Сергей Кургинян - Исав и Иаков: Судьба развития в России и мире. Том 1

• Название: Исав и Иаков: Судьба развития в России и мире. Том 1
• Автор: Сергей Кургинян
• Издательство: Экспериментальный творческий центр
• Жанр: Политика
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-7018-0513-0

Известный политолог Сергей Кургинян в своей новой книге рассматривает вопрос о судьбе развития в России и мире. Кургинян отвергает два преобладающих ныне метода: академический, который он называет «ретро», и постмодернистский. Кургинян предлагает «третий метод», требующий разного рода синтезов (актуальной политологии и политической философии, религиозной метафизики и светской философии и т. д.). «Третий метод» позволяет Кургиняну доказать, что гуманизм и развитие в XXI веке в равной степени оказались заложниками «войны с Историей». Кургинян выявляет Игру как фундаментального антагониста Истории, решившего в XXI веке подвести черту под Историческим как таковым. И показывает, что выведение России из Истории за счет так называемой перестройки — это лишь первая проба пера. И что только Россия может, возвращаясь в Историю, спасти и себя, и мир. Как вернуться в Историю — вот о чем новая книга Сергея Кургиняна.

---

Это все — ненормальное.

А есть — нормальное. Вы, ограждающийся от ненормального, нормальны. И вам нужны связи с нормальным миром.

Нормальным миром… Уехали бы вы в тот же Израиль (и из него куда угодно еще, спотыкаясь все время о ненормальности — израильскую, американскую и другие — и добираясь до чего-нибудь нормального, то есть мертвого), вы бы вступили в контакт с этими иными мирами. Уловили бы их ненормальность. И приняли бы ее. Добрались бы до подлинно нормального и вместе с ним умерли заживо. Но поскольку все это от вас далеко, то, во-первых, та ненормальность не улавливается и именуется нормальностью. А во-вторых, она вас не может ни подпитать, ни разочаровать. Она находится от вас слишком далеко.

По-английски, вы, может быть, и хорошо читаете, но и не настолько уж хорошо… Да и в любом случае Шекспир, Мильтон и Чосер не заменят вам (куда от архетипов-то денешься!) Пушкина, Карамзина и «Слово о полку Игореве». И наконец, начнешь впускать их нормальность в душу — повеет их ненормальностью. «Что значит человек, когда его заветные желанья — еда да сон? Животное — и все». Почти как «самое дорогое у человека — это…». Тьфу! В итоге отвернувшаяся от своего и не прикоснувшаяся к чужому душа покрывается своеобразным панцирем… То, что под панцирем, болит. И больше всего вы начинаете завидовать — сначала тайно, а потом и нет — тем, у кого не болит. Надо, надо научиться у них. Надо, чтобы не болело.

И постепенно возникает нормальность-3: когда нет души, точнее, когда она не болит. А что происходит с чувствами, когда надо их отключать от души? Их надо переключать на тело. Тело — это большая система. Она включает в себя не только тело как таковое. Но и всю подключенную к телу среду. Глаза хотят радоваться красивым вещам. Кожа — элегантному белью. Ноги — туфлям, голова — шляпам. Задница — креслу и унитазу. Зубы — щетке. Желудок — пище…

И тут вы, наконец, понимаете, за что вы ненавидите «совок». За то, что он не дает радоваться вашему телу. И вся культура — такая же, как «совок». Чувства есть. Пищи для них нет. И всю силу чувств вы переносите на совокупное тело.

Нормальность-3 — это культ широко понимаемого тела, тела как такового плюс его продолжения в виде вещей.

Но это же фактически совпадает с нормальностью–2. Жизнь — это очки, набираемые телом. Сумма его больших и мелких одобрений. Тело превращается в бога. Ты ждешь его одобрений. Служишь ему.

Западная культура, западная цивилизация воспринимаются тогда как уроки на тему: «Способы получить одобрение от своего тела».

Разница между нормальностью–2 и нормальностью-3 в том, что нормальность–2 безнадрывна. Браток ограбил, домину отгрохал, в джакузи забрался и нежится… Как зверь…

А нормальность-3 — это надрыв. Это идеология. Так надо. Проклятая страна, проклятая культура, и, конечно же, проклятый «совок» разучили смаковать радости тела. «Солнце, воздух и вода — наши лучшие друзья»? Это другое! Это им здоровый солдат нужен для их коммунистических гадостей. «Закаляйся! Если хочешь быть здоров…» Тьфу, тьфу и тьфу…

Герои Рабле невероятно долго обсуждают, чем лучше вытереть зад. Кошечкой… Мышонком… Белочкой… Отделы рекламы современных западных корпораций ничем не отличаются в этом смысле от Гаргантюа. Рабле был не так прост. И Бахтин, его воспевавший, был тоже не так прост.

Революция тела… Тела, способного к тонким ощущениям. «Ах, как это тонко!». Ощущения могут быть разными — необязательно включаемыми в понятие добродетель. И что? Мы люди широкие! Люди тела… Но не те люди тела, которые как животные! Мы люди ума и изыска, сумевшие возвыситься до того, что они называют низом.

