Борис Яроцкий - Прогнозист

• Название: Прогнозист
• Автор: Борис Яроцкий
• Жанр: Детектив

---

Это чтоб сразу не угнали. У вас тоже угоняли не из гаража?

Он имел в виду "восьмерку", на которой Фидель Михайлович и Антонина Леонидовна путешествовали в Приосколье. - Угоняли с площадки. Но Тоня приняла меры предосторожности. - Она знала, что угонят? - Предчувствовала. - Это на неё похоже. А что касается мер, тогда это была бы не Малахут, или как там у них, а просто беспечная иностранка. Многих она подловила на алчности. - Она что - кровожадна? - Нет. Она просто из другого мира. У них воров убивают сразу. Это у нас заявишь в милицию - себе дороже. Если бы в России сажали за каждый случай воровства, народ разделился бы на две части: на тех, кто ворует, и на тех, кто держит воров за решеткой. - Но мы же с вами не воруем и никого не держим под стражей. - Как посмотреть, - возразил Аркадий Семенович. - Шеф обворовывает рабочих. От ворованного нам отстегивает. Да иначе и не может быть. Не будет нас - других наймет. - А мы, конечно, помалкиваем, - заметил Фидель Михайлович. - И правильно делаем. Потому что идем к намеченной цели. Вот уже и тебя сватают в президентскую команду. И кто сватает, тебе известно? - Известно. Януарий Денисович. - Так запомни, Фидель Михайлович, этот человек принес в нашу семью самое большое горе. Клара, которую ты любишь - да, да, я это вижу была измордована этим подонком.

И профессор, уже ничего не скрывая, рассказал, как все это случилось. Потрясенный услышанным, Фидель Михайлович долго молчал. Отсутствующим взглядом он смотрел на ручей, из которого местные мальчишки тоненькими удочками таскали бычков: после грозы, когда солнце уже село за березовую рощицу, рыбка жадно клевала.

Думая о Кларе, гость, чтоб убедиться, почему на высокой скорости она сделала крутой поворот, спросил: - Она хорошо водила машину? - Вам ли объяснять, как у нас в школе обучают вождению? - с грустью в голосе ответил Аркадий Семенович. - А ведь она молодчина... обманула охрану. - Да, в той ситуации поступила правильно. - Вы жаловались? - Нет... Он до сих пор в неведении, куда исчезла его жертва... О, как трясла меня Роза Давыдовна, чтоб я обратился в суд! - И вы устояли? - Представьте себе, устоял. Так велела Клара. Она откуда-то вычитала, что месть на кипящих эмоциях усугубляет поражение. Мы же не кавказцы, чтоб сразу хвататься за кинжал. Но ненаказанное зло равносильно предательству. - И Клара так считает. Пузырев-Суркис не рядовой подонок.

Лишить его всех капиталов - вот его истинная смерть! Моральная. За физической дело не станет. Мы же врачи. Пусть только попадет на больную койку. Сгорит как свеча. Все будет обставлено чинно и благородно. Получается, что благородно умертвить - это искусство? Большое...Когда-нибудь издадут медицинскую энциклопедию, в которой будет объяснено, как в России умели отправлять на тот свет неудобных деятелей... Так что КГБ по сравнению с нашей медициной - это коновал по сравнению с хирургом. Госбезопасность и сама это понимала и не однажды обращалась к моим коллегам за содействием...

Фидель Михайлович дал профессору высказаться. Не часто от врача можно услышать откровения подобного рода. - А мне что советуете? Не идти на сближение с олигархом? - Почему же... - тут же ответил Аркадий Семенович. вы уже и без моей опеки совершаете поступки, которые вас приближают к цели... Кстати, хочу вас поставить в известность: Пузырев-Суркис испортил отношения с английчанами. Они покупали у Тюлева Северный бумкомбинат, тот самый, где сгорел цех. Теперь комбинат покупает Януарий Денисович. - Уже? искренне удивился Фидель Михайлович, а про себя подумал: "Избавляется от рублей. Через неделю они обесценятся, и Банкиру такую сделку члены политбюро не простят.

Высказать эту мысль вслух гость не решился. Это же предположение. А предположение, как и опасную версию, лучше держать при себе. В подобных случаях Аркадий Семенович советует помалкивать. Кто предполагает, тот не всегда располагает. Фактами.

За ужином говорили о вещах более приятных - о радостях жизни на свежем воздухе. - Фидель Михайлович, вы будете покупать себе дачу? поинтересовалась Клара. - Даже не подумаю, - Гость ответил , не колеблясь. - Почему? - Дача отвлекает.

А от чего - не сказал.

44

Тюлев срочно продавал свое предприятие, где огонь уничтожил цех. Продавал англичанам за доллары.

Неожиданно в куплю-продажу вмешалось министерство по приватизации. Вышел указ президента: Северный комбинат продавать разрешалось, но только отечественным производителям.

