По вашему выбору.

— Бутерброды и кофе? — Он кивнул. — Если вы отыщете место, то я принесу их.

Он послушно втиснул свою высокую фигуру на низкую скамью с высокой спинкой и спокойно ждал, пока она брала еду и несла через зал поднос.

Ферс помог ей расставить тарелки, расположив их так, чтобы она села рядом с ним. Дружно, с большим аппетитом они поедали бутерброды. Они уже допивали кофе, когда Клеон, извиняясь, сказала:

— Я боюсь, что такая обстановка сильно отличается от той, в которой вы привыкли есть свой ленч.

Он повернулся боком, чтобы лучше видеть ее:

— И как же я привык есть свой ленч?

— О, — протянула она, — отель с официантами, обед из четырех блюд, вино…

Он придвинулся ближе:

— Я открою вам секрет. Сделаю признание. Каждый раз в обеденный перерыв, когда у меня обычный ленч, а не рабочий — такой, как этот, — он провоцирующе улыбнулся, — я посылаю секретаршу в ближайшую закусочную за бутербродами. Перед тем как уйти на обед, она готовит мне кофе, и я ем один, в тишине и спокойствии. Вы разочарованы?

— Нет, только удивлена, — ответила Клеон и скромно добавила: — Приятно удивлена.

— Спасибо, особенно рад слышать это от моего самого строгого критика.

Через некоторое время он сказал:

— Я пришел к заключению, что проблема в пропасти между поколениями. Мы смотрим на вещи под разными углами. Я слишком стар…

— Но вы конечно же ненамного старше меня!

— Спасибо, вы мне льстите. На самом деле мне тридцать два. Я на девять лет старше вас. Знаете, девять лет — это существенная разница.

— Мистер Ферс. — Она решила рискнуть. — Что вы скажете об этой одежде?

Возникла долгая пауза.

— Я полагаю, вы хотите, чтобы я сказал, что она мне нравится?

Она немедленно перешла к обороне:

— Но это модно, по-настоящему модно!

— Настоящие вещи… — Он был полон сарказма, и она выпалила:

— Конечно же. Это живая мода, она жизнеспособна и имеет смысл. Она обращена к нуждам молодых людей, она отражает их образ жизни и образ мыслей. И более того, она для них достижима в финансовом и физическом отношении — они могут прийти сюда и потрогать вещи, почувствовать их, примерить. Они не заперты от них, на них нет надписи: «Не трогать».

— Это вы в адрес моего отца?

— Простите меня, если я вас расстроила, но… — Как ей достучаться до него? — Разве вы этого не чувствуете? Разве здесь нет ничего такого, на что бы вы хотели отозваться, как-то воздействовать, что-то изменить, придумать что-то новое? Я это чувствую. Дизайнеры этой одежды сломали барьеры, которыми такие люди, как ваш отец, годами окружали создание платьев. Здесь есть оригинальные вещи, есть попытки воплощения, эксперимента… — У нее иссякли слова.

— Да, мне было интересно, когда вы остановитесь. Не проталкивайте ваши идеи слишком настойчиво, Клеон. Это производит плохое впечатление и оставляет неприятные воспоминания.

Она рассердилась:

— Разве вы не видите, что я хочу сказать? — Даже в полумраке было видно, что в ее глазах блестят слезы.

— Моя милая Клеон, не нужно на меня давить. У меня к этому иммунитет. Слишком часто это пытались делать. Дайте мне расслабиться и приспособиться. Дайте мне самому все увидеть и сделать соответствующие выводы. — Она молчала. Он продолжал: — Моя дорогая, большеглазая, наивная девочка, посмотрите на это с другой стороны. Перестаньте быть такой простодушной и станьте немного циничней. Вы думаете почему так много усилий направлено на удовлетворение запросов молодых людей? Потому, что это люди с деньгами, растрачивающие силу…

— Я знаю, — перебила она запальчиво, — но…

— Следовательно, — продолжал Ферс, — их причуды и капризы используются с одной целью — говоря более приземленно — выгрести наличные. Это барахло, — он показал на ряды одежды легким взмахом руки, — массовое производство для массовой распродажи, униформа для молодежи. Это нивелирует их до одного уровня. Это конформизм с большой «К». Здесь нет выражения индивидуальности. Она сглаживается рассчитанной одинаковостью одежды. Что касается кутюрье, то здесь на более высоком уровне присутствует оригинальность и индивидуальность.

— По дорогой цене, — сказала Клеон, — по огромной цене.

— Согласен, по дорогой цене. Однако многие люди считают, что стоит заплатить эту цену, лишь бы хоть немного отличаться от других.

— Но число людей, способных так дорого заплатить за платье или пальто — иногда сотни фунтов, — быстро уменьшается. И даже те, что остались, наверняка должны дважды подумать, прежде чем расстаться с такими большими деньгами, потому что они наверняка осознают, что мы живем в век выбрасывания одежды. Сейчас мода меняется так быстро, что даже они не хотят быть заваленными лишним барахлом, которое стоило им целого состояния. Во всяком случае, идея состоятельной женщины, проводящей утро у своего кутюрье — потому что ей больше нечем заняться, — примеряя дорогие потрясающие туалеты, которые она наденет всего раз, а потом отдаст служанке, слишком отдает эпохой феодализма и настолько несостоятельна, что не стоит даже говорить о ней. В наши дни мир моды более демократичен, более достижим для рядовой публики. И вся структура меняется. Высокая мода должна отозваться на эти перемены или умереть.

Он улыбнулся и ловко изменил тему.

— Не вмешивайте сюда политику, — сказал Эллис мягко. — У меня нет настроения говорить о ней. — И, все еще глядя на нее, произнес: — Здешняя атмосфера, световые эффекты, полутьма, эта громкая музыка с ее навязчивостью, примитивный ритм ударных — все это взывает к одному, главному из всех инстинктов. Если назвать вещи своими именами, то все это взывает к сексу. — Его глаза лениво задержались на ее белой хлопчатобумажной блузке, туго обтягивающей ее грудь, и перебрались на облегающие бархатные брюки. — Как и вы сами, — прошептал Эллис, заметив, как краска бросилась ей в лицо. — Вам еще никто этого не говорил? О чем думает Айвор? Должно быть, он только наполовину мужчина. — Его рука потянулась к ней, но он быстро отдернул ее и спрятал в карман. — Нам лучше уйти, а то я могу начать заниматься любовью с вами прямо здесь, а это было бы ужасно! Совсем не то время суток.