Революция тела — это революция низа. Впрочем, и тот, кто просто тело лелеет, от примитивности и животности, наш союзник и друг. Враги наши — ненормальные, которые называют тело низом. Мы любим Запад не потому, что нам нужен Запад, а потому, что Запад — это школа, помогающая учиться тому, как получать одобрения тела.

Наши козлы — ненормальные, потому что у них все построено на духе. Западники — нормальные, потому что у них все построено на теле.

Комфорт — это что? Культ тела!

Начинается с тела. А потом удовольствия. Мы хотим удовольствий. Что их антитеза? Страдание. Нормальные — у кого удовольствия. Ненормальные — те, кто страдает.

Страдания мешают удовольствию. Мы не хотим видеть страдающих. Уродов, инвалидов… Они мешают нам получить удовольствие. Хотя… Можно же еще и получать удовольствие от того, что ты не страдаешь, а он страдает.

Церковь? Это о том, как попасть в рай.

Рай — это место удовольствий.

Там еще комфортнее, чем в отеле 6 звезд.

Мы — за церковь. Но за церковь удовольствий. Массы надо приучать к удовольствиям и пугать отсутствием удовольствий.

Потом оказывается, что спектр удовольствий можно расширить, наблюдая… Ну, те же гладиаторские бои! И что? Тело — безошибочно. Оно высший судья. Если оно испытывает оргазм от вспоротых животов и вываливающихся кишок — оно право!

Я мог бы показать, что все это кончается поиском метафизик, позволяющих освободиться от души и дать телу полноту абсолютного Властелина. Но это было бы забеганием вперед. Пока я лишь разобрал типы «нормальности», что есть патология для каждого из этих типов и… Как нормальность-3 в союзе с нормальностью–2 используются для ликвидации страны и общества.

Столыпин хотел русского бюргера.

Сталин понимал, что не будет никакого бюргера.

Петр I, исступленно желая бюргера и Амстердам, породил Пушкина и Санкт-Петербург.

Горбачев спустил с цепи псов нормальности–2 и нормальности-3.

Мы получили распад страны и регресс. Вместо обещанного развития.

И вот опять — развитие, модерн, нормальность. Понимаю, что желанна бюргерская нормальность–1. Но чтобы не получить вместо нее очередную революцию тела и низа… Да еще в условиях нынешнего триумфа тела и низа… Пытаюсь представить себе, какой молнией для этого надо долбануть и куда вихрь унесет… Воображения не хватает. А вот как можно низ еще больше развязать — понятно. Тонка грань… Нужен яркий свет и очень сочная краска, чтобы все увидели черту. И, увидев, не захотели перешагнуть…

Нормальность — очень коварная тема. Ты хочешь сделать свою страну нормальной… Вот ведь и Петр Великий хотел, к Кукую присматривался. А рядом — гедонизм, ему тоже нормальность нужна. И он точно знает, что «нормально» — это когда раскован низ. А какое развитие, если низ должен оседлать верх? Развитие — это когда «вверх». А если верха нет? Или он ненормален? Или если для кого-то развитие становится не освоением верха и восхождением (выше, выше), а освобождением от верха и нисхождением?

Рядом — все то, что уже разыграло карту под названием «революция низа», «революция тела»… «Вот-вот — подхватывает «это» любимую тему. — Нормальное! Нормальное и комфортное! И развитие — как что? Правильно! Как движение к этому… К телу, низу… К тому, что не хотела принимать как благо эта патологическая страна».

«Ах, — скажут вам, — вы хотите внедрить норму… Но патология-то какова! И всю эту патологию надо подавлять! Мы умеем это делать! Ну, конечно, же, гарантий тут быть не может! Может быть, объект настолько патологичен, что снова отреагирует на нормализацию распадом. А что делать? Сохранять его в состоянии такой патологии? И кому нужна нормальность–1? Поздно спохватилась, упиравшаяся патологическая дура! Модерн — позади! Желающих уродоваться ради того, что и так есть под боком в соседней стране, немного. А вот нормальность–2 и нормальность-3… Тут и база поддержки есть… Тела — кому только не хочется. Низа — тем более. И потом… В этом есть постмодерн… Будущее, так сказать… Глобализация… Потребительское общество… Шизо-капитализм как прорыв к низу, к храму Тела…»

А может быть, что и не будет все говориться напрямую… Скорее всего не будет… Это начнет складываться, склеиваться… Возникнет новая интеллектуально-политическая реальность…

Тут главное — развитие… Сложнейшая философская, метафизическая категория. Подменить ее туфтой — мол, развитие — это движение к очевидной цели… А разве цель не очевидна? Ну, так вот… Движение к очевидной цели — это развитие… А цель — нормальное… А нормальное… И понеслось.

Кстати, кто-нибудь понимает, почему развитие так увязывается с нормальным? Гений — вот кто движитель развития, не так ли? А что такое «гений»? Нет, это не обязательно «помешанный» (ну, «гениальность и помешательство» и так далее). Но это обязательно тот, кто меняет норму, уложившееся, привычное. Бетховен — нормален?

Революция 1917 года — зло…

Революция 1789 года — тоже зло…

Все социальные революции — зло.

Все революционеры — смутьяны, зовущие к потрясениям.

А научные революции — зло? Эйнштейн — такой же смутьян, как Ленин и Робеспьер?