Тюлев рассвирепел. Но власть есть власть. Это не зона и не тюремная камера - на неё с ножом не бросишься.

А продавать - и как можно быстрее была необходимость: от не работающего Северного множились убытки, зато опять появилась возможность приобрести действующий Поморский. И опять потребовалась наличка, но уже на порядок больше.

Все вроде было на мази: и с администрацией договорились, и взятку, кому следовало, дали. Верилось, уж на этот раз осечки не будет.

И вдруг - как гром среди ясного неба - арестовывают Гелеверу представителя Тюлева на торгах. Оказывается, то ли он, то ли его дружки подозреваются в убийстве какого-то эстонца.

А ведь скоро аукцион, Тюлев был уверен: Костю освободят. Его арест это недоразумение: он - чист. Но пока будет тянуться следствие, уплывет Поморский , и Тюлев опять, как в известной сказке, останется с разбитым корытом.

Получался непонятный замкнутый круг: иностранцам продавать нельзя, потому что они иностранцы, свои не берут, потому что комбинат - его главный цех - сначала нужно восстановить, а затем уже продавать. А как его восстановишь, когда без кредитов из-за бугра - пустая затея.

Но покупатель все-таки нашелся, не совсем желанный, зато свой. отечественный. Знает его вся страна: друг, хотя и проклятый, это - Януарий Денисович Пузырев-Суркис. Он, как и его братец, пожелал осчастливить лесную промышленность. С чего бы это?

Как ни ломал голову Александр Гордеевич, ребус не разгадывался. Наконец подумал: не все ли равно, кому продавать - хоть Пузыреву-Суркису, хоть самому дьяволу, что одно и тоже: рубль он рубль, из чьих бы рук не выпал.

Сделку оформляли в Москве - Как себя чувствует Сузик? - спросил Тюлев своего лучшего друга.

Ананий Денисович, присутствовавший при сделке, сдержанно ответил: Лежит. В ожоговом центре.

Больше Тюлев ни о чем не спрашивал. Вечером - жара уже спала переодевшись и пообедав у себя на даче, Александр Гордеевич в сопровождении двух телохранителей отправился в ожоговый центр. Вез он Сузику необычный гостинец: ведерный бочонок своей, домашней, клюквы - от Коноваловых и письмо от Кати.

Сузик был удивлен: к нему в гости пожаловал сам хозяин Северного бумкомбината. Как фокусник на сцене, гость поставил посреди палаты бочонок и не спеша, словно наслаждаясь произведенным эффектом, медленно достал из роскошного пиджака Катино письмо. Удивление Сузика сменилось изумлением. Ну, Александр Гордеевич!.. Когда вас будут избирать в Государственную Думу, я за вас первый проголосую.

"Для того все это и делается", - подумал Тюлев, а сказал, как обычно говорят, когда приносят пряник: - Ты вот что... в темпе выздоравливай. Беру тебя в компаньены. - и не давая ему задавать никчемных вопросов, - уточнил: - Возглавишь лесовозную флотилию. Ну, как? - А Катя - согласна? Согласится. Наша флотилия будет работать круглый год.

Он не сказал: "моего". И так было ясно. Он - владелец комбината, хотя рабочие по привычке все ещё называли его "наше". Их деды и прадеды возводили его на берегу таежного озера, куда по бездорожью можно было пробраться только зимой. Здесь первый колышек забивал не кто-нибудь, а сам Сергей Миронович Киров. Тогда он и речь произнес в своей темпераментной манере. "Ваши внуки и правнуки, - говорил он, глотая морозный воздух, будут гордиться вами, ударниками-строителями, первопроходцами этого края..." Как же, гордятся...

Знай Киров, кто будет хозяином Северного бумкомбината, он бы застрелился. Конечно, Николаев все равно бы стрелял, но уже в другого любовника. Женщина - это такое беспокойное существо, если у неё появилась потребность в любовнике, она его обязательно найдет. Как мартовская кошка находит кота.

Сузик, видя перед собой хозяина лесной империи, испытывал противоречивые чувства. С одной стороны, Катя и её многочисленная поселковая родня питали к Тюлеву классовую ненависть: эксплуататор похлеще Рябушинского - тот пришел хозяйствовать из университета, этот - из тюрьмы. Со временем - как это всегда было - умоются кровью сначала рабочие, а затем - и хозяин. С другой стороны, Тюлев человек деятельный, целеустремленный, августовский переворот он не созерцал, он - действовал. У него же организаторский талант! А какая сила воли! И самое главное, он всегда знает, чего хочет. И почти всегда добивается цели.

Это импонировало Сузику. Все бы в России были целеустремленные, ей бы и забугорные кредиты не потребовались. Ведь обошлась же нэповская России без кредитов, а было куда тяжелее!